— Это проще простого. Вскоре после убийства священника похитители обнаружили, что они тоже жертвы — жертвы предыдущего похищения. Тогда они обрядили покойного аббата в балахон Деда Мороза и рассчитали, впрочем, не без оснований, что общественное мнение наверняка увяжет между собой смерть и похищение бриллиантов. Если полиция раскроет автора первой кражи, она неизбежно докажет, что он действовал с сообщником и убил его, когда похищение было совершено. При помощи этой уловки Рикоме и его компаньон избавлялись от каких-либо подозрений.
— Верно! Проницательность, с которой вы распутали эту гнусную интригу, выше всяких похвал!
Лепик поклонился.
— Это мое мнение, — с легким замешательством продолжал епископ, — позволяет мне свободнее задать вам один откровенный вопрос. У меня сложилось впечатление, что вы все время, если можно так сказать, наверстывали упущенное… А вы-то сами, что вы делали вечером и в ночь с двадцать четвертого на двадцать пятое декабря между половиной одиннадцатого и часом?
— Я спал, монсеньер.
— Что вы сказали?
— Ризничий Блез Каппель, не знавший истинной причины моего появления в Мортфоне и принявший меня за злоумышленника, позаботился усыпить меня добрым ударом ходулями по голове! Впрочем, на следующий день он попытался сделать то же самое. Это самый лучший метатель ходулей, какого я когда- либо встречал.
Проспер Лепик откланялся. Один из викариев незаметно передал ему конверт, который он столь же незаметно сунул в карман. Внезапно, уже выйдя от епископа, он попросил принять его вновь.
— Монсеньер, я совершенно непростительно рассеян!
Он раскрыл чемодан и развернул длинный пакет.
Епископ Жибель вскрикнул от радости.
— Монсеньер, я забыл вам отдать Золотую Руку короля Рене. Это уникальное произведение искусства. Наверное, оно стоит огромных денег? Что-нибудь около миллиона, да?
— Вы нашли ее!.. Вы ее отыскали!.. Значит, правда — все, что про нее рассказывали? — бормотал епископ, задыхаясь от волнения. — Где она была спрятана?
— В Мортфоне, на Печной улице.
— Как же вы догадались искать ее именно там?
— Я последовал совету одного ризничего, который жил во время Революции:
Прелат в рассеянности глядел на маркиза.
— Я начал смутно догадываться об истине, когда изучал архивы барона де Ла Файля. Я нашел в них древний план Мортфона, на котором названия улиц были написаны еще по старой орфографии. Среди них я наткнулся на некую Млечную улицу. Это меня удивило: я знал, что в Мортфоне нет улицы под таким названием. Немного поразмыслив, я решил сравнить два плана — старый и современный — и убедился, что та улица, которая прежде называлась Млечной, ныне носит название Печной. Было несложно догадаться, что на позднем плане, видимо по рассеянности, вместо двух букв «М» и «Л» написали одну «П». Млечная улица… Млечный сок… Млечный Путь… Звезда!
Остальное было делом техники!..
Монсеньер Жибель был человеком весьма хладнокровным, но в этот миг присутствие духа его покинуло. Фантастическое явление Золотой Руки, искрящейся драгоценными камнями, доконало его больше, чем сообщение адвоката о двух кражах и двух убийствах там, где епископ ожидал услышать лишь об одном похищении и одной смерти. Мысли его смешались, перед глазами поплыл густой плотный туман, в котором, как сказочная звезда, сверкал ковчег; словно во сне, он увидел человека с темными волосами, желтыми зрачками и совиным лицом; епископ протянул ему руку, человек, склонившийся перед ним в глубоком поклоне, поцеловал епископский перстень и исчез.
На площади Станислава Проспер Лепик вскрыл конверт, который ему вручил викарий. В конверте был чек на десять тысяч франков на банк «Лионский кредит». Адвокат беззаботно направился к банку. Возле дверей Лепика поджидал священник.
— Меня направил к вам монсеньер Жибель. В чек, который он вам вручил, вкралась небольшая ошибка.
— Да что вы! Чек выписан по всем правилам.
Священник улыбнулся и отрицательно покачал головой.
— Отнюдь нет, — возразил он. — Прошу вас принять этот чек взамен прежнего.
Новый чек был на сто тысяч франков.
— А! Ну что ж! — попросту ответил Проспер Лепик.
Прошло два года.
Доктор Рикоме, которого Проспер Лепик при помощи своего красноречия избавил от больших неприятностей, искупает свою вину и прежние грехи честолюбия и алчности, ухаживая за больными в Сен- Лоран-дю-Марони[17]. Он показал, что его сообщником был его собственный брат.
Похищенные бриллианты вернулись на свое место. Ювелир Тюрнер с большой радостью собственноручно поместил их между золотыми закрепами. Однако сейф в ризнице Мортфона, лотарингского городка неподалеку от Сире, отныне хранит еще большую драгоценность — сказочную Золотую Руку короля Рене. Монсеньер Жибель пожелал, чтобы этот городок и впредь хранил у себя ковчег, проспавший полтора века в одном из его подвалов и найденный при известных читателю обстоятельствах.
Тому, кто хочет увидеть это чудо, достаточно обратиться к мяснику Матиасу Хагену: он теперь помогает исполнять обязанности ризничего Блезу Каппелю, глаза которого совсем ослабли.
В ризнице появился новый сейф с электрической сигнализацией. Осмотр Золотой Руки стоит один франк. Можно также подняться по Печной улице и увидеть то место, где Проспер Лепик обнаружил ковчег.
Гаспар Корнюсс по-прежнему работает фотографом и делает в своем ателье почтовые открытки; каждый год двадцать четвертого декабря он, как и раньше, надевает наряд Деда Мороза и совершает свой обход. Только с памятью у него все хуже и хуже. Копф и его жена все еще держат гостиницу «У святого Николая-батюшки». Г-н Вилар занялся политикой. Г-н Нуаргутт подхватил желтуху, от которой никак не может излечиться: за его спиной Виркур поговаривает, что во всем виноват дурной характер мэра.
В замке барона де Ла Файля дважды в неделю, по четвергам и воскресеньям, теперь проходят сказочные торжества. Это детские праздники. Барон устроил кукольный театр, для которого мортфонские ремесленники изготовили кукол. Спектакли собирают детей со всей округи.
