— Ой, кто это? — воскликнула Грета. — Оказывается, это не Грегор!
В лодке сидел здоровенный козлище в полосатом свитере и шкиперской фуражке.
— Добро пожаловать в пансионат «Раздолье над фьордом»! — вежливо приветствовал его Самсон. — Не желаете ли угоститься чашечкой горячего шоколаду?
— Скотт Мак-Дживер, — представился козел. — Спасибо за приглашение, дружище! Но ветер меняет направление, так что я лучше поверну обратно, чтобы плыть домой с попутным ветерком. Вот только попрошу принять этот расплывшийся пудинг.
И тут они увидели главное: шотландский поэт Грегор, обычно такой самолюбивый, лежал на дне лодки словно неживой. Подслеповатые кротовьи глазки закатились, и все вокруг было испачкано остатками завтрака.
— Ох, что же это делается! — воскликнула в отчаянии Грета. — Неужели же он…
— Живехонек-здоровехонек! — сказал Макк-Дживер. — Погодите немного, через недельку глядишь, очухается. Как я заметил, он не любит, когда начинает покачивать.
— Покачивать? — громко удивился Самсон. — Да ведь это же настоящий ураган!
— Вот еще! Тьфу это, а не ураган!
— Это опасный для жизни ураган, и он по силе не уступает тайфуну! — стоял на своем Самсон.
— Хватит тебе спорить! Давай-ка лучше подсоби! — оборвал его Роберта. — И ты, Грета, тоже. Как- никак это же твой жених.
С этими словами Роберта наклонился, стараясь приподнять лежащего на земле Грегора.
— А что это на нем надето? Неужто юбка? — удивился кот.
— Это называется килт, — объяснила Грета.
— Да нет же, — тявкнул Самсон. — Это юбка. Юбка в клеточку.
Едва живого Грегора подхватили на руки и понесли к дому, из груди крота вырывались странные гортанные звуки. Следом Грета несла в обеих руках его чемоданы.
— Пойду-ка я обратно и попытаюсь уговорить этого морского волка, — сказал Роберта. — Это же безумие снова выходить в море, да еще среди ночи, когда предстоит такой далекий путь!
— Ты опоздал! — сказала ему Грета.
Роберта действительно опоздал. Скотт Макк-Дживер уже успел отчалить. Лодочка скрылась во мраке, и видно было только, как пляшет над волнами его фонарь.
— О-а-о! — простонал, приходя в себя, Грегор.
Грета крепко обняла его и стала гладить по спинке:
— Бедняжечка! Каких же страданий ты натерпелся!
— Это было ужасно! А он еще все время называл меня «пудингом» и «мокрой курицей»! И это продолжалось много часов!
Грета осторожно поцеловала Грегора в щечку: — Но теперь этот кошмар позади, солнышко мое! Как ты посмотришь на то, чтобы выпить чашку фирменного бульона, приготовленного Гретой?
— С большим, большим удовольствием!
— И сразу в постель, на чистенькую простынку! — добавил Самсон. — Вот это будет самое лучшее!
Самсон и Роберта с двух сторон подхватили Грегора под руки, и вместе они, пошатываясь, поплелись к «Раздолью».
— Доброго утречка! — Этими словами их встретил в холле Людо Карсон. Он сидел, задрав ноги на стойку, и просматривал журнал для записи постояльцев.
3
— Более нахального зверя, чем ты, я еще не встречала! — сказала пораженная этим зрелищем Грета. — И даже не слышала, что бывают такие скверные собаки!
— И я тоже! — буркнул Самсон. — А я знавал многих собак. Вот, помнится, однажды…
— А это еще кто такой? — бросил Людо Карсон ледяным голосом, ткнув правой лапой в сторону Грегора.
Грегор только покрутил головой, он еще был как в тумане.
— Это мой жених, — сказала Грета, — шотландский поэт Грегор. Так что имей в виду!
— Сейчас же положи на место журнал постояльцев! — зашипел Роберто. — Всему есть границы!
Людо Карсон строго кивнул:
— Вот именно. Причем только мне решать, где они проходят. — С этими словами он развалился в кресле, закинув передние лапы за голову. Покосившись на Грегора, он продолжал: — Кстати, насчет границ… Ты отдаешь себе отчет в том, что только что незаконно въехал в нашу страну? Тайком пробрался сюда под покровом ночи, так сказать.
— А-а? — только и произнес растерянный Грегор.
— Он наш постоялец и приехал сюда погостить, — стиснув зубы, принялся объяснять Роберто. — К тому же он наш большой друг. и если ты наконец соизволишь закончить этот дурацкий спектакль, мы пойдем и уложим его в постель. Как видишь, он болен.
— Дай-ка мне взглянуть на твой паспорт, Грегор! — сказал Людо Карсон. — Надеюсь, это твое настоящее имя.
Грегор проглотил застрявший в горле комок и вынул паспорт из сумочки, висевшей у него на поясе.
— Фу ты! — проворчал Людо, раскрывая паспорт. — Весь паспорт мокрый! Вы только по-
смотрите! Чернила размазались. Невозможно даже прочитать твое имя.
— Меня зовут Грегор! — в отчаянии сказал Грегор.
— И он сочиняет стихи! — сказала Грета. — За последнюю книгу он даже получил шестерку!
— Ах, сочиняет! Обманывает, значит! — гавкнул Людо Карсон. — Об этом и речь! Куда ни глянь — кругом обман и мошенничество! Очень жаль, Грегор, или как там тебя зовут, но мне придется тебя задержать. Эту информацию, а вернее сказать, голословные утверждения, я обязан проверить. — Людо снова ухмыльнулся. — А до тех пор, пока я их не проверил…
— Нет, только не это! — в один голос вскрикнули Грета и Самсон.
— … до тех пор ты, голубчик, отдохнешь у меня в камере, которую я как раз приготовил для субъектов вроде тебя.
Во время этого разговора Роберт о насилу удерживался, чтобы не сорваться. Но тут его терпение лопнуло. Одним тигриным прыжком он вскочил на стойку и уже нацелился вцепиться всеми когтями в морду Людо.
В это мгновение Людо Карсон издал такой рык, который невозможно описать обычными словами. Казалось, что этот рык, рокочущий и грозный, вырывается откуда-то из самых земных недр. Огромный красный язык дрожал в разинутой пасти, и по всей комнате вдруг растеклась омерзительная вонь. Роберто почувствовал, что у него кровь стынет в жилах, и, словно сквозь туман, он только успел еще увидеть, как Людо Карсон уводит Грегора, надев на него налапники.
Когда Роберто очнулся, было совсем светло.
Он лежал на стойке, а часы с кукушкой показывали три часа дня. На полу без сознания лежали Грета и Самсон. Буря кончилась, и через раскрытую дверь в комнату лился солнечный свет и свежий осенний воздух.
Роберто потряс головой и соскочил на пол. Он пошел на кухню и набрал в черпак холодной воды.
