мифических украинских корпусах на Румынском фронте и о никому не известной украинской армии на Западном фронте, в Белоруссии, о больших силах вольных казаков, что экстренно спешат на выручку Центральной Раде. Выводы его доклада удивляют: «украинская армия с каждым днем разваливается» и в то же время «до 15 января есть полная надежда выбить большевиков с Украины».
Главной заботой Порша на посту военного министра стала несвоевременная организация новой армии УНР на добровольной, платной основе. Он считал, что для этого достаточно вывести штабы с фронта и сберечь их как «командный кадр новой армии», и уже через два месяца на основе этих штабов возможно появление дееспособной армии в 100 тысяч бойцов. Но история не отмерила Центральной Раде двух спокойных месяцев: уже через двадцать дней враг будет у стен Киева.
Строительство новой народной армии Украины (по Поршу) предполагало «избавление» от «царского», априори «реакционного», офицерства. Осуществляя эту задумку, Винниченко и Порш вынудили генерала Скоропадского подать в отставку с постов командующего республиканским корпусом и Правобережным фронтом и сдать корпус генералу Ганзюку. Скоропадский был опасен своими «правыми» взглядами, резкими выпадами против назначения Порша военным министром. Центральная Рада не доверяла «царским» генералам-профессионалам, тем более что Скоропадский до 1917 года никак не выказывал украинского патриотизма. В Киеве социалисты считали Скоропадского способным установить «военную диктатуру». В каждом популярном военном лидере «сознательным украинцам» виделся новый Лавр Корнилов.
4 января 1918 года Порш, поддерживаемый Винниченко, отдал безумный и несвоевременный приказ о немедленной демобилизации украинских частей регулярной армии, распустив части «старой армии», и не менее глупый приказ о ликвидации офицерских чинов в армии УНР. Все это делалось для нейтрализации «левого» влияния большевиков на армию и для того, чтобы показать Ленину революционность и миролюбие правительства УНР. Вместе с тем приказ о демобилизации армии был авансом странам германского блока и вел к разрыву всяческих отношений со странами Антанты.
Разговоры о полной демобилизации армии шли уже два месяца, на этом решении настаивали «миролюбивые» украинские социал-демократы. Винниченко и его сторонники ратовали за переход армии на милиционную систему и создание украинской армии по образцу кантональной швейцарской милиции. В условиях войны этот приказ был равносилен полной капитуляции. Петлюра, как мог, противился демобилизации армии, но после своей отставки он уже ничего сделать не мог.
Вместе с тем Петлюра не желал оставаться в стороне от судьбоносных военно-политических событий, несмотря на то, что был выброшен из «большой политики» и «превратился в частное лицо». Петлюра сохранял еще имя, большой авторитет решительного, независимого политика и крепкие масонские связи. Он с ужасом наблюдал за распадом государства и армии и жаждал действий, стремился предотвратить крах всех надежд...
Уже через несколько дней после отставки Симона Петлюры в киевских газетах появилось объявление о том, что Петлюра начинает формировать в Киеве особое боевое военное подразделение — Гайдамацкий кош Слободской Украины для борьбы за изгнание войск большевиков с Украины. Слободским Кош назывался потому, что большевики к этому времени уже заняли Слободскую Украину (Харьковскую губернию), для сохранения государства было необходимо вернуть эту территорию.
Вскоре на афишных тумбах Киева были расклеены сделанные от руки, незамысловатые цветные плакаты, подписанные Петлюрой, на которых был нарисован казак с «оселедцем» и шапкой с красным шлыком. Этот казак призывал вступать в кош к Петлюре для «решительной борьбы со всеми врагами Украины».
Штаб Слободского коша размещался в здании Коллегии Павла Галагана, буквально в квартале от Крещатика и от Центральной Рады. В кош первыми записались некоторые офицеры УНР: штабс-капитан Александр Удовиченко из Генерального штаба, который ушел в отставку, протестуя против отставки Петлюры, поручик Виноградов, прапорщик Ляхович... Они-то и создали Первый курень «красных гайдамаков» (по красному цвету шлыка на папахах) из 170—200 добровольцев из солдат, вольных казаков и студентов, которые готовы были сражаться во имя Украины. Кош оказался достаточно самостоятельным подразделением, с хорошим обмундированием, денежным довольствием: деньги на его создание Петлюра получил от «таинственных» французов. (О каких-то «нескольких тысячах рублей», взятых Петлюрой «на формирование гайдамаков» у французов по не менее таинственным масонским «каналам», намекает в письме к Петлюре Моркотун.)
Начало истории коша было связано со скандальным исчезновением лидера большевиков Киева, главы местного Революционного комитета Леонида Пятакова. Петлюра уже раз арестовывал Пятакова (30 ноября), но тогда был вынужден отпустить его, несмотря на явные доказательства его причастности к организации заговора против Центральной Рады. Именно Пятаков был главным организатором планируемого на начало января 1918 года восстания большевиков в Киеве. Но Центральная Рада стремилась продемонстрировать свою «демократичность» и до поры до времени отказывалась от арестов политических противников, несмотря на прямую угрозу переворота, воздерживаясь даже от закрытия газет, ведущих враждебную пропаганду. Такая власть в эпоху гражданских войн и диктатур была обречена.
В четыре часа утра, на Рождество, 25 декабря 1917 года, в дом, где находились братья Пятаковы, ворвались, выломав дверь, десять солдат, вооруженных кавалерийскими карабинами. Были они в барашковых папахах с красными шлыками. Без ордера на арест и не называя себя, солдаты арестовали и избили Леонида и Михаила Пятаковых. Михаил Пятаков вскоре был отпущен, а Леонида солдаты увели в неизвестном направлении... Не появился он ни через день, ни через неделю...
Дело об исчезновении Пятакова всколыхнуло оппозицию и привело к массовым акциям протеста рабочих Киева. Большевики уже разрабатывали план нового восстания.
Только через двадцать дней был найден труп Пятакова и стало известно, что Леонид Пятаков был вывезен за город, в район Пост-Волынского, и после избиений убит. Кто убил Пятакова, так и осталось загадкой, но «левые» киевские газеты в один голос утверждали, что это были гайдамаки из части Симона Петлюры.
Деятели Центральной Рады, не желая обострения положения в столице, немедленно осудили «самовольный арест» политического оппонента. Правительство УНР объявило, что факты «самовольных арестов» дискредитируют власть и виновные в этом будут наказаны. Одновременно власти уверяли, что ни одна из регулярных частей армии УНР не получала приказа об аресте Пятакова. Тогда же была создана комиссия из представителей Центральной
Рады и Киевского Совета для расследования «дела Пятакова». Эта комиссия считала, что если принять во внимание то, как выглядели ворвавшиеся в квартиру Пятаковых солдаты, то это могли быть только бойцы нерегулярного Коша Слободской Украины, потому что кавалерийские карабины и шапки с красными шлыками были в Киеве только у гайдамаков.
Что можно сказать о «деле Пятакова» по прошествии более чем 80 лет? Сейчас практически невозможно установить истину, были ли это гайдамаки, а если гайдамаки, то были ли они настоящие, а не переодетые, действовали ли они по приказу Петлюры или какого-то другого командира, не было ли это провокацией со стороны политических конкурентов Петлюры или со стороны «белых офицеров»? Вопросы, вопросы... Хотя и Петлюра в условиях начавшейся войны с большевиками вполне мог отдать приказ об аресте Пятакова. Такой арест дестабилизировал руководство большевистским восстанием в Киеве, одновременно повысив авторитет Петлюры как «решительного борца» против мятежников.
2 января 1918 года Генеральный секретариат УНР все-таки был вынужден провозгласить самые решительные меры против большевистской опасности, чтобы овладеть ситуацией в стране. В воззвании (и соответственно в указе) к гражданам Украины правительство угрожало преследованием и применением военно-революционного суда в отношении всех врагов УНР, запрещало распространение враждебной УНР литературы (введение цензуры).
Во исполнение этого указа уже в ночь с 4 на 5 января произошла крупномасштабная акция — разоружение рабочих-красногвардейцев киевских заводов «Арсенал», «Ауто», Снарядного, Демеевского, судостроительного, Проводов, а также механических мастерских, железнодорожного управления (всего в 28 пунктах). Были изъяты тысячи винтовок, десятки пулеметов, арестовано более 200 активных организаторов восстания и захвачена типография газеты большевиков «Пролетарская мысль». Не будь этой акции, январское восстание большевиков в Киеве было бы более успешным и, очевидно, смертельным для Центральной Рады. Заметим, что в разоружении и арестах большевиков приняли участие и гайдамаки
