– Мне нужна твоя музыка, – проскрипел он.
– Нет! – одними губами ответила Соня, но он понял.
– Через три дня ты начнешь околевать от голода, тогда посмотрим, не изменишь ли своего решения, – процедил он, тогда Соня схватила струны и дернула что было сил. Пальцы обожгла боль. Пим- м! – лопнула струна и ударила Соню по руке. Соня выронила скрипку. Ее мучитель занес нож и вдруг остановился, прислушался. Теперь в наступившей тишине Соня тоже расслышала скрип шагов на крыльце, негромкий скрежет замка. Соня открыла рот, чтобы позвать на помощь, но он одной рукой схватил ее за плечи, чтобы не вырывалась, а другой ловко залепил рот пластырем.
Соня замерла в растерянности: может быть, к ней идут на помощь? Она хотела верить в это и боялась верить: маловероятно, что их можно найти в этом Богом забытом углу. Скорее всего, это бомжи рыщут, чем бы поживиться, или ищут место, где можно без помех распить бутылочку. Услышав голоса, они могут просто убежать.
И девушка замерла, стараясь не звенеть цепью.
Юрий обежал взглядом комнату, схватил стоявшее у стены весло, отпрыгнул к двери и замер сбоку от нее, подняв весло над головой. Дверь едва слышно скрипнула и приоткрылась. На пороге появился человек… Соня не поверила своим глазам: это был Андриан.
Соня замычала, но опоздала на долю секунды: тяжелое весло опустилось на голову Андриана, и он рухнул на пол без сознания.
Соня пришла в себя от оглушительного крика и поняла, что это она сама так кричит, потому что пластырь, наскоро прилепленный ее мучителем, отстал, и рот был свободен. Андриан лежал на полу у порога, не подавая признаков жизни, Юрий стоял чуть в стороне, опираясь на весло, как пресловутая гипсовая скульптура советских времен, а перед ним стояла незнакомая женщина средних лет, переводя глаза то на Соню, то на ее похитителя. Только на безжизненное тело у дверей она старалась не смотреть.
– А ты еще кто такая? – спросил Юрий в злобном раздражении.
Женщина посмотрела на него странным задумчивым взглядом и заговорила:
– «Она шла через двор в коротком черном пальтишке, прижимая к груди скрипичный футляр, и в Ее серых глазах было что-то такое, о чем ты раньше не подозревал…»
Соня поразилась, как под действием этих слов изменилось лицо Юрия. Оно резко побледнело, осунулось, мужчина впал в транс, загипнотизированный словами незнакомки; глаза его стали прозрачными и смотрели, казалось, куда-то внутрь.
В то же время краем глаза Соня увидела, как зашевелился возле дверей, приходя в сознание, Андриан. Стараясь не выдать его случайным взглядом, она смотрела только на своего похитителя. Вдруг молниеносная тень метнулась от двери, и Андриан набросился на маньяка, стараясь схватить его за горло. Видимо, удар весла давал о себе знать – прыжок оказался неточен, Юрий покачнулся, но вывернулся из железных объятий противника, упал на пол, перекатился и снова вскочил, схватил прислоненный к стене тяжелый якорь с острыми, хищно загнутыми лапами и, размахивая над головой этим страшным оружием, двинулся на Андриана.
Соня скорчилась в углу, в ужасе наблюдая за поединком. Стараясь избежать удара якорем, Андриан пригнулся, затем, сгруппировавшись, бросился под ноги своему врагу и, упершись ногой в его живот, бросил Юрия через голову… Раздался жуткий, душераздирающий крик, перешедший в сдавленный хрип, закончившийся тишиной. Соня встала и увидела своего похитителя. Он лежал на полу в луже темной крови, прозрачные глаза смотрели в потолок с выражением безграничного удивления. Из груди Юрия торчала острая якорная лапа: падая, он напоролся на нее и был убит собственным страшным оружием…
Соня дернула цепь и в голос зарыдала.
Я сидел на скамейке, тупо глядя на грязный пол под ногами. Соня тихо всхлипывала на плече Надежды Николаевны. Та машинально гладила ее по голове и бормотала что-то успокаивающее. Сколько прошло времени – не помню. Наконец Надежда мягко отодвинула от себя Соню и прошла поглядеть на тело несчастного ненормального. Она взглянула на труп, покачала головой и прикрыла тело куском старого брезента, который высмотрела, надо полагать, еще раньше. Потом она вернулась и остановилась напротив меня.
– Что делать будем? – нарушила она затянувшееся молчание.
– Милицию вызывать, – вздохнул я. – Вот и выходит, что старуха права была.
– Какая старуха?
– Громова, кто же еще! Она меня в убийцы раньше времени определила, вот теперь так оно и оказалось.
– Ты ни в чем не виноват! Это была самозащита! – вскинулась Соня. – Ты спас меня! Мы же видели! Он… он же чудовище! Если бы вы слышали, с какой гордостью он рассказывал мне про то, как убивал девочек. Господи, за что это нам! – Она снова заплакала.
– Вот что, Андриан, – заговорила Надежда Николаевна, – не нужно милицию вызывать. И Громовой звонить не надо. Звони отчиму. Он приедет и по своим каналам разберется.
– Да вы что! – Я вскочил и так заорал, что Соня вздрогнула: – Вы что это мне предлагаете?
– Дело предлагаю, – твердо ответила Надежда.
– Мало мне с ним заморочек, так вы еще хотите, чтобы я собственными руками ему против себя такой козырь дал!
Дай же ты ему шанс перед матерью оправдаться! – заорала Надежда в ответ. – Отвлекись немножко от своей замечательной персоны! Хватит свои детские обиды тешить, не маленький уже!
Я вызверился на нее и встретил такой же злой взгляд. Как ни странно, этот взгляд мне понравился. Такой взгляд… ну на равных, что ли. А то обычно все смотрят сверху вниз не только в буквальном смысле. Ну для бабули я навсегда останусь маленьким мальчиком, а маман давно уже усвоила со мной такой снисходительный тон, как с подростком, с которым никто не спорит, потому что взрослые надеются, что он сам вырастет и поумнеет.
Краем глаза я заметил, что Соня испуганно наблюдает за нами из угла.
– Андриан, ты же не хочешь, чтобы они развелись, – тихо сказала Надежда.
Я вспомнил, как мать, бледная, с синяками под глазами, плакала у бабули в комнате и все время бегала отвечать на телефонные звонки, и понял, что не хочу. Какой бы ни был этот тип, мать его любит, как ни противно это признавать.
– Звони! – напомнила Надежда.
Я нехотя набрал номер и долго слушал телефонные гудки.
– Нет его дома!
– Сегодня суббота, но он может быть на работе, так даже лучше! – обрадовалась Надежда.
– У меня нет его рабочего телефона, – с облегчением произнес я.
– У меня есть! – Она вырвала у меня из рук мобильник и уже набирала номер.
Вот вы мне скажите, откуда она номер узнала? То есть узнать-то нетрудно – у матери спросила, но вот когда она успела?
– Можно Сергея Витальевича? – говорила Надежда в трубку. – Как – какого? Горбунова Сергея Витальевича, вам что, должность и звание сообщить? Занят? А у меня тоже срочно, и даже очень. Это подруга его жены говорит!
Я услышал, как почти тотчас же зарокотал в трубке его встревоженный голос, и вырвал у Надежды мобильник.
– Алло! Сергей Витальевич, это Андриан говорит. – Я помедлил еще немножко, давая ему прийти в себя, и продолжал: – Не беспокойтесь, с мамой все в порядке, она дома. Эта женщина рядом со мной, она действительно мамина подруга, Надежда Лебедева, можете проверить. Мы с ней и еще одна девушка находимся сейчас по адресу… Шкиперский проток… черт, ну, в общем, это помещение старого Яхт-клуба. Тут у нас… произошел инцидент, – я тщательно подбирал слова. – – Я бы очень просил вас приехать сюда, чтобы разобраться на месте. Это касается того дела, что… ну, вы знаете. – Я добавил, повинуясь усиленной Надеждиной жестикуляции: – Мне очень нужна ваша помощь.
– Хм, тебе хватит меня одного, или я должен привезти еще кого-нибудь? – Он тоже тщательно
