– Так почему же они приехали, когда я здесь?
– Веб-камера… они отслеживают все суда, подозреваемые в перевозке наркотиков. Мне велели выключить ее перед твоим появлением, а я забыла. Ничего себе шпионка, да? А когда все-таки выключила, это сказалось на всей их связи, что-то сбилось в цепочке. – Она указала на провода под столами. – Им пришлось приехать, чтобы все исправить. Об этом Джордж и разговаривал со мной, когда ты вошел. Мы не хотели, чтобы это помешало заданию, на которое он тебя послал…
– Постой-постой – меня послал твой папаша?
– Ты не знал? Он контролирует обе операции.
В комнату вошел Аарон, взглянул на меня, потом на Кэрри.
– Я ему рассказала, – произнесла она. – Обо всем.
Аарон снова перевел взгляд на меня, вздохнул.
– Я всегда ненавидел все это. Говорил ей, чтобы она не впутывалась. – Он повернулся к Кэрри: – Не стоит оно того. Должны же быть и другие способы.
Он приблизился к ней, обнял, погладил по голове.
Я вышел через гостиную на веранду – составить компанию москитам – и начал отвязывать гамак.
Все, что рассказала Кэрри, имело бы смысл, кабы не Человек-Пицца. Если он заметил у шлюзов Аарона или «мазду», это объясняет, почему он с такой поспешностью смылся оттуда: Аарон и Кэрри могли не знать, что он здесь, и ему не хотелось, чтобы его увидели. Но оставался еще вопрос о том, зачем он появился у Чарли, и вот тут я ничего не мог понять.
Я сошел на землю, открыл багажник «мазды» и при свете с веранды увидел, что все уже упаковано в старую брезентовую сумку. Вытащив из багажника провонявший бензином старый буксировочный трос, я возвратился к дому.
Поднявшись на веранду, я понял, что намереваюсь предпринять в связи со всем этим. Решительно ничего. Я не могу позволить себе делать что бы то ни было, помимо того, ради чего оказался здесь: я должен спасти жизнь Келли.
Мне следует думать только о задании. Главная моя цель – не огорчить Дасэра.
С гамаком и тросом в руках я открывал сетчатую дверь, когда Аарон на цыпочках вышел из темной спальни Люз и направился ко мне. Я негромко сказал ему:
– Послушайте, до сегодняшнего дня я ничего не знал ни о Кэрри, ни о ее папаше, ни обо всех прочих делах. Жизнь – дерьмо, о чем я весьма сожалею, однако у меня есть задание, и мне по-прежнему необходимо, чтобы кто-то меня подвез.
Он вздохнул, глубоко и протяжно:
– Вам известно, почему она это делает?
Я кивнул:
– Что-то связанное с американским гражданством.
– А, так вы в курсе. И все же знаете что? Как ни противно Кэрри в этом признаться, ей просто- напросто нравится Джордж, и потом, ей хочется, чтобы американцы были первыми во всем мире. – Он поднял руку, показывая часы: – Вам что-нибудь еще нужно?
Он был прав: без малого десять, пора выступать.
– Да. Я поместил в один из ваших баков взрывчатку из хибары и оставил его там.
– Вы берете его с собой?
Я кивнул. Аарон снова вздохнул. Похоже, существовало много такого, о чем Кэрри ему не рассказывала.
– Ладно, дайте мне пять минут.
Мы разошлись в разные стороны – он в свою спальню, я в каптерку. Кэрри так и сидела в парусиновом кресле, опершись локтями о стол.
Хлопнула сетчатая дверь – Аарон отправился за миной. Вспомнив, что сухой одежды у меня по- прежнему нет, я заглянул в компьютерную.
– Кэрри? – Она не ответила. – Кэрри?
Когда я вошел, она медленно подняла голову.
– Мне нужна одежда. Полный комплект.
– А, верно. Я, м-м-м… Да, конечно. – Она встала и вышла.
Я порылся под койкой и на полках в поисках дополнительных пакетов из-под одеял. Найдя их, взял винтовку, снова обернул ее и закрепил пакет клейкой лентой.
Кэрри вернулась с коричневой хлопчатобумажной рубашкой и того же цвета парусиновыми брюками. Запихав их в уже уложенный в рюкзак пакет, я положил сверху две противомоскитные сетки и застегнул рюкзак.
Прежде чем заправить брючины в носки, я обильно оросил штаны «дитом», а заправив, полил и носки тоже. Затем пришел черед рук, шеи и головы. Мне требовалось подобие защитной брони из «дита». Я опрыскивал одежду и втирал жидкость в ткань. Кэрри стояла неподвижно, как зомби, и я бросил ей один из флаконов:
– Обработай мне спину, ладно?
Это словно бы вырвало ее из транса. Она принялась с силой втирать жидкость в мою рубашку.
– Я отвезу тебя.
– Что?
– Это моя работа, я тебя и отвезу. Ведь это мне нужен американский паспорт для Люз.
Я кивнул. Мне не хотелось ввязываться в долгий разговор.
– Нам пора. – Над моим плечом появился полупустой флакон.
Кэрри вышла, а я засунул два других флакона «дита» в карман на верхнем клапане рюкзака и начал заворачивать винтовку в одеяло.
Обстановка в машине, в которой тряслись мы с Кэрри, была натянутой. Я, защищая прицел, держал ладонь на винтовке, стоявшей у меня между колен. В конце концов мы выбрались из леса и покатили по долине мертвых деревьев. Тут она кашлянула:
– Я прощена?
Кэрри посмотрела на меня, проверяя, так ли это, и взгляд ее тут же вернулся к дороге, уклонявшейся влево.
– Почему твой папаша просто не сделает для Люз американский паспорт? Уж это-то ему, наверное, по силам?
– Конечно, по силам. Но я никогда ничего не получала от него просто так. Нужно было сначала заработать. Предполагалось, что наш дом будет всего-навсего пунктом связи. Потом началось – еда, припасы, горючее. Его люди не хотели ездить за всем этим в Чепо, боялись, наверное, что их там узнают… Потом появился ты. Аарон говорит, что это уже никогда не кончится, что отец так и будет использовать меня. Возможно, он прав, и все же, как только Люз получит гражданство, мы отсюда уедем.
– Собираешься к маме в Бостон?
– У нее дом в Марблхеде, на берегу. Меня ждет работа в Массачусетском технологическом институте, а Люз – школа.
– А что такое с твоим папашей? Никак не могу понять, любит он тебя, ненавидит или что-то еще.
– Да я и сама не понимаю. Я никогда не знала, кто он такой, чем занимается. Он вечно куда-то уезжал и возвращался – иногда с наспех купленным подарком для меня. А потом, стоило мне привыкнуть к его присутствию, уезжал снова. Он холодный человек, но все-таки мой отец.
– Аарон сказал, что ты похожа на него – что-то про американцев, первых во всем мире.
Кэрри рассмеялась:
– Аарон думает так только потому, что однажды я согласилась с отцом относительно того, что в этой стране все делается неправильно. Аарон слишком упрям. Он надеется на улучшения в будущем, но они же сами собой не произойдут. Зона, которую он помнит, ушла в небытие. Мы, Америка, позволили этому случиться. И это отвратительно.
– Ваши парни вернутся сюда, если каналу будет что-то угрожать. Разве в договоре нет такой оговорки, где-то внизу, мелким шрифтом?
