Три дня муж Сони вел их по горам. Ботари шел пешком, ведя лошадь Корделии — тонконогую горскую скотинку, на спину которой вместо седла была наброшена сложенная овчина. К середине третьего дня они вышли к хижине, где обитал тощий юнец, а в сарае рядом — чудо из чудес! — стоял старенький флаер. На заднее сиденье погрузили Корделию и шесть бидонов с кленовым сиропом. Ботари молча пожал руку проводнику, тот взобрался на лошадь и вскоре скрылся в лесу.
Под внимательным прищуром Ботари тощий юнец уговорил машину подняться в воздух. Чуть не задевая макушки деревьев, они летели над лощинами и кряжами, перевалили покрытый снегом горный хребет и снизились по другую его сторону, уже в соседнем с форкосигановским Округе. К сумеркам они долетели до небольшого торгового городка, и парень посадил машину на одну из боковых улочек. Корделия с Ботари помогли перенести его хлюпающий товар в бакалейный магазинчик, где он обменял сироп на кофе, муку, мыло и аккумуляторы.
Когда они вернулись к флайеру, то обнаружили, что вплотную с ним припарковался потрепанный фургон. Парень обменялся кивками с водителем, и тот, выпрыгнув из кабины, отодвинул для Корделии с Ботари дверцу кузова. Тот оказался забит мешками с капустой. Подушка из них получалась неважная, хотя Ботари изо всех сил постарался устроить Корделию поудобнее. Грузовик покатил по сплошным колдобинам. Ботари сел, упершись спиной в борт, а ногами — в мешки, и принялся с маниакальным упорством затачивать свой нож до молекулярной остроты, водя им по самодельному ремню, который смастерил, выпросив у Сони кусок кожи. Через четыре часа подобного времяпрепровождения Корделия была готова завязать беседу с кочанами.
Наконец, фургон с глухим стуком затормозил. Дверь отъехала в сторону, и Ботари, а за ним — Корделия, выбравшись наружу, выяснили, что находятся посреди неизвестности: на покрытой гравием дороге, ныряющей через дренажный сток, в темноте, где-то в глуши и непонятно в каком и неизвестно кому верном Округе.
— Вас подберут у отметки Девяносто шестой километр, — сообщил водитель, показывая на белеющее в темноте пятно — похоже, просто камень с намалеванными цифрами.
— Когда? — отчаянно переспросила Корделия.
«И если уж на то пошло, кто?»
— Не знаю. — Водитель забрался в грузовик и рванул с места так, что из-под воздушной струи веером разлетелся гравий, — можно было подумать, что за ним уже гонятся.
Корделия присела на отмеченный цифрами валун и мазохистски стала представлять, представители какой стороны в этой войне вынырнут из темноты первыми и каким образом она сможет отличить одних от других. Когда прошел час, она принялась развлекаться еще более мрачной картинкой: их вообще никто не подберет.
Но наконец с ночного неба спланировал флайер с затемненными стеклами; звук его двигателей взорвал зловещую тишину. Машина приземлилась, скрежетнув по гравию. Ботари пригнулся в стойке рядом с Корделией. сжимая в руке бесполезный нож. Но человек, неуклюже выбиравшийся с пассажирского сиденья флайера, был лейтенант Куделка. — Миледи? — неуверенно окликнул он две похожие на чучело фигуры. — Сержант? — Всхлип настоящего счастья вырвался из груди Корделии, когда в светловолосом пилоте она узнала Дру. «Мой дом — не место, это — люди, сэр…»
Куделка обеспокоенно махнул рукой, и Корделия, которую поддержал под локоть сержант, благодарно рухнула на мягкое заднее сиденье. Друшнякова, обернувшись, смерила мрачным взглядом Ботари, наморщила нос и спросила: — С вами все в порядке, миледи?
— Лучше, чем можно было ожидать. Давай, поехали.
Фонарь кабины закрылся, и машина взмыла в воздух. Заработала вентиляция, прогоняя отфильтрованный воздух. Разноцветные лампочки на панели управления подсвечивали лица Ку и Дру. Флаер — технологический кокон. Корделия глянула через плечо Дру на показания приборов, потом всмотрелась сквозь стекло фонаря наружу: да, верно, темные тени, следующие за ними по пятам, были военными флайерами охранения. Ботари тоже заметил их, одобрительно прищурился, и напряжение слегка оставило его тело.
— Рада видеть вас… — какой-то намек в том, как держались Ку и Дру, их скрытая сдержанность, удержал Корделию от того, чтобы договорить «вместе». — Я так понимаю, с обвинением в порче комм- пульта должным образом разобрались?
— Как только выпала минута допросить с фаст-пентой того капрала-охранника, миледи, — подтвердила Друшнякова. — Ему не хватило духу покончить с собой до допроса.
— Это он совершил диверсию?
— Да, — ответил Куделка. — Собирался бежать и присоединиться к войскам Фордариана, когда они приедут за нами. Очевидно, его склонили к измене уже несколько месяцев назад.
— Вот и разгадка наших проколов с безопасностью. Или нет?
— Смотря каких. Именно он сообщил о нашем маршруте тот в день, когда в лимузин выстрелили акустической гранатой. — Куделка машинально потер переносицу, припомнив, как это было.
— Значит, за тем покушением стоял Фордариан!
— Это подтверждено. Но, похоже, про солтоксин этот охранник ничего не знал. Мы его наизнанку вывернули. Он не из заговорщиков, а всего лишь их орудие.
«Гадкие ассоциации, но все же…» — Иллиан пока не объявился?
— Пока нет. Адмирал Форкосиган надеется, что тот может прятаться в столице, если не погиб в первый день боев.
— Гм. Что ж, вам приятно будет узнать, что с Грегором все хорошо…
Куделка поднял руку, прерывая ее. — Простите, миледи. Приказ адмирала: вы с сержантом не докладываете о Грегоре ничего и никому, кроме как графу Петру и ему самому.
— Да. Чертова фаст-пента. Как Эйрел?
— С ним все в порядке, миледи. Он распорядился, чтобы я ввел вас в курс стратегической ситуации…
«К черту стратегию, что насчет моего ребенка?» Увы. Эти вещи сейчас неразрывно переплетены.
— … и ответил на все ваши вопросы.
«Прекрасно». — Что с моим ребенком? С Пе… с Майлзом?
— Никаких дурных вестей, миледи.
— То есть?
— Это значит, что мы ничего не слышали, — мрачно вставила Дру.
Куделка стрельнул в нее гневным взглядом, но та лишь пожала плечом.
— Отсутствие новостей может быть хорошей новостью, — гнул свое Куделка. — Пока Фордариан удерживает столицу…
— А, следовательно, и Имперский госпиталь, — договорила Корделия.
— Он публикует списки всех заложников, имеющих отношение к людям в нашем командовании. И в этих списках не упомянут ваш, э-э, ваш ребенок. Адмирал считает, что Фордариан просто не подозревает о том, что перенесенный в репликатор плод выжил. И не знает, что у него есть.
— Пока не знает, — отрубила Корделия.
— Пока, — неохотно согласился Куделка.
— Хорошо. Дальше.
— В целом ситуация не так плоха, как мы полагали вначале. Фордариан удерживает столицу и свой собственный Округ с его военными базами, а также ввел войска в Округ Форкосиганов, но лишь пятеро графов его открыто поддержали. Еще десятка три графов заперты в столице, и мы не можем судить об их верности, пока Фордариан держит ствол у их виска. Большинство из двадцати трех оставшихся Округов подтвердили присягу, данную милорду Регенту. Хотя пара человек еще колеблется: у одного родственники в столице, а другой боится, что его Округ, из-за своей стратегической позиции, станет полем сражения.
— А космические войска?
— Я как раз перехожу к этому, миледи. Более половины их снабжения идет через космопорты фордариановского округа. На настоящий момент флот скорее воздерживается от явного ответа, чем предпринимает какие-то шаги в смысле прояснения своей позиции. Но открыто поддержать Фордариана они
