фрукты по вкусу и цвету».
После них брали пищу дети постарше. Их никто не контролировал, они брали то, что им надо, и ровно столько, чтобы насытиться, не более. При этом они весело общались, указывая друг другу на те или иные продукты.
За ними уже никто не подходил к «столу», взрослые расположились группами и… ели. У Петровича от удивления открылся рот.
– Так что ты хочешь? – услышал Петрович голос Геи. Ее ладошка снизу нажала на отвисшую челюсть, захлопнув ему рот. Она улыбалась, глядя на его растерянное лицо.
– К-к-когда они успели подойти к «столу»?
– А они и не подходили. Пища сама подошла к ним. Промочи пока горло, а то усох на пляже.
В ее руках из ниоткуда возник ломоть спелого арбуза. Она протянула ее Петровичу.
– Откуда?
– Помнишь, как я создала тебе цветок, а потом грушу? Так вот, я их не создала, хотя и могу, а взяла оттуда, где они растут. Это называется те-ле-пор-та-ция, – произнесла она нараспев. – Вот смотри, – и взглядом указала ему на сочный арбуз на «столе», затем пальцем сделала движение, будто разрезает его. Потом подставила ладони, на которых тут же появился сочный кусок. В это же время лежащий на «столе» арбуз распался на две половинки.
– Понял, как едят у нас? – молча смотрела она на него.
– Понял! – так же молча «ответил» взглядом Петрович.
– Вообще, – продолжала женщина, – у нас много людей, которые вообще ничего не едят, не пьют и… не спят. Правда, все они отшельники, в селениях их не бывает. Этим они еще более ускоряют свое духовное развитие. Но это дано не всем. Все люди находятся на своих уровнях развития, хотя и достаточно высоких по отношению к живущим на земле, но отнюдь не все высоко духовно развиты для таких вещей.
Пока они ели арбуз, заиграла тихая спокойная музыка, и приятный женский голос запел песню.
– У нас так принято за обедом. На самом деле никто сейчас не поет, мы слушаем «запись акаши» – воспроизводим то, что ранее было спето здесь, только используем для этого не магнитный носитель с записью, а само пространство, которое «запомнило» звуки, голос. Именно такая музыка и обстановка способствуют правильному усвоению пищи. Обсуждение проблем за столом лишь блоки в сознании ставит, нарушает правильный процесс пищеварения и усвоения пищи. Вместо прилива сил – усталость, вместо питательных веществ – слизь, вместо здоровья и радости – недомогание и болезни.
Вслед за арбузом Петрович поел моркови и немного орехов. В животе было легко, в сон не тянуло, а сытым он себя чувствовал.
Гея поела каких-то красных ягод, для кроветворения – так она объяснила свой выбор. А потом – йогурт с массой добавок из трав, кусочков фруктов, орехов и иных компонентов – по ее словам-мыслям, для женского здоровья, телесной красоты и духовной чистоты.
– Клетки нашего тела слушают наше сознание и подсознание, которое ты называешь полевой формой жизни. Любая наша мысль – это приказ для исполнения клетками нашего организма. Только из-за одного этого надо осмотрительно относиться к мыслям, а тем более – словам. Ведь один из духовных законов гласит: загрязняет человека не то, что входит в уста его, а то, что выходит из них в виде мыслей и слов. Духовно развитый человек знает это, воспринимает все, но не позволяет из своего сознания и своих уст выпускать мысли и слова, которые в первую очередь парализуют жизнедеятельность его же собственных клеток организма, а потом губительно действуют на окружающий мир, людей. Мыслеформы могут объединяться и образовывать весьма вредные сущности, задача которых одна – подобным поддерживать подобное. У вас на Земле они накрывают огромные площади, провоцируя людей на генерирование отрицательной энергии в виде зависти, раздражения, недовольства, злости.
Петрович вспомнил телепередачи недалекого прошлого, когда мирные жители цивилизованной Европы начинали испытывать такую злобу по отношению к своим же соседям, с которыми ранее мирно жили десятки лет, что играли в футбол… их отрезанными головами. С чего все это, откуда такое берется в человеке?
– У нас детей с самого раннего возраста учат правильно мыслить, выражать свои мысли и говорить правильные, красивые слова. О том, как мы воспитываем своих детей, я расскажу и покажу после. Главное – понять, что сама жизнь предоставляет человеку много возможностей для развития, совершенства и расширения сознания. Все в жизни надо делать осознанно, не пускать на самотек, вот тогда и результаты будут разительными. Взять хотя бы питание: своими мыслями ты задаешь кратковременную программу и приказываешь клеткам своего организма лучше работать для целей оздоровления и омоложения.
– Но в организме подобная программа действует сама собой. Ведь ребенок растет сам собой как в утробе, так и далее, превращаясь во взрослого человека, – возразил ей Петрович.
– Правильно. Программа имеется, но импульс ее с возрастом теряется, и клетки организма слышат все меньший и меньший сигнал о том, как они должны развиваться. Зато они постоянно «слышат» мощнейшие мыслительные и речевые всплески человеческого ума. Когда он раздражен, недоволен, ругает, злится, негодует, скорбит, переживает разочарование, страх и другие эмоциональные состояния. «Станция» своего собственного ума глушит «станцию» программы развития и поддержания жизнеспособности клеток. Они перестают работать в нормальном режиме, кстати, для этого нужен сон, который хоть на время отключает ум. А мы же не только не мыслим отрицательно и не говорим разрушительных слов, но целенаправленно, мыслями, образами и стимулирующими словами подбадриваем клетки, обновляем программы подсознательного жизнеобеспечения организма. Потому-то мы практически не стареем и можем жить… сколько пожелаем. Просто… совесть знать надо и, выполнив свою программу, завершив цикл развития, уходить далее, давая другим душам возможность развития. Теперь тебе понятно, почему, перед тем как что-либо съесть, мы создаем омолаживающие мыслеобразы, говорим слова-команды для наших клеток. Далее я тебе расскажу о создании долгосрочных омолаживающих организм программ, а также над совершенствованием собственной личности.
– Кстати, я не видел на «столе» йогурта с «начинкой», который ты съела.
– А его там и не должно быть. Взрослые подобные блюда готовят сами с учетом собственной индивидуальности. Я взяла молоко и на него мысленно наложила нужную программу сквашивания. Затем, согласно энергетике собственного организма, добавила те продукты и в том количестве, которые пополняют ее запасы. А так как энергию дают сильные места на планете, то я оттуда телепортировала в йогурт травы, плоды, корни, семена, цветы, пыльцу и прочее. Как видишь, их надо очень мало. Это так, для вида, а в основном я брала энергетическую сущность этих растений, как в гомеопатии у вас – вещества нет, а действие есть. Вот всем этим я насытила стаканчик йогурта. Подобное питание позволяет человеку интегрировать себя в «тело планеты и ее энергетику». А подобная интеграция позволяет мне воспользоваться возможностями и силами, которыми обладает Планета!
Щелк! Петрович лежит в кровати. Мира, в котором он только что был, провел столько времени, плавал, ел, беседовал, – как не бывало. В воздухе ощущался тончайший, едва различимый, но знакомый аромат…
– Гея! – невольно вырвалось у Петровича.
Глава 5
Человек – посредник между мирами. Плохо, когда он теряет различие между добром и злом. Совсем плохо, когда ярость и гнев заполняют его сердце. От этого он многократно усиливает зло и становится проводником зла в этом мире.
Только поняв истоки своего существа, двигающие им пружины, он начинает различать грань между добром и злом. Теперь он осознанно занимает позицию добра и с любовью творит его в этом мире.
«Как все-таки хорошо жить», – подумал Петрович.
– А жить хорошо – еще лучше! – прозвучал в его голове ответ.
Он сидел в своем рабочем кабинете. Напротив, на подоконнике, разместились различные предметы: серебряная статуэтка Ганеши, икона Божьей Матери «Семистрельная», бронзовый верблюд с надетыми на шею четками из оникса, «денежное дерево», еще одна статуэтка – сидящий на постаменте толстый слон, его хобот поднят и держит распустившийся цветок, предназначенный для свечки. У ног верблюда – маленькая пирамидка из цельного минерала – вроде хризолита.
Петрович смотрел на икону. От лика веяло умиротворением, кротостью. Он был необычайно красив и… казался живым. Чем больше и пристальнее Петрович на него смотрел, тем больше он оживал, играл
