Космическая станция 'Василиск'

Ее голос прозвучал прохладным чистым сопрано — МакКеон не ожидал такого от женщины ее роста, вполне сопоставимого с его собственными метр восемьдесят.

— Разрешаю.

Формальность, но весьма существенная. Пока она не примет командование официально, Хонор Харрингтон — не более чем гостья на борту корабля, подчиненного МакКеону.

— Спасибо. — Женщина прошла вперед мимо посторонившегося Алистера.

Старпом следил, как глаза темно-шоколадного цвета изучают обстановку, и гадал, что у капитана на уме. Ее лицо, словно вырезанное из камня (МакКеон надеялся, что о его собственном лице можно сказать то же самое), несмотря на сияющий взгляд, отлично скрывало эмоции.

Вообще-то Алистер не должен был на нее злиться. Это просто нечестно. Лейтенант-коммандеру не полагается командовать легким крейсером… но ведь Харрингтон почти на пять — более восьми стандартных — лет младше! И тем не менее она не только обогнала его в звании — ее китель уже украшает шитая золотом звезда, знак того, что она уже командовала гиперпространственным судном. И при этом выглядит настолько юной, что годится ему в дочери. Ну, не в дочери — но на племянницу вполне потянет. Она, разумеется, пролонг во втором поколении. МакКеон достаточно внимательно проштудировал открытую информацию из ее личного дела. Геронтотерапия, похоже, действует куда эффективнее именно на второе и третье поколение. Другие пункты досье — к примеру, склонность к нетрадиционным тактическим приемам или медаль «За отвагу», а также Монаршья Благодарность, которые Хонор получила за спасение людей во время взрыва в переднем двигательном отсеке КЕВ[7] «Мантикора», — несколько приглушили вспыхнувшую неприязнь, но… Ни эти подробности, ни понимание природы ее юности не могли искупить того простого факта, что должность, к которой он так безнадежно стремился, занята офицером, не только без всяких усилий излучающим обаяние (качество, которому Алистер всегда завидовал в других), но и обладающим внешностью зеленого выпускника Академии, а не бывалого вояки…

Ясный, пристальный взгляд древесного кота ни на йоту не улучшил старпомовского самочувствия.

Харрингтон без комментариев завершила инспекцию команды и снова повернулась к лейтенант- коммандеру. Тот подавил раздражение и приступил к следующей стадии формальностей, входивших в его обязанности.

— Могу ли я проводить вас в командную рубку, мэм?

— Благодарю, лейтенант-коммандер.

Хонор выбралась из лифта и оглядела свои будущие владения. Признаки лихорадочного переоборудования виднелись повсюду, и, осмотрев хаотичное нагромождение инструментов и деталей, разбросанных по боевой рубке, она снова заподозрила неладное. Черт, что же именно адмирал Курвуазье не рассказал ей о ее корабле?

Ладно, сейчас есть дела поважнее. Харрингтон прошла в центр рубки к капитанскому креслу, помещенному в гнездо из дисплеев и мониторов. Большинство экранов работало в пассивном режиме. По давней традиции капитан не имел права занять свое место прежде, чем объявит о вступлении в должность. Женщина остановилась рядом, сняла Нимица с плеча и пересадила на левый поручень, вне поля зрения интеркома. Затем она отложила свой портфель, нажала на кнопку на правом поручне и прислушалась к чистому, музыкальному перезвону, разнесшемуся по кораблю.

Все работы на борту «Бесстрашного» прекратились. Даже несколько приглашенных гражданских техников, тянувших проводку, выползли из-под консолей или из недр двигательных отсеков и маневровых контуров, когда прозвучал сигнал всеобщего оповещения. Сотни глаз сосредоточились на оживших экранах интеркомов. Люди сосредоточились, готовясь составить первое впечатление о капитане, в чьи руки лорды Адмиралтейства в своей бесконечной мудрости вверили их жизни.

Хонор сунула руку за пазуху, извлекла приказ о назначении, и во всех динамиках раздался хруст сломанного сургуча.

«От адмирала сэра Люсьена Кортеса, Пятого Космос-Лорда, Королевский Флот Мантикоры, — зазвучал ее суховатый, спокойный голос, — коммандеру Королевского Флота Мантикоры Хонор Харрингтон, тридцать пятого дня, четвертого месяца, года двести восьмидесятого после Прибытия. Мадам! Настоящим вам предписывается проследовать на борт Корабля Ее Величества „Бесстрашный“, си-эль-пять-шесть, дабы принять на себя права и обязанности командира на службе Короны. Не посрамите сие звание в минуту опасности. По приказу адмирала сэра Эдварда Яначека, Первого Лорда Адмиралтейства, Королевский Флот Мантикоры, именем Ее Величества Королевы».

Она умолкла и сложила приказ, даже не взглянув на экран. В течение почти пяти сотен земных лет капитаны при вступлении в должность произносили на кораблях Флота Мантикоры нечто подобное. Прочитав вслух эту высокопарную и не слишком длинную формулу, Харрингтон приобрела полную власть над экипажем, обязав его членов повиноваться ей под страхом смерти.

— Мистер старший помощник, — обратилась она к МакКеону официальным тоном, — я принимаю командование.

— Капитан, — ответил МакКеон столь же официально, — вы приняли командование.

— Благодарю. — Хонор посмотрела на квартирмейстера, находившегося в другом углу рубки, и прочитала имя на нагрудном жетоне. — Мистер Браун, сделайте, пожалуйста, пометку в бортжурнале. — Она вновь повернулась к интеркому. — Я не стану отвлекать вас торжественными речами. Нам слишком много надо сделать, а времени у нас в нынешней ситуации слишком мало. Прошу всех вернуться к своим делам.

Харрингтон снова коснулась кнопки. Экраны интеркомов погасли, и она опустилась в удобное, идеально подходящее для человеческого тела кресло — теперь ее собственное кресло. Нимиц, обиженно дернув хвостом, скользнул к ней на плечо. Капитан жестом пригласила МакКеона сесть напротив.

Рабочая суета возобновилась.

Когда высокий, крепко сбитый старпом пересекал рубку по направлению к указанному месту, взгляд его серых глаз на мгновение встретился с карими глазами Хонор — как ей показалось, с легким намеком на неудовольствие… или даже с вызовом. Мысль эта удивила ее, но тем не менее лейтенант-коммандер протянул руку в традиционном приветствии новому капитану и произнес глубоким, ровным голосом:

— Добро пожаловать на борт, мэм. Боюсь, в данный момент здесь царит некоторая неразбериха, но мы почти укладываемся в расписание, а хозяева дока обещали мне еще две ремонтные бригады со следующей вахты.

— Хорошо. — Хонор пожала ему руку, затем прошла вместе с ним к распотрошенной секции огневого контроля. — Я, признаться, пребываю в некотором недоумении, мистер МакКеон. Адмирал Курвуазье предупредил меня о капитальном переоборудовании судна, но ни о чем подобном не упоминал. — Она кивнула на вскрытые пульты и размотанные кабели.

— Боюсь, у нас не было выбора, мэм. В других обстоятельствах при установке энергетических торпед мы могли бы ограничиться изменениями в программном обеспечении, но гравикопье при работе использует всю инженерную систему целиком. Ему требуется прямое соединение с главной системой управления.

— Гравикопье? — Хонор не повысила голоса, но МакКеон уловил нотку удивления и в свою очередь удивленно приподнял брови.

— Да, мэм. — Он помедлил. — Разве вам никто не говорил?

— Нет, не говорил. — Губы Хонор сложились в нечто похожее на улыбку, и она, неторопливо сложив руки за спиной, спросила: — Сколько и какого бортового вооружения нам это стоило?

— Всех четырех гразеров.[8] — МакКеон заметил, что ее плечи слегка напряглись.

— Понимаю. И вы, если не ошибаюсь, упомянули энергетические торпеды?

— Да, мэм. Верфь заменила — вернее, заменяет — ими все бортовые пусковые установки ракет, кроме двух.

— Все, кроме двух?

Этот вопрос прозвучал жестче, и МакКеон испытал приправленное горечью удовлетворение. Неудивительно, что она так расстроена. Ее даже не предупредили! А уж он-то как расстроился, узнав о затее командования.

— Да, мэм.