– Да. Появляюсь в стратегических пунктах. Как с тем полицейским, как с аптекой Арчера…
– И ролик ты не записывал, – сказал Джо. – Это было вживую.
Рансайтер неохотно кивнул.
– Так в чем между нами разница? – спросил Джо. – Почему ты это все можешь, а мы…
– Ты хочешь, чтобы я сказал?
– Да. – Он внутренне собрался, хотя и знал заранее, что именно сейчас услышит.
– Я не мертв, Джо. Все обстоит так, как гласили надписи на стенах… Вы все лежите в холодильнике, а я… – Рансайтер не выдержал взгляда Джо и отвел глаза, – я сижу в зале свиданий Мораториума Возлюбленных Собратьев. Я велел, чтобы установили связь между всеми вами; вы остаетесь единой группой. А я сижу и все пытаюсь наладить контакт с вами… Это и есть – снаружи. Со стороны. Отсюда и проявления – так ты это назвал. Уже неделю я пытаюсь пробудить вас к активной полужизни, но бесполезно – вы угасаете один за другим…
– А что с Пат Конли? – помолчав, спросил Джо.
– Она с вами. В полужизни, связанная с остальными.
– Глен… Весь этот регресс – он вызван ее талантом? Или это обычные при полужизни явления? – Напрягшись, он ждал ответа; почему-то казалось, что от этого зависит теперь все.
Рансайтер фыркнул, скривившись, и сказал неохотно:
– Обычные явления. Это же пережила Элла. Все это переживают…
– Ты все врешь, – сказал Джо. Разочарование было смертельным – как ножевая рана.
– Господи, Джо, да я же спас тебе жизнь, – удивленно сказал Рансайтер. – Я пробился к тебе так близко, что смогу, наверное, вытащить тебя в состояние полноценной полужизни. Ты будешь жить долго. Черт, да если б я не сидел и не ждал бы тебя в этом дерьмовом номере, когда ты вполз сюда… да, дьявол, ты бы валялся бы давно на этой дрянной кровати, мертвый, как гвоздь. Слушай, это я, Глен Рансайтер, твой босс, и я бьюсь, чтобы сохранить жизнь тебе и остальным… Тут, в реальном мире, я – единственный человек, который пытается что-то сделать. – Он смотрел на Джо с обидой и негодованием. – Эта Пат Конли убила бы тебя тем же способом, как и остальных…
– Венди, Эла, Эди, Фреда… наверное, и Тито Апостоса, – сказал Джо.
Тихим ровным голосом Рансайтер продолжал:
– Нынешняя ситуация очень сложна. Она не допускает простых решений…
– Особенно, когда ты их не знаешь, – сказал Джо. – Так вот обстоят дела. Ты все выдумал – чтобы объяснить свое присутствие здесь. Все твои присутствия, так называемые проявления…
– Я этого так не называл. Это вы с Элом придумали название. Не сваливайте на меня…
– Ты не знаешь ничего сверх того, что знаю я, – задумчиво сказал Джо, – ни о том, кто нас преследует, ни о том, что вообще происходит. Да, Глен, ты не можешь сказать, кто наш противник, потому что ты сам не знаешь…
– Я знаю, что жив. Знаю, что сижу здесь, в мораториуме…
– Твое тело лежит в гробу. Тут, в Мортуарии Истинного Пастыря. Ты не видел его?
– Нет. Но все это не так…
– Тело мумифицировано. И скорчено – так, как тела Венди, Эла, Эди, как скоро будет скорчено мое. И твое так же – не лучше, не хуже.
– В твоем случае все решил «Убик», – сказал Рансайтер. На лице его возникло вдруг странное выражение: смесь страха, озарения, чего-то еще, чему Джо не мог найти названия… – Я достал для тебя «Убик»… – Рансайтер замолчал.
– Что такое «Убик»? – спросил Джо.
Рансайтер не ответил.
– Этого ты тоже не знаешь, – сказал Джо. – Не знаешь, что это такое, не знаешь, как он действует. Ты не знаешь даже, откуда он берется.
После мучительно долгой паузы Рансайтер сказал:
– Ты прав, Джо. Абсолютно прав. – Дрожащими руками он пытался достать сигарету. – Я хотел сохранить тебе жизнь – это чистая правда. Черт, я хотел спасти вас всех… – Сигарета выпала из его пальцев и покатилась по полу. Рансайтер с трудом наклонился, чтобы поднять ее. На лице его появилось выражение полнейшего несчастья. Почти отчаяния.
– Это потому, что мы здесь, а ты там, в том чертовом зале свиданий, – сказал Джо. – Ты не знаешь, что происходит с нами, и ничего не можешь сделать…
– Да, все так, – сказал Рансайтер.
– Мы заморожены – но с нами происходит что-то необычное. Что-то такое, чего не бывает в нормальной полужизни. Мне кажется, что идет схватка двух сил: одна пытается нас уничтожить, другая – спасти. Ты сотрудничаешь со второй, хотя не знаешь, что она собой представляет. Человек это, или дух, или… не знаю, что. Именно от нее ты получил «Убик».
– Да.
– Так что никто из нас не знает до сих пор, с чем мы имеем дело. Кто на нас охотится и кто нас спасает. Ни ты, который там, ни мы, которые здесь… Разве что Пат?
– Думаю, да, – сказал Рансайтер. – Враг – это она.
– Это правдоподобно… но не более того. – Похоже, что мы еще не встречались лицом к лицу ни с нашим врагом, ни с нашим другом, подумал Джо. Но встреча произойдет, и скоро мы будем знать все…
– Скажи мне, ты абсолютно уверен, что ты – единственный человек, переживший взрыв? – спросил он Рансайтера.
– Я уже говорил: Зэу Вирт…
– Из наших. Зэу Вирт в тот момент с нами не было. А, например, Пат Конли?
– У Пат Конли размозжена грудная клетка. Смерть наступила от шока и коллапса обоих легких. Кроме того, множество разрывов внутренних органов, в частности кишечника. Переломы костей ног. В физическом смысле она находится в четырех футах от тебя. Ее тело, конечно.
– А остальные? Они все здесь же?
– Все, кроме Сэмми Мэндо. У него необратимые повреждения мозга, он в коме, из которой его никогда не выведут. Он стал растением. Ни личности, ни сознания, ничего.
– Поэтому, естественно, ты его не упомянул…
– Упомянул же.
– Когда я спросил… – Джо задумался. – Где он? В Цюрихе?
– В Цюрихе. В больнице Карла Юнга. В четверти мили отсюда.
– Найми телепата, – сказал Джо. – Или используй Эшвуда. Пусть взглянут на его подсознание. – Мальчишка. Недоразвитый и глупый. Жестокая, непредсказуемая, причудливая личность. Похоже, что это то самое… Да, это объяснило бы все – все эти обрывания крыльев и приставления их заново. С возвращением сил после смертного изнеможения…
– Я это уже сделал, – вдохнул Рансайтер. – Сразу же… Не обнаружено ничего. Ни малейшего следа высшей нервной деятельности. Мне очень жаль, Джо… – он покачал своей массивной головой, явно разделяя разочарование Джо.
– Мы поговорим еще, попозже, – сказал Рансайтер, снимая наушники. Он отложил в сторону всю коммуникационную аппаратуру и тяжело поднялся со стула. Постоял, разглядывая неподвижное тело Джо Чипа, лежащее в заиндевевшем пластиковом гробу. Вытянувшийся и молчаливый Джо… таким он никогда не был, но именно таким ему придется оставаться до скончания времен…
– Вы меня вызывали, сэр? – Герберт Шэнхайт фон Фогельзанг оказался рядом. Он был похож на средневекового льстеца. – Соединить мистера Чипа с остальными? Вы уже закончили, сэр, не так ли?
– Закончил.
– И?..
– Все получилось. Я поговорил с ним. – Он взял сигарету, первую за много часов. Долгие и безуспешные попытки связаться с Джо вымотали его до предела. – Где-нибудь есть автомат с амфетамином?
– В холле, пожалуйста – фон Фогельзанг предупредительно показал направление. – Прошу вас…
