И этот наш человек имеет право знать, что его снимают на камеру…»
– Ладно. Давай немного поиграем на твоем поле…
Костя в таких ситуациях не привык ограничиваться полумерами: в конечном итоге «пациент» должен абсолютно добровольно и сознательно принять точку зрения «доктора» и совершенно искренне считать первоначально отрицаемый им посыл единственно верным и потому в своем роде непогрешимым. А иначе зачем вообще затевать воспитательный процесс?!
– Оперируем понятными тебе категориями. Представь себе, что ты в рейде…
– Так… – Вася заинтересованно приподнял бровь. – Рейд – это хорошо. Не скучно и можно чем-нибудь поживиться.
– Не в целевом, а так, в свободном полете…
– Да я уже и забыл, когда такое было в последний раз! – Вася с искренней грустью шмыгнул носом. – Последние два года только и делаем, что всякой дрянью занимаемся…
– Не уклоняйся от темы. Ты в рейде, вычислил духа в том месте, где вроде бы не должно быть активных формирований…
– Не, погоди! – возмутился Вася. – Ты сам только что оттуда – зачем всякую фигню рассказываешь? Они там активные могут быть где угодно: что в Беное, что пятнадцатом молсовхозе, что на Ханкалинском рынке, под носом у штаба группировки! Если так «вроде бы не должно быть» считать, вырежут, на фиг, всех подряд!
– Хорошо, будем выражаться точнее…
Костя довольно осклабился – «завел» товарища. Товарищ к теме неравнодушен, проявляет эмоции. Тем быстрее можно добиться нужного результата.
– Ты вычислил «духа». Ты понятия не имеешь, какого амира это человек, но есть у тебя подозрения, что он выведет тебя на солидную нычку или сборный пункт…
– Это хорошо, что ты не сказал – «базу», – тепло отметил Вася. – А то я уже подумал было, что ты тут, в городе, совсем скурвился…
«База» – это у нас любят. Только и слышно: «разгромили базу боевиков» или «уничтожили перевалочную базу террористов». База – это место, где солдат спит, питается, лечится, тренируется, готовится к очередной акции и вообще просто живет. А все это «дух» делает в родном селе. Оно неотделимо от всеобщего партизанского движения, потому что «дух» (моджахед) – плоть от крайней плоти своего народа, и не надо их относить к разным категориям. А для организации локальных акций есть «схроны», где хранится экипировка, и пункты сосредоточения – это по-военному, или просто места сбора личного состава. Захочет амир (так называемый полевой командир) провести акцию, оповестит «духов», они соберутся в условленном месте, получат задачу, экипируются соответственно случаю, и вперед – «на работу». После работы все положили на место и разъехались по селам…
Но это так, отвлеченный комментарий, чтобы понятна была реакция маленького боевого робота Васи.
– И вот ты «ведешь» его долго и счастливо, крадешься, как та кошка за мышкой… И вдруг, в один прекрасный момент, отчетливо понимаешь, что он тебя вычислил!
– Ну ты профессор… – обиделся Вася. – С чего это он меня «вычислил»? Что ж я совсем, по-твоему, квалификацию потерял?
– «Считай противника равным себе, пока не убедишься, что он мертв», – вмешался Серега, процитировав Петрушина.
– Это особый «дух», – Костя с благодарностью посмотрел на Серегу. – Такой же, как и ты. Весь из себя продуманный и до задницы интуитивный. Или, скажешь, в природе не может существовать второго Васи Крюкова со знаком минус?
Вася досадливо поморщился, вспомнив последнее дело команды – там как раз был такой умелец-ловкач, почти его точная копия. Редкостный гад, доложу я вам, – помучились с ним изрядно.
– Ну, вычислил… И что?
– Он к тебе еще не повернулся, – продолжал Костя. – Но по его спине, напряженно сведенным лопаткам и вообще по всем признакам ты понял: еще секунда – прыгнет в кусты, укроется и…
– Валю не раздумывая, – буркнул Вася. – Мог бы и не спрашивать, и так ясно. Что ж я, буду ждать, когда он изготовится и начнет по мне палить?!
– Ну вот. А теперь представь себе, что Валера – «дух», а СБ «РОСГАЗа» – это ты.
– Ну ты сравнил!
– Угу. А по части шпионажа они такие же мастера, как ты в аспекте войсковой разведки. То есть любой нюанс выхватывают враз. И вот смотрят они за Валерой и вдруг понимают: парень прекрасно знает, что его снимают!
– Пффф… – Вася фыркнул, как рассерженный кот, и тревожно нахмурился. – Но это же не значит, что они его тут же без базара завалят?!
– Да, очень может быть, что «тут же» не завалят, – вступила Лиза. – Но сразу начнут искать, по каким каналам парень получил информацию о камерах. Перевернут все верх дном, подключат все резервы – это вопрос успеха операции, церемониться не будут. И еще… Неизвестно ведь, в каком объеме и какого рода закрытости информацию к тому моменту получит наш подопечный. Бывает, знаете ли, такая информашка, за которую будут «валить без базара» всех подряд, невзирая на чины и заслуги перед Отечеством.
– В общем, ты можешь сказать Ростовскому, что его «смотрят», – завершился Костя. – Рот тебе не заткнешь, это факт. Но теперь ты знаешь, к каким последствиям это может привести.
– Да ладно вам! – Васины щеки уже вовсю алели, как отсвет пожарного зарева на высохшем за лето заброшенном мясокомбинате. – Что ж я, по-вашему, совсем дикий? Я прекрасно понимаю, что такое оперативная необходимость!
– Вот и славно, – пробурчал уже давно поглядывающий на часы Глебыч. – Тогда хорош трепаться, и пошли заниматься делом…
Глебыч открыл машину Ростовского – на этот раз как родную, буквально на два счета, Вася юркнул на заднее сиденье и шурупом ввинтился под чехол. Записку забирать не стали – нельзя исключать такой вариант, что сегодня Ростовский за машиной не придет.
Остальные уселись в комитетский микроавтобус, Глебыч занял место водителя. Он сегодня дежурит: развозит всех «задержавшихся по служебной необходимости», потом возвращается и ночует в Исполкоме.
Дежурство – атавизм военного образа жизни. В принципе нет необходимости круглосуточно держать в штаб-квартире дежурного офицера: охрана на уровне, опасаться несанкционированного проникновения пока что не приходится, мгновенно решать внезапно возникающие задачи на новом месте не доводилось и вряд ли доведется в ближайшую пятилетку… А просто привыкли. Как-то не укладывается в голове, что можно организовать служебно-боевую деятельность без графика дежурств и надежного товарища, дремлющего у телефона на казенном диване. Привычка – вторая натура.
Встали подальше, у выезда, приготовились к долгому ожиданию. А зря приготовились: дисциплинированный Ростовский прибыл в восемнадцать тридцать – ровно через полчаса после окончания рабочего дня.
– Значит, собственно в спальню не пустили, – удрученно заметил Костя. – И еще вопрос: вообще взяли или нет?
– Если бы это сказал Вася, это было бы нормально, – укоризненно заметила Лиза. – Вроде бы такой мудрый, с ученой степенью… Если не в курсе, напомню: даже у мозамбикских павианов существует период ухаживания. Пусть маленький, плохонький – но сразу никто не запрыгивает.
– У Васи тоже существует, – оживился Глебыч. – Помните, в доме отдыха – два с половиной часа ухаживал…
– Да я совсем не про то! – смутился Костя. – Что вы к словам цепляетесь? Имеется в виду, что не удалось с ходу преодолеть дистанцию отчуждения. Товарища не пустили ближе, держат пока на расстоянии.
– Период ухаживания, – упрямо повторила Лиза. – Придется запастись терпением: некоторое время будут привыкать друг к другу, она будет к нему присматриваться, оценивать, сравнивать фактический образ со своей романтической фантазией…
