потеряли, а причины до сих пор установить не удалось…
Шли часы, все было спокойно, погода прекрасная, никакой войны не хочется. Мы играли в нарды, непрерывно гоняли чаи. Фатих устал, его на посту наблюдения сменил Дауд. Враги на крыше как будто вымерли. Или хорошие специалисты, или мы зря подняли тревогу.
– Сколько там дыр? – неожиданно спросил Абу Фатиха.
– Каких дыр? – не сразу понял Фатих – он сел с Зелимханом в нарды играть, забыл про обстановку. – Где?
– В твоей глупой заднице, сын верблюда! – неожиданно рассердился амир. – Ты мне про какие дыры говорил, когда на крыше сидел?
– Шесть, – Фатих втянул голову в плечи, не понял, почему командир вдруг на ровном месте завелся. – Ровно шесть. Диаметром, по-моему, не больше десяти сантиметров. Смотрел в бинокль, ничего не мелькает, не торчит. Но там темно, внутри чердака, если кто-то и сидит, вряд ли можно рассмотреть издалека…
– Может, и в самом деле, ничего такого? – Абу тут же забыл про обиженного им без надобности аскера, задумался о своем. – Может, какую-нибудь антенну хитрую хотят поставить, для спутникового телевидения… Типа, на шесть штырей. Интересно, такие антенны бывают, нет? Взглянуть бы… Короче, если Друг приедет и уедет нормально, сходим туда, посмотрим. А то так и уедем отсюда и не узнаем, для чего в крыше дыр навертели…
Я сходил во двор, переговорил с Даудом – амир запретил пользоваться рацией. Дауд сказал, что все нормально. Крыша вражья как будто мертвая совсем. Люди мимо проходили, но все местные. Один мужик даже два раза прошел, с интервалом где-то в час. В нашу сторону не глянул, смотрел под ноги, но Дауду его лицо показалось знакомым. Кажется, он видел его на одной из «свадеб» Халила. А из Аргуна мы вроде бы никого не брали в «невесты». Хотя, может, просто показалось. Или приехал по делам, мало ли…
У Дауда прекрасная память. Так бывает, когда человек не забивает голову всякими лишними вещами, типа книг и учения. Я пошел, сказал об этом мужике амиру. Абу отмахнулся – мы, говорит, пол-Чечни в «жены» взяли, этих родственников повсюду, как собак нерезаных. Пусть хоть батальонами маршируют, нам как-то без разницы…
Наконец, за воротами послышался шум моторов – Друг приехал.
– Ну вот, сейчас все выяснится, – к Абу вдруг опять вернулось хорошее настроение. – Посмотрим, как он себя будет вести…
Друг вел себя плохо. Заметно нервничал, глаза бегали. Когда они поздоровались, я заметил, что амир машинально отер свою руку об штаны – видимо, ладонь Друга была чрезмерно влажная. Так бывает, когда человек волнуется.
На мой взгляд, ничего особенного в этом не было. Друг встречается не с кунаком из соседнего села, а с самим Абу. Это же ведь один из главных людей, принадлежащих к стану врага. Если свои узнают, мало Другу не покажется. Кроме того, Абу известен своим непредсказуемым нравом…
Но по поведению амира я понял, что свои выводы он уже сделал. Нет, глаза его не метали молнии, он был спокоен, как камень… просто смотрел на Друга по-особенному и разговаривал с ним приторно вежливо. Он так никогда и ни с кем не разговаривает, даже с самим Шамилем.
Абу некоторое время общался с Другом, склонив голову набок и чуть прикрыв глаза – как будто прислушиваясь к его интонациям. Все это происходило во дворе, под навесом, там был накрыт стол для чая.
Потом амир спросил Друга, сколько с ним приехало людей.
– Со мной – двенадцать, – ответил Друг. – А что?
Амир на несколько секунд замер, как будто стал прислушиваться к себе. Ну вот, сейчас что-то будет…
– «Седьмой», «восьмой», «двенадцатый», «четырнадцатый», – перестав прислушиваться к себе, амир достал рацию и заговорил на нашем языке. – Засеките ровно минуту, как машина со двора выскочит. Потом, когда минута пройдет, начинайте долбить по крыше, пока патроны не кончатся…
– Что случилось? – обеспокоился Друг – арабского он не понимает, сразу видно. – Какие-то проблемы?
Абу ничего не ответил, жестом успокоил Друга – мол, все нормально, и продолжал отдавать распоряжения:
– Мы уходим вдвоем, я и Усман. Так безопаснее. Фатих – остаешься за старшего, командуйте с Даудом. Прикроете мой выход, добьете этих, за забором, и тех, что на крыше, потом отходите по резервному плану.
Потом амир встал из-за стола и сказал Зелимхану – уже по-русски: лезь через забор, уходи. Ты не должен в этом участвовать, береги себя. Затем расстегнул свою небольшую сумку, в которой он носил телефоны и личное оружие. А мне велел заводить мотор одной из наших «Нив», что стояли тут же, под навесом.
– Да что такое случилось? – всполошился Друг. – Почему этот парень должен сигать через забор?
Я тем временем юркнул за руль, быстро завел мотор.
– Случилось так, что ты предатель. Теперь тебе самое время умереть.
Сказав это очень спокойным тоном, Абу достал из сумки свой «Каштан» [23] и почти в упор выстрелил в Друга. Через стол, короткой очередью. Вах! Довольно неожиданно… Но какая честь для Друга – амир своей рукой покарал!
Друг падать не желал – дородный мужчина, здоровый. Вцепился руками в край стола, зарычал, как будто хотел в последнем усилии броситься на нас. Абу выпустил в него еще одну очередь, подлиннее.
– Дауд – яичко, – скомандовал амир по рации, садясь в машину.
Дауд с чердака метнул за забор гранату. Грохнул взрыв, раздались крики – охрана Друга получила первую порцию.
– Сразу после второго, – сказал мне Абу. – Приготовься.
– Я с вами, – Зелимхан было полез к нам в машину.
– Нет, – покачал головой Абу. – Я здесь командую. Ты мне очень нужен, не могу тобой рисковать. Давай – через забор. Встретимся в Баку… Дауд, еще яичко…
Сразу после второго взрыва я рванул машину с места, мы вынесли ворота и помчались по Шалинской трассе прочь из села. Вслед нам ни одна пуля не прилетела, вся охрана Друга была занята своими мелкими осколочными ранениями. Кроме того, их тут же начали поливать с крыши Дауд и Фатих, сковывая до подхода наших.
Однако далеко мы не уехали. Почти сразу за селом кто-то с близкой дистанции открыл по нам огонь. Машину на полном ходу снесло в ложбину, и она упала набок…
Я сильно ударился при падении и на некоторое время выключился. Очнулся, не понял, что происходит. Я вверх ногами, Зелимхан тащит меня через окно, Абу сзади тихонько подталкивает, лицо у него в крови. Потом Зелимхан помог амиру выбраться так же, через окно, усадил его в машину, и мы оттуда очень быстро уехали. Соображал я туго, но, кажется, по нам стреляли – стекла трещали и осыпались в салон…
Выходит так, что Зелимхан спас нас обоих от верной гибели. Взял вторую машину, выскочил следом из усадьбы, прорвался через стреляющую охрану Друга, проскочил по трассе, под огнем тех, кто нас снес в ложбину… Герой, да и только, без всяких скидок. Не каждый на такой поступок решится. Его ведь запросто могли уложить там. Что мешало перепрыгнуть через забор и удрать? Ничего. О нем там никто бы и не вспомнил. А он ни о чем не думал, просто взял и сделал это.
Теперь, выходит, амир опять оказался прав. Все-таки он выдающийся человек, несмотря на все его странности. Умеет влиять на людей, располагать к себе кого угодно, даже человека, который хотел его убить. Хотел убить, потом спас. Вчера кровник, сегодня – брат. Психологический парадокс. После таких событий поневоле задумаешься – может, Абу действительно махди?
Добравшись до Шали, мы остановились у нашего надежного человека и привели себя в порядок. Ранен никто из нас не был, хотя оба мы довольно сильно побились при падении, а Абу, вдобавок, здорово изрезался стеклами – они у нашей «Нивы» оказались не очень качественными.
– Кто мне эту машину подогнал, я того заставлю эти стекла съесть, – пообещал Абу, морщась, когда наш хозяин мазал его зеленкой. – Я теперь на крокодила похож – весь зеленый, с людьми неудобно общаться…
