Каштанов, обходя вокруг стола, ласково потрепал сына по загривку.
– Вам не надоело смотреть, как папочка раздевает этого купца? В студенческие годы будущий академик бильярдом деньги заколачивал и, говорят, неплохо существовал. Пойдемте в бар, дернем! – пригласил Никита.
Джекки мягко отклонила предложение:
– Отвяжитесь, Никита, пожалуйста!
– Жаль. Вы могли бы стать для меня очередной вечной любовью! – с иронией воскликнул Никита.
Тем временем игра закончилась. Сияющая Джекки зааплодировала и подбежала к победителю с поздравлениями.
Ёжиков продемонстрировал умение проигрывать. Он дал знак охраннику, тот поднес кейс. Ёжиков открыл его и вынул зеленоватые банкноты, которых в чемоданчике еще было немало. Затем положил две на сукно:
– Здесь сто пятьдесят долларов, которые я продул.
– Это ровно столько, сколько нам надо на полет! – шепнул победитель своей даме и церемонно поцеловал ей руку.
– Доктор, какой вы несовременный, – нежно сказала Джекки.
– Я исправлюсь! – пообещал Каштанов.
– Ни в коем случае! Не исправляйтесь, пожалуйста.
– Но, – продолжал Ёжиков, – за такую фантастическую игру вам, Антон Михайлович, полагается премия. Я добавляю еще сто баксов!
Гарем Ёжикова бурно восхитился щедростью хана. Каштанов спокойно взял выигрыш и спрятал в карман смокинга. Купюру в сто баксов он тоже взял.
– Господин Ёжиков, – добродушно попросил Антон Михайлович, – не будете ли вы столь любезны подать моей даме пиджак?
Поскольку в бильярдной было душно, пиджачок Джекки висел на спинке стула.
– С удовольствием! – Ёжиков подошел, снял со стула пиджак расправил и помог Джекки надеть.
– Спасибо, Леша, – вздохнула Джекки. – Сочувствую!
– Благодарю вас. – Каштанов сунул Ёжикову в руку зеленую бумажку. – Это вам сто баксов на чай.
Ёжиков принял доллары, воскликнул: «Молодец, Михалыч!» – и зааплодировал. Одобрительно прощебетал гарем.
– За такие бабки лучше бы я подал пиджак, – притворно огорчился Никита и обратился к проигравшему: – Вы не желаете, отыграться на мне, господин Ёжиков?
– Желаю!
На центральной площади Крушина, примыкавшей к озеру, юбилейное торжество бурлило вовсю. На старинном здании пожарного депо с красоткой-каланчой был прикреплен плакат «Крушину – 500 лет». Гирлянды воздушных шаров и разноцветных лампочек, которые уже горели, делали площадь праздничной. На украшенном флажками причале военный духовой оркестр наяривал марши. К причалу пришвартовался иллюминированный прогулочный кораблик, откуда посыпались на берег нарядные люди. Ларьки, киоски торговали сувенирами, спиртным, пирожками, сладостями. На краю площади стояли десятки автобусов и автомашин, которые привезли разодетых горожан, селян и отдыхающих. На сколоченной эстраде выступала самодеятельность в кокошниках и сарафанах, они старались перекрыть духовой оркестр, исполняя что-то национальное, народное. В толпе шныряли на велосипедах мальчишки. Вся водная гладь была запружена лодками. Какой-то лихач, как слаломист, делал между шлюпками головоломные зигзаги на скутере.
Очаровательная Джекки с микрофоном в руках и Владик с видеокамерой на плече только что сняли закладку камня, на месте которого неизвестно когда и на какие деньги должен быть сооружен монумент, посвященный славному юбилею города.
– Мы ведем репортаж из древнего Крушина. Сегодня – день рождения города, ему исполнилось пятьсот лет. На праздник съехались гости со всей округи, из столицы, из других городов России, из-за рубежа, – вещала Джекки.
В нескольких шагах от нее болтался, стараясь не попасть в кадр, счастливый Антон Михайлович.
Джекки вышла на берег, где готовились к старту водные велосипеды.
– Сегодня состоятся гонки водных велосипедов. А пока спортсмены готовятся к состязаниям, я хочу взять интервью у директора Крушинского заповедника Александра Борисовича Савельева.
Джекки знала кое-что о Савельеве, ночевала в его бывшем доме, но видела сейчас впервые.
– Александр Борисович, как становятся директором заповедника?
Савельев застенчиво улыбнулся. У него была какая-то особая, светлая улыбка.
– Случайно, наверное. Я окончил лесотехническую академию в Москве, почитай, тридцать лет назад, и сразу попал сюда. Лесничим работал, диссертацию написал... А потом предложили эту работу...
– Женились, обзавелись детьми, внуками? – спрашивала Джекки.
– Да, осел тут навсегда...
– А теперь покидаете этот край. Почему?
– Как покидаю? – изумился директор заповедника.
– Я слышала, вы продали свой дом в Тихих Омутах.
– Кому? – продолжал удивляться симпатяга-директор.
– Хирургу Каштанову.
– Антону? С чего вы взяли? Тошка – мой самый-самый друг, мы, почитай, с семи лет в дружбе, с первого класса. Он у меня сейчас гостит. Зачем ему покупать мой дом? Он может жить здесь всегда, сколько хочет. Это, почитай, все равно что его дом.
– Значит, у меня неверные сведения, – согласилась Джекки, раскусив каштановское коварство. – А что бы вы хотели сказать телезрителям в этот праздничный день?
Антон Михайлович слышал интервью с Савельевым и понял, что разоблачен.
Джекки поднесла микрофон к лицу Савельева.
– Да плохо у нас дело, – сокрушенно заговорил Александр Борисович. – Они хотят уничтожить наш заповедник, трассу тут намерены проложить скоростную, почитай, из Москвы в Питер.
– Кто они? – полюбопытствовала интервьюерша.
– Правительство, – объяснил Савельев. – Эта трасса – у нее ширина со всякими службами, почитай, двадцать километров, сотрет она нас с лица земли...
– Но ведь люди станут быстро ездить, – вставила Джекки.
– Трасса может обогнуть заповедник. Да, это станет дороже, но ведь уцелеет красота. Здесь же водятся лисы, медведи, даже рысь тут обитает. Но у нас начальники ведут себя на Родине, как оккупанты... Вы снимите здешнюю природу, чтобы люди поняли, какое злодейство готовится...
В этот момент Савельев увидел в толпе своего друга.
– Антон! – закричал он. – Где ты шляешься?
Он выхватил из рук журналистки микрофон и попытался представить Каштанова публике:
– Дорогие телезрители! Наш праздник посетил мой самый дорогой друг, которым гордится вся страна!.. Это – знаменитый...
Антон Михайлович испуганно отступал – телевизионная реклама никак не входила в его планы.
– Саша, Саша, не надо! – говорил он умоляюще.
Подскочила Джекки, отобрала микрофон у Савельева.
А тот продолжал сжимать друга в объятиях.
– Господи, все никак побеседовать не можем... Да, завтра Павел приезжает...
На линии старта уже выстроились водные велосипеды, спортсмены ожидали выстрела стартового пистолета. Шумела толпа болельщиков...
– Сейчас мы все в ожидании старта новых гонок. Ассоциация водных велосипедистов, – вела репортаж Джекки, – хочет добиться включения этих состязаний в олимпийскую программу...
– Антон Михайлович! – прокричал подвыпивший ревнивец Владик. – Уйдите из кадра! Что вы ошиваетесь возле ведущей репортаж!
Каштанов, который уже приблизился к Джекки, послушно отступил на шаг.
