У нее защемило в груди. Ей захотелось плакать, но, к счастью, лекарство уже возымело свое действие. Веки, голова стали тяжелыми. Губы охватило оцепенение. Она закрыла глаза. Уже почти засыпая, она почувствовала, как Блейк поцеловал ее в лоб, и попыталась открыть глаза, но смогла только слегка пошевелить ресницами.
Блейк, тихо ступая, вышел и закрыл дверь, но Юлиана уже этого не слышала…
На следующий день Юлиана действительно вернулась домой, несмотря на то, что чувствовала себя еще преотвратно. Видимо, душевные страдания отбирали много сил. Сказывалась и депрессия, из которой ей никак не удавалось выбраться.
Сюзанна, очевидно почувствовав, что с хозяйкой творится что-то неладное, суетилась около нее, как наседка. Она позаботилась обо всем, не упустив ни единой мелочи. Теперь в спальне Юлианы стояли телевизор с видеомагнитофоном. Из библиотеки принесли множество книг. На тумбочке появилась кипа журналов.
Юлиане позволялось вставать лишь в душ и туалет. Днем заглянул их домашний доктор и прописал витамины и еще какие-то таблетки, с виду подозрительно смахивавшие на транквилизаторы. Юлиана сразу же спустила их в унитаз. Девушки с работы, в обязанности которых входило навещать заболевших сотрудников, передали огромный букет цветов и веселое послание от ее сослуживцев, фрукты, конфеты и еще много красочных журналов.
Но даже после их визита ей не стало легче. Естественно, причиной всему был Блейк. Юлиане не терпелось серьезно поговорить с ним и все расставить по своим местам. Пришла пора, решила она, выяснить отношения. Иначе наша жизнь станет совсем невыносимой. Но он был настолько обходителен и внимателен, что ей никак не удавалось подступиться к делу, Несмотря на его внешнее внимание и заботу, где-то в глубине души ее не отпускали ощущения, что он просто выполняет свой долг, как если бы в его доме вдруг поселился немощный дальний родственник. Во всех действиях мужа, не говоря уж об их общении, сквозила какая-то неискренность. Блейк был очень скован и, казалось, не находил себе места.
В основном их общение ограничивалось парой слов по утрам перед завтраком. Он звонил с работы, но лишь для того, чтобы осведомиться о ее здоровье. Правда, по вечерам он ужинал у нее в комнате. Однако и за едой они не разговаривали, а молча смотрели новости по телевизору. Теперь в свободное время он все чаще закрывался в своем кабинете, работая или просто разговаривая по телефону. А о том, чтобы прийти к ней на ночь или позвать ее к себе, естественно, не было и речи.
Юлиана испугалась, что Блейк хочет использовать ситуацию и вернуть их к прежним отношениям, когда они спали в разных спальнях и жили хоть и вместе, но совершенно разобщенно. Не желая оставаться ни в своих, ни в его глазах шлюхой, она решила во что бы то ни стало разрушить возникший между ними психологический барьер. А это можно было бы сделать только в интимной обстановке. Но как ее создать, если в их разговорах даже не упоминается слово «секс»? За все то время, как она вернулась из госпиталя, он ни разу не обнял и не поцеловал ее. С недавних пор все их отношения сводились к легким чмоканьям в щеку перед сном. Хотя, скорее всего, доктор посоветовал ему на время воздержаться.
Ей делалось совсем плохо всякий раз, когда она задумывалась, но теперь у Блейка отпало желание заниматься с ней любовью. Кто знает, может, ему теперь противно дотрагиваться до нее. Тогда, что это за семья?
Да, положа руку на сердце, надо признать, что между нами так и не сложились настоящие семейные отношения, безрадостно говорила она себе, и возникший кризис лишь показал, насколько непрочен наш союз. Хотя ведь совсем недавно я убеждала себя в обратном. Как глупо!
Да нет, не глупо. Просто раньше я жила как в тумане и довольствовалась тем, что есть. А теперь… Что делать, если Блейк не способен на большее? Конечно, нечего греха таить, он теперь знает, что в сексуальном плане у них может быть все нормально, но вот в остальном… И даже секс не спасет этого остального!
Так Юлиана пришла к заключению, что, если у них и возобновятся интимные отношения, их брак все равно обречен. Это как мина замедленного действия. Перед ней встала дилемма — то ли молча, пассивно ожидать взрыва, то ли не ждать ничего и просто уйти.
В субботу, когда Блейк неожиданно уехал в контору, Юлиана совсем пала духом.
— Нет, это невозможно, — пробормотала она и, накинув свой старенький розовый халат, медленно побрела вниз.
Сюзанна, натиравшая входную дверь, услышала ее шаги и обернулась.
— Зачем вы встали? — пожурила она. — Доктор сказал, что, может быть, завтра разрешит вам немного посидеть на солнце у бассейна. Завтра, но не сегодня. Боже, да еще босая! Ей-Богу, Юлиана, вы просто легкомысленная. Хотите простудиться?
— Так обычно говорила моя мать, — вспомнила Юлиана и печально улыбнулась. — Она… она работала здесь поварихой.
Экономка посмотрела на нее с нескрываемым изумлением.
— Правда?
Юлиана погладила красивый изгиб, которым оканчивались перила, и проглотила подступивший к горлу комок.
— Я не создана быть хозяйкой этого дома. Мне бы раньше догадаться.
— Ну что это вы! Мне нигде не работалось так хорошо, как здесь. Вы прекрасная хозяйка. И знаете почему? Да потому, что вы не похожи на тех манерных дамочек, которые считают, что деньги делают все. И еще скажу, должно быть, ваша мать была настоящей леди, если смогла привить вам истинные правила хорошего тона. И пожалуйста, чтобы больше я не слышала, что вы унижаете себя!
Не ожидая такого отпора, Юлиана ошарашенно заморгала. Может, ей как раз и не хватало, чтобы кто-нибудь встряхнул ее и вывел из затянувшейся депрессии?
— И еще, — экономка снова пошла в наступление. — Конечно, не мое дело, но мне кажется, после Рождества вам с мистером Престоном было бы неплохо куда-нибудь ненадолго уехать и отдохнуть. Если бы мы с Фрэдом побольше проводили времени вдвоем, наша жизнь оказалась бы куда счастливей. А мистер Престон очень много работает. Да и вы не отстаете. И… уж извините… Но каждой женщине известно, что однажды наступает такая пора, когда необходимо обзавестись ребенком. Иначе может быть поздно. А ребенка нет — каждый начинает жить своей жизнью и все становится просто невыносимым. — Она подошла и тронула Юлиану за рукав. — Я-то вижу, как вы любите своего красавчика-мужа. Иной раз у меня сердце кровью обливается, когда замечаю, как вы смотрите на него. Но, похоже, его не изменить. Мистер Престон из тех, кто никогда не покажет слабость перед женщиной. Однако, помяните мое слово, как только у него на руках окажется его плоть и кровь, он моментально растает. Могу поспорить.
Юлиана взглянула на экономку, и впервые за долгое время в душе у нее появилась искорка надежды.
Ребенок… Блейк действительно как-то заговаривал о ребенке. Но тогда она не считала себя готовой к такому рискованному шагу.
Но если уж она рискнула признаться себе в любви к Блейку, то надо быть последовательной, надо рисковать дальше!
Юлиана посмотрела на эту суровую с виду, но добрую сердцем женщину и не смогла сдержать слез благодарности.
— Возможно, вы и правы. Очень может быть… Когда Блейк вернется, надо будет обсудить с ним. У нас скоро годовщина свадьбы… Конечно, было бы здорово отметить ее где-нибудь подальше от дома. Спасибо, Сюзанна, вы так поддержали меня. Теперь мне немного легче.
Но ей так и не удалось поговорить с Блейком. В тот день он вернулся уже ближе к ночи с большой картонной коробкой в руках.
— Вот и я. Привет! — улыбаясь и сияя, выкрикнул он с порога. — О, сегодня ты выглядишь намного лучше.
Натянуто улыбнувшись, Юлиана отложила книгу и мысленно напомнила себе о своем решении бороться за свое счастье до конца.
— Да, я даже ненадолго спускалась вниз. — И вдруг заметила коробку. Что у тебя там?
Блейк был единственным, кто ни разу ничего не подарил ей за время болезни. Может, это из-за того,
