Его взгляд прошёлся по лицам сидевших старых авторитетов. Те встречались с ним взглядом и молча, кивали головой. Взгляд 'Стаса' обошёл всех. На молодых он внимания не обращал. Да те и сидели тихо. И вот Стас посмотрел на меня и заговорил:
— Вопрос о правомочности твоих действий сход снимается. Причина приведенная тобой веская. Приемник тебе будет назначен. Сход принимает твой отчёт и благодарит тебя за всё. Что ты сделал для нашего общего дела. Выполнить просьбу или пожелание 'Святого' это большая честь. Для любого человека! К кому он обратился. Я и все уважаемые люди рады за тебя. Ты знаешь, как должен поступить. Но от имени схода обещаю тебе. Что мы и всё наше уважение всегда с тобой. Любой, кто откажет тебе в помощи, будет строго наказан. Сход это утвердит. Кто не исполнит это решение, не зависимо от прошлых заслуг и места в нашем сообществе, будет лишён уважения всех. Со всеми, вытекающими из этого последствиями.
Весь сход встал. Провожая меня в избранный мной путь. И я простился со всеми присутствующими. Простился уже как человек, освобождённый от своих обязательств. Поклонился всем и покинул помещение. Где проходил сход. Покинул не просто 'сход'. Покинул свой мир. Ему отдал всю свою жизнь.
Через день сдал приемнику кассу и дом. Оделся в старую одежду и ушёл в этот мир. С тех пор и живу среди обездоленных людей. Людей выброшенных из жизни. Помогал им выжить. Защищал их от произвола.
Вот и рассказал тебе всё. А теперь иди. Устал. Попробую отдохнуть…
Митяй умолк. Он задумался о своём мне не ведомом. Я встал. Простился. Пожелал Митяю скорейшего выздоровления и пошёл к себе. Целую ночь проворочался уснуть так и не смог. Разные мысли роились в голове. Рассказ Митяя жил во мне. Всё рассказанное им ещё долго стояло перед глазами. А потом ежедневная работа и заботы поглотили меня.
Так и прошёл октябрь.
В первых числах ноября Митяю стало легче. Он даже встал. Ещё бледный и слабый делал первые шаги и даже шутил. Вечером этого дня я сидел у его кровати и слушал его. Митяй делился своей мечтой. Установить ёлку в бомбоубежище и устроить настоящий Новый год с подарками и праздничным столом. Его прожектами загорелся и я. С этим радостным настроением простился и ушёл весь в мечтах и радужных планах в свой отсек. Ночью меня разбудил ужасный женский крик. Он раздался из апартаментов Митяя. Вскочил и бросился туда. Ужасная картина предстала перед моим взглядом.
Белое бельё постели стало красным. Это его окрасила кровь. На этом алом одре лежал худенький, маленький труп человека. Это было тело человека, когда-то бывшего Митяем. Или человека носившего это имя. Но это уже не был он. Как он король уголовного мира попал в бездомные и нищие? Так и осталось моей и его тайной. Она уйдёт вместе со мной. Доверие Митяя я оправдаю! И никому, никогда не расскажу о нём. Его жизни и страданиях.
В дверь апартаментов Митяя заглянул его подручный 'Гнус'. Он понял всё с одного взгляда и исчез. Этот жилистый крепкий мужичок был тенью Митяя. Его пальцы и руки украшали перстни и татуировки. Он был из мира Митяя. Такое поведение верного соратника удивило меня. Но позднее всё разъяснилось. Исчезновение верного соратника и телохранителя имело свои причины.
Отсутствовал 'Гнус' час. Потом вернулся и не один.
Вместе с ним пришёл мужчина лет 43. Одетый в дорогой костюм он вошёл вслед за 'Гнусом'. Десяток крепких парней одетых в одинаковые чёрные костюмы и имевшие татуировки сопровождали его. Они быстро оттёрли нашу братию. Разогнали по норам. Спорить с ними никто не стал. Подмышки их пиджаков топорщились. Да и взгляды у них были жёсткие и безжалостные. Спорить с ними никому не хотелось. Понимали, что от этих парней получить по шее и отделаться синяками сложно. Если так случиться? То это можно считать за большое везение.
Меня и остальных обитателей нашего крыла грозные охранники не тронули. 'Гнус' смотрел на нас и что-то шёпотом сказал главному. Тот посмотрел на нас и жестом подозвал одного из этих людям. Остальные всё поняли и оставили нас в покое.
Мужчина прошёл к кровати Митяя. Внимания на убогость и грязь не обращал. Присел на кровать и положил руку на руку Митяя. Помолчал. Затем задумчиво произнёс:
— Здравствуй! Аким! Вот и встретились! К моему сожалению! Я вынужден нарушить твою волю. Ты ушёл! Но сход тогда принял ещё одно решение. Тебя отпустили. Уважили твою волю. Но твои заслуги не забыли и короны тебя не лишили. 'Гнус' ушёл за тобой не только по своей воле, но и выполняя решение схода. Все эти годы мы знали, где ты и как живёшь. Прости за этот обман. Выполняя волю того схода мы тебя проведём в последний путь. Как и подобает человеку твоему рангу. Это сделаю я! Не только исполняя общую волю. Но исполняя свой долг! Ты подобрал и вырастил меня. Заменил отца. Его я никогда не знал. И ты для меня им стал. И я сейчас скорблю о твоей кончине и буду помнить о тебе всегда. Ты мой отец! И это моё личное горе. Пошли Аким! Соберёмся в последний путь. С тобой хотят проститься многие. Пошли!
После этих горьких слов прощания этого человека, все стоявшие в дверях люди расступились. Вошли четверо мужчин во фраках, цилиндрах и белых манишках. Они положили небольшое тело Митяя на носилки. Укрыли его красным бархатом и торжественно понесли прочь. Пришедший мужчина последовал за носилками. 'Гнус' шёл рядом с ним. За ними следовали телохранители. Эта другая жизнь на мгновение завернула в наш угол. Угол нищеты и грязи. Чужая тайна на мгновение приоткрыла свой покров и снова опустила занавес. Они ушли. Мы остались. На этих проводах нам жителям обочины места не было. Митяй ушёл от нас в свой мир. И этот мир сам провожал своего именитого гражданина Акима. Человека исполнившего свой долг. Своё назначение. Мир праху его и вечная память!
Минут через 20 трое здоровяков принесли два ящика водки и картонный ящик полный колбасы и других деликатесов.
Поставили всё принесенное на пол бомбоубежища и один из них сказал:
— Помяните Акима 'Таёжника'! 'Безмен' передаёт это вам!
Так узнал настоящее имя Митяя. Какое место он занимал в своём мире? Не знал. Ибо не принадлежал к нему. Для меня Митяй остался порядочным человеком. Он достойно нёс груз своей нелёгко жизни. Где его похоронили и как? Так и не узнал. Ибо поминки Митяя переросли в драму. Драму, изменившую мою жизнь. Драму, отбросившую меня на самое дно.
Я не понял простую истину. Со смертью Митяя освободилось место нашего пастуха и блюстителя порядка. Эта смерть дала возможность остальным членам нашей бригады выплеснуть ненависть к жителям нашего крыла. Эта месть копилась и жгла души. Митяя боялись и возмущались. Но делали это очень тихо. Зависть и злоба тлели как болотный пожар. Под зелёным красивым травяным ковром. И вот всё выплеснулось наружу.
Трагедии ничто не предвещало. Начался день обычно. Спокойно. Тридцать бутылок водки и большую часть из картонного ящика женщина, которая вела хозяйство в нашем крыле, отдала остальным членам нашего коллектива. Мне было от души жаль Митяя! Я продолжал называть его так. Его другое имя короля того другого мира было чуждо для меня. Но его смерть не останавливала жизнь. Мне нужно было спешить на свою работу. Это уже было долгом перед бабой Машей. Подвести её не мог.
Выпил немного водки. Помянул усопшего и побежал в переход. Уже заваленный мусором он выглядел неприятно. Мой рабочий день начался. Закончил работу. Передал вахту бабе Маше по уже устоявшемуся распорядку. Прикорнул два часа и пошёл в кафе. Идти в убежище и пить не хотелось. На работе пьяным появляться было чревато. Хозяйка кафе предупредила меня сразу и следила за мной внимательно.
Этот тяжёлый день и бессонная ночь вымотали меня. Пакеты с собранными со столов остатками еды оттягивали руки. Тяжело ковылял. Шёл в бомбоубежище. Хотелось поскорее упасть на койку. Забыться от этого длинного, тяжёлого дня. С этой мыслью и ковылял.
Спустился в подвал. Подошёл к двери входа и замер. Обычно плотно прикрытая она была приоткрыта. Такого никогда раньше не было. Поэтому и замер. Потом решился и тихонько приоткрыл её. Отлично смазанные петли не издали ни звука. И здесь увидел, причину этого нарушения установленного порядка. Страшная картина открылась моему взору. Это было зрелище не для слабонервных людей. Первым лежало тело одного из моих соседей по отсеку бывшего охранника. Кровь из многочисленных ран ещё сочилась. Голова была разбита. Рядом валялся окровавленный кирпич. Видно он защищался. Потом попытался удрать и открыл дверь. Но силы уже покидали его. Исполнить задуманное он не смог. Его и добили этим кирпичом.
Драка была отчаянной. Недалеко лежали ещё два трупа. Один худого мужика. Второй старухи. Они
