— Лиза, детка, иди сюда и скажи маме, как тебе понравится собственная ванная!
Девочка послушно пересекла кухню и чмокнула Адриану в щеку.
— Спасибо за ванную, мам. Это здорово! — Подошла к холодильнику, открыла дверцу и принялась изучать содержимое полок.
— Лизе уже тринадцать, — продолжала тем временем Бланш, подхватив с доски еще кусочек моркови. — Скоро она будет думать только о двух вещах — о макияже и о мальчиках.
— Ба-абушка-а, — простонала Лиза, вынула батон хлеба и банку с майонезом и захлопнула дверцу холодильника небрежным движением бедра.
— Твоя мать практически жила в ванной в твоем возрасте. — Бланш критически осмотрела морковь. — Надо нарезать кубики побольше, или она разварится и превратится в кашу.
— Лизе нравится, когда они совсем мелкие, — ответила Адриана как можно мягче.
— Хмм… Так скажи мне, когда начнется реализация великого проекта?
— Кажется, он готов приступить утром в понедельник.
— Ох, это такая нервотрепка! Везде беспорядок, шум, какие-то чужие мужчины в доме! — Она слегка приподняла бровь. — Ты уже видела этого человека?
— Нет, — вздохнула Адриана, — но одна моя подруга в банке сказала, что у ее сестры есть подруга, которая имела с ним дело. Кажется, он сделал для нее прекрасный кофейный столик.
— Лиза, дитя мое, в каждом кусочке того, что ты ешь, — миллионы калорий. Бланш поспешила к столу, где Лиза с удовольствием намазывала майонез на кусок хлеба, и отняла у нее банку. — Ты уже в таком возрасте, когда надо заботиться о фигуре. Ты же знаешь!
Боковым зрением Адриана заметила, как Лиза облизнула нож, не желая упустить ни одной калории. Снова вздохнула и добавила морковь в кипящее на плите мясо. Несмотря на длительные тренировки и занятия в танцевальной школе, полнота Лизы очевидна — черные лосины не скрывают слишком тяжелых бедер. Конечно, это лишь детская пухлость, заверила себя Адриана, даже Бланш так говорила. В тринадцать лет рано беспокоиться о весе, Лизе еще предстоит расти, но все же…
Вон как дочь вгрызается в сандвич с майонезом… Сейчас они не могут позволить себе никаких перепланировок, особенно после того, как стали приходить бесконечные счета. После смерти Харви их жизнь усложнилась. Но если Лизе станет легче, когда у нее появится какой-то свой уголок, если это поможет ей… Девочка хочет отдельную ванную — ну что ж… Вообще, трудно сказать, чего хочет Лиза.
— Ну, мне пора! — Бланш послала один за другим воздушные поцелуи. — У меня собрание литературного кружка. — Взглянув на свое отражение в блестящей дверце микроволновки, она одернула жакет бледно-розового костюма и наклонилась поправить прическу, глядя все в ту же дверцу, — впрочем, светлые пряди и так лежали безупречно.
— Спасибо, что забрала Лизу из танцевальной школы, — поблагодарила ее Адриана. — Эта работа по пятницам допоздна становится плохой привычкой.
— Для меня одно удовольствие на нее смотреть. Танцует, как ангел, как облачко… У нее определенно есть талант. Кстати, этот цвет тебе необычайно идет, дорогая, — Бланш оценивающе окинула взглядом абрикосовую юбку Адрианы и блузку в тон, — но тебе все равно пора обновить гардероб. Не стоит запускать себя, даже теперь, когда ты вдова. Харви понравился бы твой костюм, правда? Он всегда любил тебя за женственность.
Адриана фыркнула при упоминании о покойном муже, чувствуя, как внутри появился тугой ноющий комок.
— Что-то не помню, мама, чтобы Харви придавал большое значение тому, как я одета.
— Чепуха! Он считал тебя роскошной женщиной. Милый, милый Харви… — Бланш поправила складку на пиджаке Адрианы, небрежно брошенном на спинку стула; голос ее драматически зазвенел. — Вы же любили друг друга со школы, как я и твой отец. Это так романтично! — Она мечтательно вздохнула и расправила плечи. — Все, я ушла! Зайду завтра вечером. — И выплыла из комнаты, словно покинула сценические подмостки.
Адриана всегда представляла мать на сцене — там ее преувеличенная жестикуляция как раз уместна.
Они с Лизой переглянулись, услышав, как захлопнулась входная дверь. Лиза скорчила рожицу.
— Поверь, мам, если я танцую, как облачко, то это облачко — грозовая туча. Адриана рассмеялась.
— Ты же знаешь, бабушка не может иначе — предпочитает во всем нечто большее, чем реальность. — Адриана выудила картофелину из пластикового пакета и стала мыть ее в раковине.
— По сравнению с другими девочками из нашего класса я и правда нечто большее, — серьезно заметила Лиза.
Адриана только покачала головой, спросила осторожно:
— Как у тебя дела в танцевальной школе? Лиза уже два года ходит на балет, говорит — нравится, но…
— Отлично. — Лиза не подняла глаз, встала и поставила на место стул. Мам, правда все отлично. А сейчас мне пора приниматься за домашнюю работу. Позови меня, когда ужин будет готов.
Адриана слышала, как дочь тяжело ступает по лестнице. «Все отлично»… У Лизы всегда один ответ.
Каттер еще раз взглянул на адрес в контракте, приготовленном для него Джонатаном Раундом, — три экземпляра подписаны, для расчетов прилагается желтая копия, все аккуратно сложено в папочку — и бросил бумаги на сиденье. Он медленно ехал вдоль зеленой улочки пригорода Литтл-Рока, населенного средним классом, и любовался солнечным утром. Если не считать внешней отделки, дома ничем друг от друга не отличаются. Индивидуальность придают клумбы и садики вокруг каждого дома — весенние цветы и ровно подстриженные газоны, зеленеющие под ласковыми апрельскими дождями.
Подъездная дорожка ведет к сверкающему голубой и стальной отделкой дому, обсаженному розовыми кустами. Улица — американская мечта, рай для грабителя. Все на работе, двери гаражей накрепко закрыты, занавески опущены. Но всегда есть открытая форточка, или в окне небольшая щелочка. Ведь днем так жарко, объясняют потом владельцы в полицейском участке, заливаясь слезами: приходят домой, а вместо телевизора — пыльный квадрат.
Дверцу машины Каттер прикрыл тихо, раздался едва слышный щелчок — трудно менять старые привычки. Подошел к двери, позвонил. Не услышав шагов, потянулся и пошарил на полочке над дверью — пальцы быстро нащупали ключ: миссис Адриана Родес сказала, что оставит его для Каттера. Как раз там, где только самый недалекий грабитель не догадается поискать. Он открыл дверь и вошел в тихий дом, опустив ключ в карман джинсов. Пойдет на ланч — сделает копию, еще одна старая привычка.
Справа — гостиная, слева — кухня, прямо — лестница на второй этаж. Палас в холле — серый, стены — белые, элегантная мебель с обивкой в серо-бирюзовую полоску; кофейный и журнальный столики — под дуб (на самом деле из фанеры).
Кладовая на кухне подготовлена: дверь распахнута, полки, занимающие все пространство от пола до потолка, пусты. Здесь же раковина с подставкой, фарфоровый белый унитаз, рулон линолеума. Коробки с мелочами — шкафчик для лекарств, вешалки для полотенец, краны и вентили, даже держатель для туалетной бумаги. Стоит и галлон свежей краски. А маленькая миссис Родес — запасливая леди.
Несколько рейсов к фургону — и выгружен инструмент, развернуты провода и удлинители, застегнут на поясе специальный ремень для инструментов: знакомое ощущение тяжести и постукивание молотка по бедру при ходьбе всегда дают ему настрой на работу.
Похоже, здесь понадобится не меньше двух недель, и времени «пошарить в шкафах» останется немного.
Кстати, вот и первая остановка — у кипы счетов и записок на столике у телефона, рядом с холодильником. Осторожно, методично Каттер проверил каждый листочек: миссис Родес ведет расчеты двумя золотыми кредитными карточками. Последние счета — из местной аптеки, из шиномонтажной мастерской, просрочила дату оплаты нескольких счетов, но как будто держится на плаву. Если у нее и припрятаны где-то двадцать пять тысяч, ни цента из них не послано в Арканзасскую газовую и энергетическую компанию.
На втором этаже тоже не обнаружилось ничего стоящего. В спальне девочки-подростка (судя по
