— И я не знаю, улучшится ли их положение, если они присоединятся к нам. В своем убежище они прячутся уже не первую неделю, и успешно. Вот если наша операция во дворце удастся, попытаемся забрать их на обратном пути. И обязательно скажем Иллиану прислать сюда верных агентов им на выручку, если сами благополучно вернемся… — Проклятье. Не действуй Корделия втайне от мужа, на свой страх и риск, она бы уже могла задействовать для помощи Форпатрилам местную агентуру. Но если бы она отправилась в столицу с ведома Эйрела, она бы не оказалась в этих комнатах и вообще не узнала бы про Элис с Падмой… Она задумалась. — Нет. Пока никаких контактов. А здешнего хозяина надо хорошенько припугнуть.
— Я уже, — подтвердил Ботари. — Сказал ему, что знаю, где я могу и денег выручить побольше, и головой своей потом не рисковать. Может, нам его подкупить, чтобы он нам помог?
— Ты станешь ему доверять? — с сомнением переспросила Дру.
Ботари поморщился. — Насколько я буду за ним присматривать, и ни каплей больше. Пока мы тут, я с него глаз не спущу. Да, и еще одно. Я смотрел новости по видео в задней комнате. Прошлым вечером Фордариан провозгласил себя императором.
Ку выругался. — Решился все-таки!
— Но что это означает? — уточнила Корделия. — Признак того, что он чувствует за собой силу, или, наоброт, жест отчаяния?
— Последняя отчаянная попытка склонить на свою сторону силы космического базирования, — решил Ку.
— Разве явная узурпация привлечет на его сторону больше людей, чем оттолкнет?
Ку покачал головой. — Мы, барраярцы, по-настоящему боимся хаоса. Мы такое уже испытали, и приятного было мало. Имперская власть воспринимается как гарант порядка с тех самых пор, как Дорка Форбарра сломил силы враждующих графов и объединил планету. В этом мире за словом «император» стоит реальная сила.
— Только не для меня, — вздохнула Корделия. — Давайте немного отдохнем. Может, через сутки все уже закончится. — Фраза то ли обнадеживающая, то ли зловещая, смотря как истолковать. Она в тысячный раз подсчитала, сколько у них в запасе времени: день на то, чтобы пробраться во дворец, два — чтобы вернуться на контролируемые Форкосиганом территории. Такое ощущение, точно она летит, все быстрее и быстрее. И места для маневра больше нет.
Последняя возможность объявить отбой. Мелкий моросяший дождь накрыл город ранними сумерками. Корделия уставилась в грязное окно на блестящую от воды мостовую, где полосами протянулись отражения редких и тусклых уличных фонарей, окруженных желтоватым ореолом. Немногочисленные прохожие шли торопливо, закутавшись потеплее и втянув голову в плечи.
Словно война и зима выпили последнее дыхание осени и выдохнули в ответ мертвую тишину. «Нервы», упрекнула себя Корделия, выпрямила спину и повела свой маленький отряд вниз по лестнице.
За конторкой никого не было. Корделия только было решила обойтись без формальностей вроде оформления отбытия — в конце концов, они заплатили вперед, — как входная дверь распахнулась, и с топотом ввалился хозяин гостиницы, стряхивая холодные капли дождя с куртки и ругаясь. Тут он заметил Ботари.
— Ты! Это все ты виноват, трус бесхребетный. Мы их упустили, проклятье, такой шанс! Теперь денежки достанутся другому. А могли мне, просто в руки шли…
Тирада трактирщика оборвалась на полуслове, когда Ботари одним движением сгреб его за куртку и, встряхнув, прижал к стене, так что носки сапог болтались в воздухе. Лицо сержанта было свирепым. — Что случилось? — выдохнул он в лицо хозяину.
— Отряд Фордариана взял того типа. Он и к приятелю своему их привел. — В голосе трактирщика боролись друг с другом страх и злость. — Взяли обоих, а мне шиш с маслом!
— Взяли? — слабым голосом переспросила Корделия.
— Ну, так сейчас берут, проклятье!
Может, еще есть возможность их спасти? Командирское решение или веление тактического момента, сейчас это не важно. Она выдернула из сумки парализатор. Ботари шагнул в сторону, и Корделия выстрелила в трактирщика, замершего с открытым ртом. Ботари запихал бесчувственное тело за конторку.
— Мы должны попытаться их спасти. Дру, доставай все оружие. Сержант, поведете нас. Пошли!
И вот она бежит по улице навстречу тому, от чего любой здравомыслящий барраярец, наоборот, бросился бы наутек: ночной арест, проводимый силами безопасности. Дру бежала наравне с Ботари; Куделка, нагруженный сумкою, ковылял позади. Жаль, что туман недостаточно густой…
Убежище Форпатрилов отказалось в двух кварталах вниз по улице и один — вбок: захудалое строение, очень похожее на то, в каком провели сутки они сами. Ботари предостерегающе поднял руку, останавливая их бег. Они осторожно выглянули из-за угла и тут же попятились: вход в небольшую гостиницу перекрывали две припаркованные машины СБ. Не считая их самих и пыхтящего сзади Куделки, на улице не было ни души.
— Друшнякова, — скомандовал Ботари, — обойди дом. Займи позицию для перекрестного огня с той стороны от машин. Осторожней, наверняка они выставили человека у черного хода.
Тактика уличных боев была определенно призванием Ботари. Дру кивнула, проверила индикатор заряда на своем оружии и пошла через улицу словно по своим делам, даже не повернув головы в сторону машин. Только скрывшись со взгляда противника, она перешла с прогулочного шага на бесшумный бег.
— Нам самим нужна позиция получше, — пробормотал Ботари, рискнув еще раз высунуть голову из-за угла. — Черт, отсюда ничего не видно.
— Мужчина и женщина идут по улице, — отчаянно принялась фантазировать Корделия. — У двери останавливаются поговорить. С любопытством таращатся на военных… — прокатиьт такое?
— Ненадолго, — поморщился Ботари, — пока их сканеры не засекут батареи нашего оружия. Но мы продержимся дольше, чем двое мужчин. А когда дело начнется, нужно будет пошевеливаться. Лейтенант, прикроете нас отсюда. Держите плазамтрон наготове, ничем другим машину не остановить.
Ботари сунул свой нейробластер под куртку. Корделия заткнула парализатор за пояс юбки и легко взяла Ботари под рукую. Они проггулочным шагом вышли из-за угла.
Это было действительно дурацкой идеей, подумала Корделия, соразмеряя свою походку с широким шагом обутого в сапоги Ботари. Если они решили выкинуть такой номер, следовало подготовиться в нему заранее. За много часов заранее. А еще лучше — эти много часов назад забрать отсюда Падму с Элис. И еще — как давно схватили Падму? Не случится ли так, что они четверо попадут в ловушку и погибнут вместе с Форпатрилами?
Поравнявшись с темнеющим дверным проемом, Ботари замедлил шаги. Они остановились на противоположной стороне улицы. Сержант развернул Корделию лицом к дому, а сам оперся рукой на стену подле нее. Они были настолько близко, что разбирали голоса арестной команды. Во влажном воздухе отчетливо доносилось потрескивание коммов.
Они подоспели вовремя. Несмотря на потрепанные штаны и рубаху, Корделия тут же узнала капитана Форпатрила в темноволосом мужчине, которого прижал к дверце машины один из охранников. Лицо арестованного было обезображено кровоточащей ссадиной, разбитые губы растянулись в типичной фастпентной ухмылке. Но улыбку на лице то и дело сменяло страдание, а смешки походили на стоны.
Одетые в черное солдаты из Безопасности выволакивали на улицу женщину. Внимание всех, не исключая Корделию и Ботари, оказалось приковано к ней.
На Элис Форпатрил были только ночная рубашка, халат и шлепанцы на босу ногу. Распущенные темные волосы в беспорядке струились вокруг бледного лица — прекрасная сумасшедшая Офелия. Она была явно и очевидно беременна, черный халат распахнулся на обтянутом белой рубашкой животе. Толкавший ее сзади охранник завернул ей руки за спину, и она широко расставляла ноги, стараясь удержать равновесие.
Командир отряда, полковник, сверился со своим органайзером. — Вот они оба. И лорд, и наследник. — Он застыл, не отводя взгляда от живота Элис, потом потряс головой, словно прочищая мозги, и сказал в комм: — Назад, парни, мы все сделали.
