— Черт, но с этим-то что делать, полковник? — беспокойно спросил его лейтенант. Интерес и отвращение мешалось в его голосе. Он подошел к Элис и высоко задрал на ней рубашку. За два последних месяца Элис пополнела; ее подбородок и груди округлились, бедра отяжелели, живот вздулся горой. Офицер с любопыством ткнул пальцем в мягкую белую плоть. Элис стояла молча, дрожа, лицо ее пылало гневом на подобную вольность, а темные глаза блестели от непролитых слез страха. — У нас приказ ликвидировать лорда и его наследника. А про нее ничего не сказано. Что нам, сидеть и ждать, пока она не разродится? Прижать ее посильнее? Взрезать? Или, — в голосе его прибавилось убедительности, — может, просто отвезти ее в штаб?
Охранник, держащий Элис, ухмыльнулся глумливо и с недвусмысленным видом толкнулся бедрами в ее ягодицы. — Нам же не надо везти ее сразу, а? Форская штучка. Где мы еще такую получим?
Полковник смерил его взглядом и с омерзением сплюнул. — Ты извращенец, капрал.
Тут Корделия с ужасом поняла, что Ботари завороженно наблюдает за разворачивающейся сценой отнюдь не из тактических соображений. Он был сейчас предельно возбужден. Глаза его остекленело блестели, губы приоткрылись.
Полковник затолкал комм в карман и достал нейробластер. — Нет. — Он покачал головой. — Сделаем все быстро и чисто. Отойди, капрал.
Странное какое милосердие…
Охранник привычным жестом толкнул Элис под колени и пихнул вниз, а сам, выпустив ее, отступил назад. Она попыталась выставить руки, чтобы прикрыть раздувшийся живот от удара о мостовую, но не успела. Падма Форпатрил застонал сквозь фастпентный туман. Полковник поднял нейробластер и замер, точно раздумывая, стрелять ему в голову или в торс.
— Убей их, — прошипела Корделия на ухо Ботари, вырвала из-за пояса собственный парализатор и выстрелила.
Ботари мгновенно не просто очнулся, но обратился в настоящего берсерка; разряд его нейробластера ударил полковника одновременно с лучом парализатора Корделии, хотя она достала оружие первой. Потом он метнулся за припаркованную машину — мгновенно, так, что его фигула размазалась в темное пятно. Раздалась серия выстелов, голубые молнии прорезали воздух, и еще двое солдат упало, а остальные попрятались за машины.
Элис Форпатрил, лежа на мостовой, свернулась в комок, пытаясь прикрыть живот. Одурманенный фаст-пентой Падма растерянно заковылял к ней, расставив руки, явно движимый той же мыслью. Лейтенант охраны, перекатываясь по мостовой к укрытию, прицелился из нейробластера в ничего не соображающего Падму.
Пауза, которая потребовалась лейтенанту для прицеливания, оказалась для него роковой. Нейробластер Дру и парализатор Корделии накрыли его перекрестным огнем — но на долю секунды позже, чем следовало. Разряд нейробластера угодил Падме точно в затылок. Заплясали голубые искры, темные волосы вспыхнули оранжевым пламенем, и тело, выгнувшись в жесткой судороге, упало на мостовую. Элис Форпатрил взвыла — коротким, задохнувшимся криком. Стоя на четвереньках, она на мгновение застыла, не понимая, ползти ей к погибшему мужу или прочь от него.
Дру выбрала прекрасную позицию для перекрестного огня. Последний солдат был убит, когда пытался открыть дверцу броневика. Сидящий во второй машине водитель, защищенный от выстрелов бронею, решил не искушать судьбу и благоразумно смыться. Но разряд плазмотрона Куделки, выставленного на максимальную мощность, разорвался на броне машины, когда та, выворачивая за угол, набирала скорость. Машину развернуло, повело юзом, ее борт высек из мостовой искры, и она со всего размаху врезалась в стену кирпичного дома.
«Вот так. А весь план строился на том, что мы останемся незамеченными?» — подумала ошеломленная Корделия и рванулась вперед. Они с Дру подбежали к Элис Форпатрил одновременно и вместе подняли дрожащую женщину на ноги.
— Нам надо отсюда убираться. — Ботари, который стрелял, скорчившись, из-за машины, поднялся и направился к ним.
— А то! — согласился Куделка, хромая к остальным и на ходу оглядывая картину внезапного и впечатляющего побоища. Улица была удивительно пуста. Увы, явно ненадолго.
— Сюда, — Ботари показал на темный и узкий переулок. — Бегом.
— Может, возьмем машину? — показала Корделия на заваленный телами броневик.
— Нет. Проследят. И там, куда мы собираемся, она не пройдет.
Корделия очень сомневалась, способна ли рыдающая, с перекошенным лицом Элис бежать, но она послушнно заткнула свой парализатор за пояс и взяла беременную под руку. Дру подватила ее с другой стороны, и они поспешили вслед за сержантом. По крайней мере, теперь самым медленным в их группе был не Куделка.
Элис плакала, рыдания пока не перешли в истерику. Лишь раз она оглянулась через плечо на тело мужа, а затем мрачно сосредоточилась на беге. Бежала она не так чтобы очень. Ей безнадежно не хватало равновесия; руками она обхватила живот, чтобы хоть немного смягчить тряску от тяжелых шагов. «Корделия!» — выдохнула она. Это было не обращением, а лишь свидетельством узнавания; на расспросы сейчас не хватало ни времени, ни дыхания.
Они проковыляли всего три кваратала, когда Корделия услышала отдаленный вой сирен. Но Ботари, который снова полностью владжел собой, не встревожился. Они пересекли очередной узкий переулок, и Корделия поняла, что в районе, куда они углубляются, нет даже фонарей. Осталалось только напряженно вглядываться в размазанные темные пятна.
Элис внезапно остановилась, и Корделия врезалась в нее, чуть не сбив с ног. Полминуты Элис не двигалась, согнувшись и тяжело дыша. До Корделдии вдруг дошло, что под обманчивым слоем жирка живот Элис был твердым, как доска, а рубашка сзади вся вымокла. — Роды начались? — спросила Корделия сама не зная зачем; ответ был очевиден.
— Это длится… уже полтора дня, — выдохнула Элис. Она никак не могла разогнуться. — А воды, кажется, отошли, когда этот ублюдок швырнул меня на землю. Если только это была не кровь, — нет, тогда бы я уже сознание потеряла — но сейчас так больно… — Наконец, ее дыхание сделось не таким частым, и она с усилием разогнулась.
— Еще долго? — спросил Куделка встревоженно.
— А мне откуда знать? У меня это впервые. Знаю не больше тебя, — отрезала леди Форпатрил. Кипящий гнев, чтобы растопить ледяной ужас. Но его жара не хватало — все равно что свечка против вьюги.
— Недолго, — раздался из темноты голс Ботари. — Лучше бы нам пошевеливаться. Идемте.
Бежать леди Форпатрил больше не могла, но старалась быстро ковылять, хоть и останавливалась беспомощно каждые две минуты. А потом каждую минуту.
— Нам так не дойти, — пробормотал Ботари. — Ждите тут. — Он исчез в боковом… то ли проходе между домами, то ли переулке. Все переулки злесь были одинаковы — холодные, вонючие и слишком узкие, чтобы там могла пройти машина. В этом лабиринте им навстречу попались лишь двое, и, сбившись плотной группкой, беглецы осторожно их обогнули.
— А вы не можете как-то… ну… сдержаться? — спросил Ку у леди Форпатрил, вновь скорившейся в очередной схватке. — Надо… мы попытаемся найти какого-нибудь доктора.
— За ним этот идиот Падма и пошел, — выдавила Элис. — Умоляла я его не ходить… ой. Мамочки! — И после секундной паузы она добавила неожиданно спокойно: — Вот затошнит тебя, а ты попробуй закрыть рот и сглотнуть покрепче… Это же непроизвольный рефлекс! — Она снова выпрямилась, но ее отчаянно трясло.
— Не нужен ей доктор, а нужно ровное место, — раздался из темноты голос Ботари. — Сюда.
Он подвел их вплотную к деревянной двери, прежде заколоченной наглухо — доска была прибита к старой, прочной, оштукатуренной стене. Судя по свежим обломкам, Ботари только что взял и снес ее ногой. Только оказавшись внутри и плотно закрыв дверь, Дру наконец-то решилась достать из сумки ручной фонарик. Луч осветил пыльную, грязную и пустую комнату. Ботари спешно обрыскал все вокруг. Обе внутрение двери были выломаны уже давно, и за ними тоже царила темнота, тишина и пустота. — Подойдет, — резюмировал Ботари.
