советские повстанцы угрожали 350-километровому фронту, что удерживали войска Директории под командованием Болбочана.
Однако восстание Директории и особенно десант Антанты в Крыму и Одессе спутали все карты, и общий поход решено было отменить до «выяснения всех обстоятельств».
28 ноября в местечке Суджа, что на северо-востоке Черниговщины, у самой границы, было самопровозглашено, очевидно даже без разрешения Ленина, Советское Временное правительство Украины (во главе с Григорием Пятаковым). Это правительство, под началом которого находилось тысяч двадцать местных жителей приграничья, провозгласило свой манифест о «возобновлении» Советской власти на Украине. К началу декабря 1918-го в двух повстанческих дивизиях, которыми надеялось управлять правительство Пятакова, состояло уже около восьми с половиной тысяч штыков и 1400 шашек, при 18 пушках и 130 пулеметах. Эти дивизии были практически полностью сформированы из выходцев с Украины, которые свое враждебное отношение к гетманскому режиму перенесли на режим Директории. Это был «горючий материал» повстанческой вольницы, эти люди мечтали вернуться в свои села «победителями».
С 13 декабря части 1-й Украинской советской повстанческой дивизии были направлены в Украину. Распропагандировав охрану границ УНР, что еще состояла из немецких солдат, повстанцы заняли приграничные позиции без боя. До 25 декабря, таким образом, были захвачены местечки северо-восточной Черниговщины: Новгород-Северский, Рыльск, Суджа, Шостка, Клинцы, Семеновка, Новозыбков.
Первые серьезные бои, за местечки Городню и Сновск на Черниговщине, между «красными» повстанцами 1-й Украинской советской дивизии и петлюровцами, начались только 28 декабря 1918 года.
2-я Украинская советская дивизия повстанцев перешла в наступление на Харьков, захватив Белгород (находился в составе Украины с мая 1918 г.). После трехдневного кровавого боя у станции Казачья Лопань 28 декабря 1918 года «красные» захватили Гайворон и подошли вплотную к Харькову.
С севера, с территории Белоруссии, на украинское Полесье также наступали подразделения Красной армии (более 7 тысяч штыков) — в направлении на Коростень и Сарны. Задание этим частям было такое: выйти в тыл войскам Петлюры и попытаться отрезать Киев от Правобережной Украины.
Успехи Украинских советских дивизий были связаны с тем, что в декабре 1918-го из России им были приданы Московская рабочая и 9-я стрелковая дивизии, Орловская кавалерийская бригада, отряд балтийских матросов, три полка Красной армии и подразделения из «интернационалистов»: латышей, венгров, китайцев (всего около 14 тысяч человек). Можно сказать что на начало января 1919 года части, вторгшиеся на Украину, (22—28 тысяч штыков и сабель), на одну треть комплектовались из украинцев- повстанцев, которые с 4 января 1919 года стали красноармейцами и подчинялись распоряжениям Троцкого, а на две трети — из бойцов Красной армии, «подданных» РСФСР, оказывающих «интернациональную помощь» Украине. Пушки, пулеметы, боеприпасы, обмундирование передала Украинским советским дивизиям также Красная армия Троцкого.
В ответ на вторжение 31 декабря 1918 года премьер УНР Чеховской отправил в Москву ноту протеста против продвижения в глубь Украины с российской территории «целых дивизий». В ноте требовалось немедленно отозвать эти войска с Украины. Однако Москва хранила полное молчание. На новую ноту от 3 января 1919 года Киев также не дождался ответа.
За эти дни «красные» уже глубоко вклинились в оборону петлюровцев. Большевики захватили Харьков, и вскоре туда переехало новое советское правительство Украины. Болбочану удалось в последний момент скрыться из Харькова, но он был вынужден выполнить ультиматум немцев — в течение суток вывести войска УНР из Харькова на расстояние в 24 километра. 3 января 1919 года в опустевший Харьков торжественно вошли войска Красной армии. Это была уже война, а не стычки на границе...
Болбочан по прямому проводу умолял Петлюру дать конкретные указания для обороны, объявить войну Советской России, прислать на Левобережье надежные войска для контрнаступления. Но Винниченко не давал «добро» на широкомасштабные акции против «войск вторжения». Он все еще боялся «дразнить» Кремль.
4 января, после получения сведений о падении Харькова, Винниченко экстренно созвал всех представителей правительственных партий. Большинство «партийцев» предлагало идти на всевозможные уступки Москве, вплоть до подписания военно-политического союза и установления советской системы управления на местах. Было решено в обмен на мир пообещать Москве свободу деятельности большевистской партии в УНР, отказаться от переговоров Украины с Антантой и даже заключить союз с Красной армией в борьбе против белогвардейцев... В Москву было решено немедленно отправить «мирную» делегацию.
Премьер Чеховской взывал: «Скажите Москве, что мы социалисты, стоим за власть трудового народа...» В тот же день была отослана в Москву новая, уже третья нота. Но Москва продолжала молчать, выигрывая время для своих побед.
Петлюра тогда возглавил «партию войны», видя, что не только фронт, но и тыл разваливаются при первом же ударе с востока. Он издал приказ о выселении с Украины всех врагов власти Директории, преимущественно большевистских агитаторов. Этот приказ вызвал возмущение «левых» социалистов, которые уже ранее с негодованием встретили более жесткий приказ Коновальца по Киеву о немедленном расстреле агитирующих против власти, без суда и следствия.
Только 6 января 1919-го пришел долгожданный ответ из Москвы, однако он не решал никаких проблем. Из Москвы сообщали о том, что войска Советской России вообще не воюют против УНР, а войск РСФСР, Красной армии, на Украине нет. Авторы телеграммы лживо утверждали, что военные действия против УНР проводят только части, которые подчиняются Советскому правительству Украины.
В этот же день Винниченко, полностью дезориентированный ответом из Москвы, созвал Шестой съезд партии УСДРП, на котором главным вопросом стоял вопрос «об отношении к войне». Сначала, под влиянием группы «независимых» эсдеков, съезд склонялся к объявлению власти Советов на Украине и к союзу с «красными» любой ценой. Но екатеринославская, полтавская и киевская местные организации УСДРП возражали против «советской» платформы. Всех присутствующих на съезде тогда поразило неожиданное выступление Винниченко, который неожиданно круто изменил свои прежние взгляды и резко высказался против «советофильства».
После выступления своего лидера — Винниченко — съезд эсдеков принял решение отказаться от полной капитуляции перед большевиками. Петлюра не был на съезде, он в это время находился на фронте, но солидаризировался с решением съезда, считая, что в УНР еще есть силы для борьбы.
Только после решения съезда УСДРП Директория под давлением Петлюры отважилась на ультиматум ленинскому Совнаркому (от 9 января). В нем доказывался факт нападения на УНР, а Совнаркому РСФСР предлагалось в течение 48 часов честно ответить, «идет война или нет», согласится или нет Советская Россия прекратить военные операции, вывести свои войска с территории УНР и начать мирные переговоры. Директория угрожала, что если до 12 января она не получит положительного ответа на этот ультиматум, то будет считать подобное молчание объявлением войны. Под этим решением подписались все члены Директории, даже всеми силами желавший не допустить войны Винниченко.
На следующий день Чичерин (нарком иностранных дел РСФСР) прислал ответ, в котором вновь утверждалось, что частей РСФСР на Украине нет, а против Директории ведут борьбу восставшие украинские рабочие и крестьяне. Чичерин требовал прекратить всякие переговоры с Антантой, коренным образом изменить политику. Вместе с тем Чичерин заявил, что ленинское правительство готово к мирным переговорам. Умели советские дипломаты тянуть время, помогая своими «хитростями» советским войскам...
А Винниченко встал уже «второй раз на те же грабли». Ситуация годичной давности в отношениях с ленинским правительством полностью повторялась. В Москве, как год назад, заявляли, что Красная армия на Украине не воюет, повергая осторожное правительство Украины в состояние бездействия, деморализуя армию УНР.
Антагонизм между Петлюрой и Винниченко, их совершенно разные подходы к войне, затягивание решений «о войне» приводили к тому, что командиры петлюровских частей просто не знали, на какую политику, Винниченко или Петлюры, ориентироваться при ведении военных операций. Петлюру в его «жесткой линии» поддерживал «директор» Андриевский, Винниченко поддерживал Макаренко, а Швец
