«украинизация» войск. Вместе с тем Петлюра предостерегает съезд от неверных шагов, связанных с немедленным провозглашением автономии Украины и независимой украинской армии.
Съезд утвердил Петлюру в качестве главы Генерального комитета и еще 10 кандидатов в члены комитета, 10 военных специалистов, которых рекомендовал Петлюра. Это была полная победа над оппозицией «самостийныкив».
«Самостийныки» еще пытались провести своих кандидатов в Генеральный комитет и проваливать кандидатов Петлюры. Но Петлюра как лидер съезда потребовал голосовать за весь предложенный им список и таким образом добился утверждения «своих» кандидатов. «Самостийныки» же и на этом съезде требовали «разговаривать кулаком» с Временным правительством, толкали к конфликту с властью, но Симон Петлюра уже уверенно контролировал ситуацию и окончательно свел все усилия своих оппонентов на нет.
Для того чтобы влиять на события, Генеральному комитету требовались хоть какие-то властные полномочия, но Временное правительство не допускало Генеральный комитет к армейским структурам. Это привело к тому, что съезд утвердил решение о том, что отныне приказы Генерального комитета будут обязательны для всех воинов-украинцев и украинских военных организаций. Съезд ультимативно потребовал у российского командования признать Генеральный комитет и его приказы. Однако не было выработано никаких гарантий и механизмов для исполнения этих приказов, и Генеральный комитет так и остался практически «безвластным», полностью завися от настроений в Петрограде.
Грушевский отметил парадокс ситуации, указав, что, с одной стороны, было наличие миллиона украинских штыков и ощущение огромной потенциальной силы, а с другой — невозможность реализовать эту потенцию, использовать эту силу в «украинских целях».
10 июня 1917 года произошло событие, которое определило политическую борьбу на Украине в последующие полгода. Пятая сессия Центральной Рады, без согласования с Временным правительством, приняла свой «Первый Универсал» (Манифест). Универсал провозглашал автономию Украины «не отделяясь от России, не разрывая с государством Российским». Будущей Высшей властью на Украине объявлялось Всенародное украинское собрание — Сейм. В Универсале говорилось о скорой национализации и переделе земли помещиков, о перевыборах местной администрации и о введении особого налога на «родное дело».
Утром 11 июня на Софийской площади Киева, при большом скоплении народа, был зачитан Универсал. После его провозглашения на площади прошел парад Первого украинского полка. После прочтения Универсала под колокольный звон Софии Грушевского пронесли на руках к зданию Центральной Рады... Где-то среди ликующих военных на Софийской площади был и Петлюра. Он понимал, что жребий брошен, что мало провозгласить автономию, нужно еще ее достичь, создать, отстоять... Неясной еще была позиция Петрограда, можно было опасаться репрессий за «самоуправство и призыв к бунту».
Универсал вызвал в Петрограде взрыв возмущения, протестов и обвинений в адрес Центральной Рады в «нелояльности», «анархизме»... Появились заявления в прессе о том, что этот шаг — «нож в спину революции», что «народ Украины обрусел и не хочет автономии»... даже призывы «оружием покарать изменников» и «австрийских шпионов». Так, газета «Речь» писала, что «украинцы играют недобрую игру с Россией» и своими действиями помогают Германии. Но в то же время более либеральная газета «Русская воля» считала, что необходимо не бороться с Украиной, а вести переговоры. Газеты «Русская воля» и «День» предлагали перестать кричать «Караул!» по поводу украинской автономии, смириться с ней и не выискивать в Универсале намеков на полное отделение.
В то же время практически все общероссийские партии, кроме большевиков, поначалу высказались против Универсала. Особое возмущение вызвало создание самочинного Генерального секретариата Центральной Рады — параллельной власти, параллельного правительства на украинских землях.
Негодование российского общества вызвала и деятельность «петлюровского» военного комитета. Некоторые чиновники Временного правительства в мае—июне 1917 года рассматривали деятельность этого комитета как «самозванство», заслуживающее криминальной ответственности. Современник, вспоминая работу Генерального комитета, утверждал, что в те дни «комитетчикам» грозили арестами и одной части комитета приходилось «сидеть и работать на заседании комитета, а другой брать в карманы револьверы и идти сторожить на улицу...»
Коалиционный Генеральный секретариат представлял собой подобие Совета министров для автономной Украины. Возглавил Генеральный секретариат и стал в нем еще и секретарем (министром) внутренних дел Владимир Винниченко. Еще семь секретарств (просвещения, юстиции, продовольствия, земледелия, межнациональных дел, военных дел, финансов) возглавили представители партий УСДРП, УПСР, федералистов.
Середина июня 1917 года — знаменательное для Петлюры время. В эти дни он вошел в состав Центральной Рады как делегат от Украинского Генерального военного комитета в числе 26 его членов. Одновременно Петлюра, по рекомендации ЦК УСДРП, а так же Грушевского и Винниченко, был избран генеральным секретарем (министром) военных дел автономной Украины. Но вот что странно, Петлюра — руководитель «украинского войска», казалось, ключевая фигура движения, так и не был избран в Малую Раду (Президиум, исполком Центральной Рады), а именно там выносились главные политические решения, которые Центральная Рада только утверждала. Грушевский и Винниченко думали держать Петлюру «на расстоянии» от большой политики, только как специалиста по «военной части». Но очень скоро Петлюра «показал зубы»...
Интересно, что рекомендовавший Петлюру на должность министра Владимир Винниченко позже заявлял, что Петлюра не проявил «ни знаний, ни умения, ни талантов в военной работе... однако проникся огромным честолюбием».
Действительно, у Петлюры, в начале его военной карьеры, не было да и не могло быть знаний и умений «военного министра». Но кто из генеральных секретарей был готов к исполнению обязанностей министра? Писатель Винниченко или иные «партийные» аматоры-секретари? Это было типичное непрофессиональное революционное правительство, в котором степенью компетенции и необходимости выступала только «партийность».
Поначалу, когда Петлюра полностью был «его человеком», Винниченко удовлетворяла работа Петлюры, иначе во втором кабинете Винниченко, созданном через месяц после формирования первого кабинета, Петлюра бы снова не возглавил военный секретариат.
Винниченко писал, что «Генеральный секретариат в тот период своего существования не имел власти, которую имеет нормальное правительство. В его распоряжении не было ни одного солдата...», он «...не мог отстранить ни одного чиновника, не мог ни одному административному институту дать распоряжение или приказ... не имел никаких денег, не накладывал никаких налогов, не имел никаких инструментов и органов для сборов денег для своих нужд с населения... Мы не имели даже помещения. Центральная Рада... находилась в двух-трех комнатках Педагогического музея. Все же здание было занято школой «летчиков»... Генеральный секретариат, первое правительство украинской государственности, весь со всеми своими органами и аппаратами находился в двух маленьких комнатках того же самого Педагогического музея. Эти закуточки, возможно, были переделаны из... уборных (имели каменный пол и «раковины» в стенах для воды). И тут, в этих закуточках, генеральные секретари принимали сотни делегаций в день, проводили, обливаясь потом от духоты, свои заседания; сами переписывали на машинках свои постановления, сами даже пол подметали, потому что не было ни чиновников, ни писарей, ни даже сторожа... Людей было мало; знаний, опыта, умений еще меньше; соответственных для этого материальных возможностей совсем немного».
Только с августа 1917 года Генеральный секретариат смог вытребовать в аренду за несколько тысяч рублей у Киевской Думы «грязную, загаженную гостиницу «Савой». Казалось, влияние Центральной Рады и власть Генерального секретариата только блеф, иллюзия. Казалось, что эта «контрвласть» полностью бессильна, неспособна к каким-либо действиям, не обладает никаким влиянием в стране... Но в революционное, бурное время возможны чудеса. Центральная Рада смогла стать пока нематериализованным фактором политической жизни... Она была носителем новой революционной идеи, она стремилась, ни больше ни меньше, стать представителем и выразителем воли всего украинского народа. И к удивлению многих, украинские идеалисты, не имеющие серьезной поддержки финансовых кругов, постепенно становились параллельной властью. С июня 1917-го на Украине постепенно складывается двоевластие: Временного правительства и Центральной Рады.
