– Подумать только: Ассоциацией Рансайтера управляет человек, у которого в кармане нет ни цента. Держи. Увеличишь мне жалованье на эту сумму.
Джо потащился по коридору, потирая виски. Если разобраться, думал он, это совершенно противоестественное место. Нейтральная полоса между жизнью и смертью. Если не считать Эллы, перескочил он на другое, то я действительно сейчас глава Ассоциации. И буду им оставаться, пока Элла или Рансайтер не назовут того, кто займет этот пост на постоянной основе. А вдруг они назовут меня? Нет, ерунда. Не может управлять Ассоциацией человек, у которого такое финансовое положение.
Впрочем, предсказатель Холлиса может знать и это. Займу ли я официально пост главы фирмы? Да, это надо выяснить – вкупе с остальным. Предсказателя придется нанять в любом случае…
– Есть тут где-нибудь видеофон? – спросил он одетого в униформу сотрудника мораториума. – А, вижу, спасибо…
Подняв трубку и услышав гудок, он бросил в прорезь полученную от Эла монетку.
– Простите, сэр, но я не могу принимать монеты, вышедшие из обращения, – сказал видеофон и выплюнул монетку к ногам Джо.
– Как это понять? – Пыхтя, Джо нагнулся, чтобы поднять монету. – С каких это пор двадцатипятицентовики Североамериканской Конфедерации вышли из обращения?
– Простите, сэр, но монета, которую вы в меня опустили, была устаревшей монетой в четверть доллара бывших Соединенных Штатов Америки. Теперь она представляет собой только нумизматическую ценность.
Джо внимательно осмотрел монету. На ее потускневшей поверхности был с трудом различим профиль Вашингтона. И дата. Монета была сорокалетней давности…
– У вас проблемы, сэр? – спросил, подходя, служащий мораториума. – Я видел, что автомат выбросил вашу монету. Можно мне взглянуть на нее?
Джо протянул ему четвертак Соединенных Штатов.
– Не согласитесь ли вы принять за нее монету в десять швейцарских франков, которой вы вполне могли бы оплатить разговор?
– Отлично, – сказал Джо. Совершив обмен, он опустил монету в щель и набрал номер службы Холлиса – одинаковый во всех странах.
– Фирма «Таланты Холлиса», – хорошо поставленным голосом сказала возникшая на экране девушка с преображенным новейшей косметикой лицом. – О, мистер Чип! Мистер Холлис весь день ждет вашего звонка.
Естественно, подумал Джо, предвидение…
– Мистер Холлис поручил нам сразу же соединить вас с ним, он хочет лично заняться вашим делом. Подождите одну секунду, я соединяю, сейчас вы услышите мистера Холлиса, такова воля Божья… – Лицо девушки исчезло, и несколько секунд экран был пуст. Потом появилось лицо, только лицо, без шеи и туловища. Синее, мрачное, с глубоко запавшими глазами, напоминающими неправильно ограненные драгоценные камни: они сверкали, но блеск их был каким-то ненатуральным…
– Здравствуйте, мистер Чип, – сказало лицо.
Вот, значит, каков он, подумал Джо. Да, фотографии не передавали всего: неровностей и странных искажений, будто когда-то это лицо разбили вдребезги, а потом склеили, но не слишком тщательно…
– Объединение получит наш рапорт об убийстве Глена Рансайтера, – сказал Джо. – У них достаточно юристов, чтобы остаток жизни вы провели в тюрьме. – Он помолчал, но ответной реакции не дождался. – Мы знаем, что это сделали вы, – он уже понимал всю бессмысленность своего поступка.
– Что касается цели вашего звонка, – сказал Холлис змеиным голосом, – то мистер Рансайтер не будет…
Джо повесил трубку. Рука его дрожала.
Он вернулся в зал свиданий. Там сидел мрачный Эл и крошил в пальцах то, что было когда-то сигаретой.
– Нет, – сказал Джо.
– Приходил Фогельзанг, – сказал Эл. – Хочет тебе что-то сказать. Шесть против восьми, что у них сложности и он сейчас начнет крутить. Вместо того, чтобы прямо сказать: нет… И что же теперь?
– Холлис должен ответить за это.
– Безнадежно. Нам его не достать.
– Объединение… – Джо оборвал себя. Вошел владелец мораториума, бледный и измученный. Видно было, сколько сил он прилагает, чтобы выглядеть мужественно и твердо.
– Мы сделали все, что могли, – сказал он. – При таких низких температурах электрическое сопротивление отсутствует. Мы должны были получить сильный и чистый сигнал. Но усилитель воспроизводит лишь шум с частотой около шестидесяти герц. Прошу учесть, что далеко не сразу клиент попал в необходимые температурные условия. Прошу не забывать об этом.
– Мы не забываем, – сказал Эл и тяжело поднялся. – Вроде бы все?
– Надо поговорить с Эллой, – сказал Джо.
– Сразу? – Эл покачал головой. – Отложи на утро. Выспишься, обдумаешь ситуацию… Поезжай домой и поспи.
– Ехать домой, – сказал Джо, – это ехать к Пат Конли. Она меня замучает…
– Тогда возьми номер в отеле, – сказал Эл. – Исчезни. Я вернусь на корабль, расскажу нашим, как дела, и подготовлю рапорт в Объединение. Дай мне письменное поручение заняться этим… – он повернулся к Фогельзангу: – Нет ли у вас ручки и листа бумаги?
– Знаешь, с кем бы я поговорил? – сказал Джо. – С Венди Райт. Она может подсказать, что делать. Я ценю ее мнение. Сам не знаю почему. Что-то в ней есть такое…
Он вдруг заметил, что звучит тихая музыка. Та же, что на борту трансформера. «День гнева, день страдания, – мрачно выводили голоса, – мир обращается в пепел, как предрекала Сивилла…» Реквием Верди. Наверное, каждое утро, приходя на работу, фон Фогельзанг собственноручно включает эту музыку…
– Возьмешь номер в отеле, – сказал Эл, – а я шепну Венди Райт, чтобы навестила тебя там.
– Неловко, – сказал Джо.
– Что? – воззрился на него Эл. – В такое время? Когда вся организация может пойти ко всем чертям в пекло, потому что ты никак не можешь взять себя в руки? Сейчас годится все, что приведет тебя в форму. Иди звони в отель, потом скажешь мне…
– Наши деньги ни черта не стоят, – сказал Джо. – Я не смогу никуда позвонить, пока не найду коллекционера, готового обменять наши монеты на современные.
– О Иисус! – тяжело вздохнул Эл и покачал головой.
– Я, что ли, состарил эти монеты? – взвился Джо.
– В каком-то смысле – в очень странном смысле, Джо, – да, ты. Я пока не могу этого объяснить… я не могу даже понять… но смогу. Когда-нибудь. Ладно, пойдем на корабль. Заберешь Венди и тихо смоешься.
«И страх Господень овладеет призванными на суд Его…» – пел хор.
– Чем я буду расплачиваться – они не принимают наших денег! – не мог остановиться Джо.
Выругавшись, Эл достал бумажник.
– Так, эти годятся, хотя и старые… а эти уже нет, – он брезгливо отшвырнул от себя потерявшие ценность монеты. – На, возьми, – он насильно всунул в руку Джо несколько кредиток. – Хватит на ночь в отеле, на завтрак и на легкую выпивку. Отправлю за вами корабль из Нью-Йорка.
– Я тебе все верну, – сказал Джо. – Как исполняющему обязанности директора мне положено неплохое жалованье. Тогда я расплачусь с долгами, с налогами, заплачу все штрафы и пени…
– Без Пат Конли?
– Я пошлю ее к черту.
– Могу себе представить…
– Начну новую жизнь. Сначала. – Я смогу руководить фирмой, подумал Джо. И никогда не допущу подобной ошибки… не позволю выманить нас с Земли и засунуть в мышеловку…
– Мне кажется – сказал Эл – ты слишком любишь проигрывать. И вряд ли перемена обстоятельств
