| Или Боэций, иль епископ Брадвардин... |
| Я не хочу вникать в такой предмет. Брадвардин был известен как математик, и в его трактате математическая логика сочетается с пылкой личной верой. См. издание Севилла, с. 327, 420, а также, кн.: Oberman Н.А. Archbishop Thomas Bradwardine, a Fourteenth-Century Augustinian. Utrecht, 1957, ch. I, V, VII. Ср.: LeffG. Bradwardine and the Pelagians. Cambridge (Eng.), 1957. |
| Он утверждал, что Бог предопределил избрание в качестве дара и из сострадания, но также утверждал возможность осуждения безотносительно к божественному предзнанию по причине дурного пользования человеком свободной волей и неприятия милости. См. Vigneau P. Justification et predestination au XIV siecle: Duns Scot, Pierre d'Auriole, Guillaume d'Occam, Gregoire de Rimini, ch. 4; Oberman H.A. Op. cit., p. 211-223. |
| 56 Spinka M. John Hus and the Czech Reform. Chicago, 1941, p. 196 f., 249, 261 f. |
| См. статью Б.Б.Уорфилда (Warfield) «Augustine» в Mathews S. (ed.) Dictionary of Religion and Ethics. N.Y., 1923. |
Уже было сказано, что «Реформация, рассматриваемая изнутри, является окончательной победой учения Августина о благодати над его же учением о Церкви»57. Степень зависимости Лютера и Кальвина от Августина трудно определить, однако очевидно, что оба реформатора открыто признавали, что обязаны ему очень многим, при этом ни в коем случае не отказываясь от проверки его воззрений Св. Писанием. О Кальвине можно сказать, что он достиг кульминационного пункта позднего августи- низма58. В самом деле, в свои рассуждения о человеке и спасении он включил так много отрывков из Августина, что его учение в этом аспекте представляется продолжением дела его великого предшественника. Что же касается эпизодических случаев отхода Кальвина от Августина, то они характеризуют его как критичного ученика59. Кальвин идёт дальше Августина в открытом утверждении двоякого характера предопределения, когда осуждение отверженных объясняется специфическим решением непостижимой воли Бога. Очевидно, это утверждение стало важным составным элементом теологии Кальвина вследствие никогда не ослабевавшей в нём убеждённости в ничем не обусловленной суверенности Бога. Эта убеждённость сформировалась под воздействием как чтения Св. Писания, так и личного опыта. Он чувствовал себя обязанным закрыть всякую лазейку для мнения, будто что-либо происходит иначе, нежели как под управлением божественной воли. Человек совершенно не в состоянии способствовать своему спасению; но и избранничество не обусловлено предзнанием Бога относительно веры и доброты человека.
| 58 Следует, однако, помнить, -что столетие спустя Корнелий Янсен развернул напряжённую дискуссию внутри католицизма как следствие нового понимания положений Августина о грехе и благодати. |
| 59 В книге Barnikol Н. Die Lehre Calvins vom unfreien Willen und ihr Verhaltnis zum Lehre der ubrigen Reformatoren, und Augustins. Bonn, 1927 Кальвин характеризуется как «преобразователь августи- нистской теологии». В старом, но сохранившем свою ценность исследовании Mozley J.B. A Treatise on the Augustinian Doctrine of Predestination. N.Y., 1878 автор тонко подмечает сходства и различия многих авторов в трактовке предопределения, уделяя главное внимание Августину, Фоме Аквин- скому и Кальвину. См. так же: Polman A.D.R. De praedestinatieleer van Augustinus, Th. van Aquino, en Calvijn. Franeker (Nederl.), 1936. В «Наставлении» изобилуют ссылки на Августина. В большин- стве случаев Кальвин обращается к его мнению только для подтверждений положения Св. Пи- сания, однако в отдельных местах, как, например, в кн. III, гл. XXIII, 1, 5, 11-14 и в кн. IV, гл. VI, 4 он, очевидно, полагается на Августина по существу рассматриваемой проблемы. То, чем Кальвин обязан Августину, особенно ярко показано в кн. Smits L. Saint Augustine dans l'oeuvre de Jean Calvin. Assen (Belg.), 1951-58, vol. 1-2 (см., в частности, vol. 1, p. 254-271). Смите углублённо изучал произведения обоих теологов. Второй том его труда составляют тщательно разработанные статистические таблицы. Другие значительные исследования на эту тему — работы Cadier J. Calvin et Saint Augustine// Augustinus Magister (Communications du Congres international augustinien, И, 1033-1056) и Nautra D. Augustinus en de Reformatie. Kampen (Nederl.), 1960. |
| 60 III, XXIII, 7. |
Проклятие, предвечно наложенное на отдельных людей, было ортодоксальным и почти никогда не оспариваемым верованием. Как и некоторые августинисты до него, но с большей настойчивостью и последовательностью Кальвин связывал это осуждение с действием суверенной воли Бога: всё происходящее с человеком было определено предвечным решением Бога, и некоторым суждена вечная скорбь. Можно сказать, что здесь Кальвин связал воедино две теологические тривиальности. Результат, однако, оказался шокирующим для его собственного сознания и неприемлемым или мучительным для многих его читателей. Ужасно (horribile) сознавать, что, хотя это решение как-то связано с самим отверженным, оно не может быть изменено и его нельзя избежать60. Кальвин снова и снова повторяет учение об осуждении с совершенной определённостью. Он не довольствуется сведением функции воли Бога к тому, чтобы неизбранным не была дарована его спасающая милость: действие Божьей воли состоит не в «пренебрежении», но в «осуждении». Если ап. Павел говорил: «Кого хочет, милует; а кого хочет, ожесточает» (Рим 9:18),— то Кальвин произносит сходный лаконизм: «Когда Бог проходит мимо, Он осуждает»61.
Сам Кальвин содрогается от такого вывода, даже объясняя и отстаивая его, и понимает нравственные затруднения, которые этот вывод влечёт за собой. Он весьма несдержан по отношению к тем, кто считает, будто Бог в этом случае становится творцом греха. Бог всегда остаётся любящим и справедливым, хотя таким образом, что это ускользает от нашего немощного понимания. Обострённое внимание Кальвина к предопределению частично объясняется тем, что он страшится его тайны. Соответственно, он просит об особой осторожности при упоминании этой темы62. Беспокойство человека относительно собственного избрания он называет «сатанинским искушением». Он желал бы, чтобы зрелые умы размышляли об «этой возвышенной и непостижимой тайне», задумываясь над которой, «мы должны быть сдержанны и смиренны». Плоды избрания не проявляются во внешних преимуществах и процветании, которыми человек пользуется в этой жизни, где царит нечестие, а человек благочестивый вынужден нести крест. Благословение избранного заключается в его уверенности, что ему достаточно одного Бога и что среди всех горестей он находится под неизменной его защитой, а также в счастливом предвосхищении будущей жизни.
