Невдалеке послышался шорох. Солнце село несколько минут назад, было уже почти темно… Мы повскакали с ящиков, заменявших стулья, и Питер, как тигр, устремился в темноту. Джо еще не успел последовать его примеру, когда Питер уже возвратился. С торжествующим криком он тащил за собой маленькую упирающуюся фигурку.
Когда луч фонаря упал на лицо пленника, мы все ошеломленно ахнули. Это был Ку Мар.
— Ах ты, чертенок, — удивленно протянул Питер. — Ты что делал там в темноте?
Ку Мар сердито вырвал руку из широкой ладони Питера, оправил рубашку и присел на край ящика.
— Зачем хватаешь? — сказал он, не глядя на нас. — Я в гости шел. Вот, рыба вам принес…
И он положил передо мной большую связку рыбы, блеснувшую влажной чешуей.
Мы смущенно молчали. Питер глядел исподлобья на Ку Мара и сердито сопел.
— Ну, здравствуй, — продолжал Ку Мар, как ни в чем не бывало. — Я вас давно не видел. Три дня мы все море ездил, рыба ловил. Много рыба. Хороший. Сегодня вечер приехал…
— Здравствуй, Ку Мар, — сказал я. — За рыбу спасибо. А Питера извини. Он испугался. Ему показалось, кто-то ящики взять хочет.
— Кому нужен такой твой ящик, — презрительно надул губы Ку Мар. — Муаи нет вор. Муаи все человек честный. Самый честный на целый океан. Как здесь работал? Хорошо работал?..
В тоне, каким был задан последний вопрос, мне почудился оттенок иронии. Я внимательно глянул на мальчишку, но глаза Ку Мара были устремлены в открытую банку с шоколадом. Мы угостили парня шоколадом и чаем.
Ку Мар не торопился уходить. Он выпил большую кружку чаю, попросил налить еще. Рассказывал, как обитатели поселка ловили рыбу в открытом океане.
— Хорошо было, интересно. Все муаи пошли океан. Дома никто не остался.
— Неужели все уезжали? — усомнился я.
— Все… Деревня один-два старый человек оставался… Больше никто.
— А Справедливейший?..
Ку Мар замотал курчавой головой.
— Я не знает.
— Так был он на рыбной ловле или не был?
— Я не знает.
Когда чай был выпит и банка с шоколадом опустела, Ку Мар пожелал нам спокойной ночи и отправился домой. Маленькая фигурка сразу растаяла в непроглядной тьме, но мы еще долго слышали его гортанный петушиный говорок. Удаляясь, Ку Мар распевал во все горло. Он пел о маленьком острове, большом море и глупом старом обезьяне, который не знал, чего хотел…
— Как тихо, — сказал Джо. — Даже волн не слышно…
— Это к буре, — проворчал Питер. — Тихо, и душно, и звезды закрыло. Идет ураган…
И, словно в подтверждение его слов, далекая оранжевая зарница полыхнула над океаном…
Гроза началась глубокой ночью. Налетел порыв теплого влажного ветра, зазвенели пустые консервные банки, развешанные Джо среди склада оборудования. И сразу же крупные капли дождя забарабанили по тенту палатки. Потом небо треснуло у нас над головой. Ослепительная белая молния озарила пустой берег, пальмы, гнущиеся от порывов ветра, косые струи стремительно надвигавшегося ливня… И началось…
Мне не в новинку ярость тропических гроз. Но такой грозы, как в ту ночь, не припоминаю. С неба, озаряемого непрерывными всплесками белых и зеленоватых молний, на лагерь обрушился громыхающий водопад ливня. Струи воды, толстые, как канаты, притиснули тент к потолку палатки. Палатка наполнилась водяной пылью. Я сидел на койке, закрывшись плащом, и чувствовал, как потоки теплой воды бегут под ногами. Гул дождя заглушал удары грома. Питер сидел напротив меня. При наиболее ярких вспышках молний он приподнимался и выглядывал в открытую дверь палатки. Что-то кричал мне, но его голос тонул в шуме дождя и раскатах грома…
Гроза бушевала около двух часов. Потом утихла так же стремительно, как и разразилась.
О сне нечего было и думать. Все промокло насквозь. Мы разломали несколько ящиков. Полили бензином. Питер щелкнул зажигалкой — и в темное небо, где в разрывах облаков уже поблескивали звезды, взметнулись языки пламени. Присев на корточки на мокром песке, мы молча глядели на огонь. Джо, закусив пухлые губы, сушил мокрый носовой платок. Тоби старательно раскуривал трубку.
— В такую грозу можно было утащить весь лагерь, — заметил Джо, поднося платок к самому огню.
— Они, пожалуй, предпочли сидеть в хижинах, — проворчал Питер.
Тоби ничего не сказал, только осторожно отвел платок Джо подальше от пламени.
— Они придут под утро, — сказал Питер. — Это просто, как манная каша, которую Тоби приготовит на завтрак. Не так ли, Тоби?
— Нет, — возразил Тоби. — Сегодня дежурит Джо.
— Это не меняет дела, — сказал Питер и отвернулся.
Мы сидели у костра, пока не забрезжил рассвет. Влажный ветер угнал облака. Солнце выкатилось над фиолетовой гладью океана и засияло с туманного безоблачного неба. Воздух был так насыщен влагой, что Джо не удалось высушить своего носового платка. Теперь Джо разложил его на ящике и придавил осколком большой раковины, чтобы не улетел.
Покончив с этим, Джо огляделся.
— Кажется, все на местах, — объявил он и облегченно вздохнул.
— Все, — подтвердил Питер, который тоже внимательно оглядывал склад оборудования. — Все на местах, парни, за исключением твоего ящика с шестеренками, Джо, десятка штанг и еще кой-какой мелочи весом в 200–250 килограммов…
И Питер закончил свою тираду замысловатым немецким ругательством, которое, немного подумав, сам же перевел на английский и потом на французский.
Мы слушали молча… Ящика с шестеренками, который вечером стоял возле самой палатки Джо, действительно не было, и штабель штанг заметно уменьшился.
— Что же это? — сказал наконец Джо. Мне показалось, что он готов расплакаться.
— Принимайся за свои обязанности, Джо, — посоветовал Питер. — Приготовь нам хороший омлет и не забудь положить побольше перца. После завтрака предлагаю окружить деревню и поджечь ее с четырех сторон…
После завтрака мы вчетвером отправились в деревню. Стражи у коттеджа вождя торчали на своих местах.
Снова, уже в который раз, я попытался начать переговоры с расстояния, в двадцать шагов. Ответом было молчание… Потом выступил вперед Питер. С той же самой дистанции он прокричал все известные ему ругательства вошедшие в словарь 'пиджин инглиш'. В замысловатой вязи непереводимых эпитетов выражение 'ублюдки ослоухих индюков' звучало почти комплиментом.
Стражи равнодушно поглядывали в нашу сторону. Словоизвержение Питера явно не произвело на них впечатления.
— Довольно, Питер, — попросил я — Вы же видите, что бесполезно…
Внезапно Джо осенила блестящая идея.
— Послушайте, шеф, — выпалил он, широко раскрыв глаза, — а не сыграть ли нам в телефон?
— Что такое?
— У парня горячка, — хрипло пробормотал Питер.
— Нет-нет, — запротестовал Джо. — Это такая игра. Знаете? Хотя это будет не телефон, а скорее… громкоговоритель.
— Какой еще громкоговоритель?
— Послушайте. Мы стоим вот тут, где стоим, и по команде хором крикнем, что нам надо. Понимаете, все вместе. Может, он там услышит.
— Мысль, достойная головы Джо, — заметил Питер. — Но мы ничего не теряем. В нашем положении можно попробовать даже это.
