– Послушай, Юра! - Голос Мышкина звучал вкрадчиво и нежно. - Так у нас с тобой ни черта не получится. Ну, хорошо, эти восемь подонков отпали потому, что работали на устаревших машинах. Но ведь твоя «Тьмутаракань» того же класса, что я моя «Малаховка». Тридцать две конфигурации в калейдоскопе, три тысячи конструктивных вариантов в час, запоминающее устройство на криогенных элементах.
– Что же ты предлагаешь? - настороженно спросил Пышкин.
– Нужно загрубить одну из машин. Понимаешь, случайные ошибки дают возможность…
– Отличная мысль! - перебил Мышкин. - Загрубляйся.
– Почему же я?
– А что же, по-твоему?
– Ну, хотя бы ты.
– А почему я?
– Не понимаю, Что ты заладил «почему» да «почему»! - вспылил Мышкин. - Давай решим, кому загрубляться, при помощи анализатора.
– Невозможно, - грустно ответил Пышкин. - Опять попадем в граничные условия задачи Буридана. Постой! Может быть, есть смысл снизить точности обеих машин на один класс?
– И что же? - ехидно спросил Мышкин. - Снова попасть на равноценные варианты в другом классе?
– Товарищ Мышкин! Товарищ Пышкин! - Рядом с конструкторами возник зловещий образ Левиной. В ее протянутой длани был зажат том «Психологии конструирования».
– Одну минуточку, Ариадна Самойловна, мы вернемся через несколько минут, - сказал Мышкин, пытаясь прикрыть отступление коллеги, - честное слово, мы сейчас придем!
Маневр не удался. Узкий проход между проектными машинами был надежно заперт грузным телом жрицы телепатии. В глазах Пышкина появилось выражение затравленного зверя, готового дорого продать свою жизнь.
– Мальчики! - пророкотала Левина. - Я слышала о вашей неудаче. Советую объединить свои усилия в коллективном телепатическом акте творчества. Создать объединенный вариант, свободный от индивидуальных заблуждений. Суммировать только гениальные прозрения. Телепатическая к вашим услугам с девяти утра до пяти вечера. Если нужно будет задержаться…
– Не нужно будет задержаться, - уныло сказал Мышкин. - Ничего из этой затеи не выйдет. Автоматы построены по принципиально различным схемам. Чего уж тут суммировать?
– Отлично, отлично! При всем разнообразии телепатических методов коллективного творчества каждый из вас может внести немало улучшений в конструкцию другого. Наш трехканальный усилитель…
– Видите ли, - деликатно сказал Пышкин, - у нас конкурс, и вряд ли то, что вы предлагаете, может способствовать…
– Хорошо! - В голосе Левиной появились повелительные нотки. - Я знаю, что вам нужно. Телепатическая критика работы конкурента. В спорах, и только в спорах рождается истина. Идите за мной!
– Ну, ладно, - вздохнул Мышкин, - идем рожать истину.
В телепатеке пахло плесенью и потом.
Левина метнула гневный взгляд на трех юных дев из группы Хранения информации, и тех как ветром сдуло с телепатических кресел. Судя по раскрасневшимся лицам и блестящим глазкам, их телепатическое общение отнюдь не было связано с проблемами хранения информации, скорее - наоборот.
– Старайтесь представить себе проект конкурента таким, каким бы вы хотели его видеть, - сказала Левина, подавая конструкторам шлемы с диполями.
Друзья устроились поудобнее в креслах.
Вскоре на левом экране появился чертеж «Триумфа», украшенный женским профилем со вздернутым носиком. Мышкин не остался в долгу: снабженная четырьмя лапами и хвостом «Победа» очень походила на таксу.
– Хватит черной магии и столоверчения, - сказал Пышкин, снимая шлем. - Спасибо, Ариадна Самойловна!
– Что теперь? - осведомился Мышкин.
– Идем на суд к Воздвиженскому, в сектор Нестандартного мышления. Уж кто-кто, а Илларион Петрович разберется!
– Неудобно как-то отрывать человека.
– Ерунда! На то он и существует, этот сектор. Пошли!
Илларион Петрович взглянул на часы. Давно было пора закусить. Он нетерпеливо нажал кнопку звонка.
Вскоре в дверях появилась старушка со стаканом чая на подносе.
– Хорошо, милый, что позвонил, - сказала она, ставя стакан на стол, - совсем я, старая, ума лишилась. Никак не могла сообразить, кому раньше нести, тебе или Алексею Николаевичу. Ведь кубовая как раз посередине между вашими кабинетами. Я уж и вниз ходила, просила на машине посчитать, кому раньше подавать чай.
– Ну, и посчитали? - с интересом спросил Воздвиженский.
– Что ты, бабка, говорят. Тут умы получше наших бились, и то не решили. Про осла какого-то рассказывали бу… бу… бу…
– Буриданов осел, - сказал Воздвиженский, - я знаю, канонизированная задача. Ладно, поговорю с дирекцией, чтобы кубовую перенесли в другое место.
– Будь ласков, милый, а то как чай нести, так аж в пот бросает.
– Хорошо, хорошо, иди.
Илларион Петрович развернул пакет с завтраком и вдохнул аромат свежекопченого мяса, источаемый тремя бутербродами с ветчиной. Розовые ломтики, обрамленные белоснежным кантом нежнейшего жира. Воздвиженский откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Необходимо было решить, с какого бутерброда начинать трапезу. Как назло, они все были совершенно одинаковые. Кроме того, существовала еще неопределенность, связанная со свободой выбора в отношении первого глотка чая, который можно было сделать до того, как будет откушен первый кусок, или после. Словом, задача далеко выходила за пределы…
– Можно к вам, Илларион Петрович?
– Пожалуйста, пожалуйста! - Воздвиженский снова завернул пакет с бутербродами. - Чем могу служить?
– Видите ли, - сказал Мышкин, - наши проекты вышли в финал конкурса и методами машинного анализа…
– …нельзя обеспечить однозначное решение, - добавил Пышкин.
– Понятно, - сказал Воздвиженский, - значит, стандартные методы мышления в этом случае…
– …непригодны! - подхватили хором конструкторы.
– Ну, что же, оставьте мне проекты, я подумаю.
– Спасибо, - сказал Мышкин, кладя чертеж на стол.
– Извините за беспокойство, - добавил Пышкин, пристраивая свое творение рядом.
Илларион Петрович выждал несколько минут, подошел на цыпочках к двери, выглянул в коридор и, притворив дверь, тихо повернул ключ в замке.
Некоторое время он с интересом разглядывал оба чертежа. Затем из массивного сейфа в углу кабинета были извлечены электронная модель черной кошки, датчик случайных чисел и соединительный
