легко заметить, Кальвин настаивает на сущностном разделении двух природ во Христе и на сохранении их специфического характера. Иначе говоря,— и в этом он согласен с Цвингли — Кальвин отвергает точку зрения, которая в теологии именуется «передачей свойств», или «идиом». В частности, он поддерживает идею вездесущности (ubjqulte) божественной природы и отвергает в связи с этим вездесущность тела Христова, то есть стремится избежать всего, что могло создать хотя бы видимость обожествления человека, даже в лице Иисуса Христа. Концепция, отличная от идеи совместности природ, лежит в основе принципиального догматического различия, исторически разделившего лютеран и реформатов. Лютер защищал идею в такой трактовке, которую Кальвин отверг, и распространял таким образом божественную вездесущность на человеческую природу Христа. Он утверждал вездесущность тела Христова, и на этом понятии основана вся его теология евхаристии (см.: Luther М. Vom Abendmahl Christi. Werke, В. 26, S. 321). Позиция, сходная с «extra calvinisticum», представлена и в теологии, предшествовавшей Кальвину (см. в частности: Фома Аквинский. Сумма теологии, III, q. V, art. 2; q. X, art. 1).—Прим. франц. изд.
Глава XIV
КАКИМ ОБРАЗОМ ДВЕ ПРИРОДЫ
СОСТАВЛЯЮТ ОДНУ ЛИЧНОСТЬ ПОСРЕДНИКА
i. Выражение «Слово стало плотию» (Ин 1:14) следует понимать не в том смысле, что Слово превратилось в плоть или смешалось с нею, а в том, что Оно восприняло человеческое тело от чрева Девы как храм, в котором начало обитать. И Тот, кто был Сыном Божьим, сделался Сыном Человеческим не через смешение субстанций, но через единство Личности. То есть Он соединил свою божественную природу с воспринятой человеческой таким образом, что каждая из двух природ сохранила свои свойства*. В то же время Иисус Христос обладал не двумя разными личностями, а одной131.
| а «Во Христе две природы были соединены таким образом, что каждая из них не утратила своих особенностей. Божественность оставалась в Нём как бы сокрытой, то есть сила её не проявлялась. В то же время, чтобы Иисус Христос исполнил миссию Посредника, было необходимо, чтобы его человеческая природа действовала отдельно в соответствии с её свойствами». (Comment. Math., 24, 36.) —Прим. франц. изд. b Августин. Проповедь 186, I (MPL, XI, 36, 999); Энхиридий к Лаврентию, XXXVI (MPL, XL, 250)132 |
Если и можно найти что-либо подобное этой возвышенной тайне, то это сам человек, который, как мы знаем, состоит из двух природ, ни одна из которых не смешивается с другой, но сохраняет свои особенные свойства. Ибо душа — это не тело, а тело — не душа. Поэтому о душе можно сказать то, что неприменимо к телу, а о теле то, что неприменимо к душе. А о человеке в целом — то, что не относится ни к той ни к другой его части, взятой в отдельности. С другой стороны, свойственное душе переносится на тело, а свойственное телу — на душу. Тем не менее личность, состоящая из этих двух субстанций,— это один человек, а не несколько. Всё это означает, что у человека имеется одна природа, состоящая из двух частей, но между этими частями существует различие13. Именно под таким углом зрения в Св. Писании говорится об Иисусе Христе: порой то, что свойственно божественности, а иногда то, что относится к обеим природам, а не к одной. И даже в Писании иногда так усердно подчёркивается единство двух природ во Христе, что одной из них
передаётся то, что свойственно другой. Древние учители называли такую форму выражения «передачей свойств»3.
2. Эти вещи могли бы показаться весьма неопределёнными, если бы у нас не было под рукой многочисленных свидетельств Писания, которые доказывают, что из сказанного нами ничто не является человеческим изобретением. Слова Иисуса Христа, что Он был прежде Авраама (Ин 8:58), не могут относиться к его человеческой природе. Я знаю, с какой изворотливостью искажают их заблудшие умы: Он был прежде всех веков, так как предвечным решением Отца было предопределено, что Он станет Искупителем и что таковым узнают Его верующиеь.
Но поскольку Иисус чётко разделяет свою вечную сущность и время своего явления во плоти и показывает, что Он был до Авраама, то не остаётся никакого сомнения, что Иисус относит к Себе то, что свойственно его божественности. О том же пишет св. Павел, называя Его рождённым прежде всякой твари и говоря, что Он есть прежде всего и что Им создано всё (Кол. 1:15 сл.). Это же провозглашает сам Иисус Христос в словах, что Он имел у Отца славу прежде бытия мира (Ин 17:5) и что Он трудится с Отцом от начала мира (Ин 5:17). Всё это не может относиться к его человеческой природе. Следовательно, это надлежит отнести к божественной природе Иисуса.
Когда же Его именуют Отроком Отца (Ис 42:1 и др.), когда св. Лука повествует, что Он преуспевал в премудрости, возрасте и любви у Бога и людей (Лк 2:52), когда сам Иисус объявляет, что не ищет своей славы (Ин 8:50) и что не знает о последнем дне и часе (Мк 13:32), когда Он не говорит от Себя и не творит своей воли (Ин 14:10; 6:38) и когда св. Иоанн рассказывает, что Его осязали руки учеников (1 Ин 1:1; Лк 24:39),— то всё это говорится только о человеческой природе0.
а Греч. «Чбюдатсоу KOivwvi'a». См.: Кирилл Александрийский. О воплощении Единородного (MPG, LXXV, 1244, 1249); Лев I. Письма, 28, гл. V (MPL, LIV, 772); Иоанн Дамаскин. О православной вере. Кн. Ill, гл. Ill, IV (MPG, XCIV, 993 р.). Создаётся впечатление, что здесь Кальвин принимает учение о передаче свойств, однако на самом деле он лишь стремится подчеркнуть единство личности Христа (unus Chris-tus), возражая тем, кто представлял его природу двойственной или умалял одну природу Христа в пользу другой. Тем не менее Кальвин вкладывал в это понятие совершенно иной смысл, нежели лютеране133.-—Прим. франц. изд.
b Здесь Кальвин, по-видимому, намекает на Сервета. См.: Server М. Christianismi restitutio: De Trinitate, lib. Ill, p. 96.—¦ Прим. франц. изд.
c Относительно человеческой природы Христа см. комментарий Кальвина о его страданиях, где он говорит, что Иисус Христос оставался полностью человеком в самых глубоких душевных терзаниях. (Comment. Matth., 27, 46).—- Прим. франц. изд.
Будучи Богом, Он не может расти или умаляться и всё творит для Себя. Ничто не в состоянии от Него укрыться, Он располагает и повелевает всем по своей воле, Он невидим и неосязаем.
И всё-таки Иисус Христос не просто относит все эти вещи к своей человеческой природе — Он принимает их как принадлежащие личности Посредника. Совместность свойств раскрывается в словах св. Павла о том, что Бог приобрёл Себе Церковь своею кровью (Деян 20:28), а также что распят Господь славы (1 Кор 2:8). Об этом же говорят и приведённые нами выше слова св. Иоанна, что ученики осязали Слово жизни. Ибо Бог не имеет крови, не может страдать и Его невозможно осязать. Но поскольку Иисус Христос — истинный Бог и истинный человек — был распят и пролил ради нас свою кровь, то совершённое Им в его человеческой природе не вполне правильно, но не без оснований прилагается и к его божественности. Пример тому мы находим у св. Иоанна, когда он говорит, что Бог отдал за нас свою жизнь (1 Ин 3:16); каждому ясно, что это свойственно человеческой природе, однако перенесено на божественную. И сам Иисус Христос сказал народу, что никто не восходил на небо, как только сшедший с небес Сын Человеческий (Ин 3:13): очевидно, что как человек, облечённый плотью, Он не мог быть на небе, но так как Он был одновременно Богом и человеком, то, подчёркивая единство двух природ, Иисус приписывал одной из них то, что свойственно другой.
3. Однако самыми ясными и лёгкими для понимания подлинной сущности Иисуса Христа являются те фрагменты Писания, где говорится о его обеих природах одновременно. Таких мест особенно много в Евангелии от Иоанна. Именно там мы читаем, что Он получил от Отца власть отпускать грехи (Ин 1:29), воскрешать кого хочет, даровать праведность, святость и спасение, что Он поставлен Судьёй живых и мёртвых, что Его надлежит чтить, как чтут Отца (Ин 5:21-23), и что Он, наконец, есть свет миру (Ин 9:5), пастырь добрый, единственная дверь овцам и истинная виноградная Лоза (Ин 10:9-11; 15:1). Всё это не
