Джо. – Скорее, Эл, скорее, ради всего святого! – Поздно, думал он, поздно, поздно, мы двигались слишком медленно, все кончено, все кончено…
Взвыли стартовые ускорители, корабль задрожал. Где-то у пульта инерциалы пытались договориться с бортовым компьютером.
Почему они позволяют нам улететь? – этот вопрос не давал покоя Джо. Вместе с Элом они закрепили мертвое – или только кажущееся мертвым? – тело Рансайтера в морозильной камере. Автоматические захваты фиксировали и поворачивали его, создавая впечатление живого, но холодного и бездушного существа.
– Не понимаю, – сказал Джо вслух.
– Они просто ошиблись, – сказал Эл. – У них не было запасного плана на случай, если бомба подведет. Как у тех, которые покушались на Гитлера: удостоверились, что бомба взорвалась, и решили, что все в порядке…
– Давай-ка выбираться, пока не замерзли, – сказал Джо. Оказавшись снаружи, они вдвоем закрутили запирающий штурвал. – Господи, ну и холод! Как тут поверишь, что он сохраняет жизнь? Или хотя бы подобие жизни…
В коридоре их перехватила Фрэнси. Ее длинные волосы были опалены.
– Холодильник имеет систему связи? – спросила она. – Может быть, мы сразу посоветуемся с мистером Рансайтером?
– Это невозможно – сказал Джо. – Связи нет. Протофазонов нет. Самой полужизни – тоже нет. Все это откладывается до Земли. До мораториума.
– Тогда как мы можем узнать, что заморозили его вовремя? – спросил Дон Денни.
– Никак, – сказал Джо.
– Его мозг мог успеть протухнуть! – Сэмми Мэндо скорчил рожицу и захихикал.
– Может быть, и так, – сказал Джо. – Значит, мы никогда больше не услышим голоса Глена и не узнаем, о чем он думает. Может быть, нам придется руководить Ассоциацией без него. Скажем, опираясь на то, что осталось от Эллы. Перенесем директорат в Цюрих, в мораториум… – Он опустился на боковое сиденье, тупо глядя, как четверо за пультом спорят, пытаясь разобраться в системе управления корабля. Как лунатик, преодолевая вязкую боль и слабость, он достал смятую пачку сигарет и выцарапал одну.
Сигарета рассыпалась в пальцах, будто была сделана из пепла. Странно, подумал он.
– Это от взрыва, – сказал, заметив, что произошло, Хэммонд. – От высокой температуры.
– И постарели мы тоже от этого? – спросила Венди, вынырнув из-за плеча Хэммонда и сев рядом с Джо. – Я чувствую себя такой старой. Да я и есть старая. Старая старуха. И твоя сигарета – старая. Мы все постарели, ты разве не видишь? Такого дня у нас еще не было…
Отчаянным усилием корабль оторвался от поверхности Луны, волоча за собой пластиковый рукав соединительного туннеля.
Глава 7
– Лучше всего нам сесть в Швейцарии, – сказал Джо Чип. Он включил коротковолновый аудиофон и набрал код Швейцарии. – Если мы поместим Рансайтера в тот же мораториум, где лежит Элла, мы сможем одновременно советоваться с обоими. Если соединить их электронными связями…
– Протофазонными – поправил его Дон Денни.
– Пусть так. Кто-нибудь помнит, как звать владельца того мораториума?
– Герберт… забыла, – сказала Типпи Джексон. – Какой-то Герберт.
– Сейчас, – Венди нахмурилась, вспоминая. – Герберт Шэнхайт фон Фогельзанг. Герберт-Красота- Птичьего-Пения. Мистер Рансайтер перевел мне однажды, и я запомнила. Как жаль, что меня не назвали так.
– Выходи за него замуж, – посоветовал Тито Апостос.
– Я собираюсь замуж за Джо Чипа, – с детской серьезностью в голосе сказала Венди.
– О-о? – Глаза Пат блеснули. – Неужели?
– Ты можешь изменить и это? – спросила Венди. – Твоих способностей хватит?
– Я уже живу с ним, – сказала Пат. – Я его любовница. Я оплачиваю его счета. Утром я заплатила двери, чтобы она его выпустила. Без меня он так и сидел бы в своем блоке.
– И наш полет на Луну сорвался бы, – сказал Эл Хэммонд, глядя на Пат с каким-то сложным выражением на лице.
– Пусть не сегодня – но мы бы все равно полетели, – сказала Типпи Джексон. – Я вот думаю, как славно для Джо иметь любовницу, которая сама платит его входной двери. – Она игриво толкнула Джо плечом, и на лице ее мелькнуло выражение, озадачившее его: выражение одобрения и даже какого-то сексуального соучастия. Этакий легкий вуайеризм, подумал Джо. Получение удовольствия от чужой личной жизни…
– Найдите кто-нибудь телефонную книгу, – попросил он. – Сообщу в мораториум, пусть встретят нас.
Он посмотрел на часы. Еще десять минут полета…
– Вот она, мистер Чип, – сказал Йон Илд после недолгих поисков. Он протянул Джо тяжелую прямоугольную коробку с клавиатурой и микросканером.
Джо набрал «ШВЕЙЦ», затем «ЦЮР», затем «ВЗЛБ СОБР МОРА».
– Как на иврите, – сказала Пат. – Семантические сокращения.
Микросканер подергался, отбирая необходимую информацию, и выдавил из себя перфокарту, которую Джо ввел в аудиофон.
Аудиофон механическим голосом произнес:
– Номер устарел. Если вам необходима помощь, поместите красный бланк…
– Какого года телефонная книга? – повернулся Джо к Йону Илду. Тот перевернул ее и посмотрел на штамп.
– Тысяча девятьсот девяностого. Двухлетней давности.
– Не может быть – сказала Эди Дорн. – Два года назад этого корабля не существовало. Тут все наиновейшее.
– Всегда случаются накладки – сказал Тито Апостос.
– Только не в этом случае – возразила Эди. – В «Прэтфолл-2» Рансайтер вложил столько денег и сил… Это предмет его гордости.
– Был предметом его гордости – сказала Фрэнси.
– Не согласен – вмешался Джо. Он ввел красный бланк в соответствующую прорезь аудиофона и сказал: – Дайте мне номер Мораториума Возлюбленных Собратьев в Цюрихе, Швейцария. – Потом вновь обратился к Фрэнси: – Рансайтер все еще с нами – следовательно, этот корабль продолжает оставаться предметом его гордости.
Карта, обработанная аппаратом, выползла обратно; Джо взял ее и ввел в считывающее устройство. Тут же на экране появилось отрешенное елейное лицо управляющего Мораториумом Возлюбленных Собратьев. Он похож на стервятника в сиропе, подумал Джо.
– Я Герберт Шэнхайт фон Фогельзанг, – владелец мораториума произнес свое имя с апломбом урожденного аристократа. – Вы хотите поделиться со мной вашей печалью, сэр?
– Да, произошел несчастный случай, – сказал Джо.
– То, что мы называем несчастным случаем, – возразил фон Фогельзанг, – в действительности являет собой проявление воли Господней. В определенном смысле вся наша жизнь не более чем несчастный случай. Тем не менее…
