Вернувшаяся минут через двадцать троица осторожно обошла стороной 'Хорька'. Села на свои табуретки, посмотрела на 'Доктора' и едва не вылетели назад. Сдержали рвотный спазм! Молодцы! Добрый 'Доктор' сидел и ел, напутствуя 'Хорька'. На его руках и одежде так и осталась свернувшаяся кровь. Этими руками он брал хлеб, колбасу, капусту, огурцы. Прежде чем откусить, он рассматривал, вертел всё в грязных от крови руках и говорил:
— Ну, вот так и договоримся! Узнаю, что пьёшь какую либо гадость, водку, самогонку. Засажу в укромном месте и буду кормить тебя твоей же плотью. Пока не истечёшь кровью и не сдохнешь. Прятаться от меня бесполезно. Найду под землёй. Слово моё твёрдое. Прощать никогда никого не прощаю! 'Хамса' знает! Он мой 'смотрящий'. Ну чего стоишь? Уши развесил! Первый и единственный сеанс лечения закончен. Всё иди, работай! Вечером сдашь 'Хамсе' сделанную работу. Вперёд!
'Хорёк' с места изогнувшись, отпрыгнул от стола и с радостным лицом выскочил прочь. Четверо оставшихся в каптёрке в компании 'Доктора' счастливчиков проводили его завистливыми взглядами. 'Хорьку' повезло! Подумаешь, отрезали ухо! Но ведь приклеили и отпустили! А им сидеть, смотреть и слушать, как этот маньяк ест окровавленными грязными руками и рассказывает кошмарные вещи.
— Вообще, три сеанса, для любого организма проходят без последствий. Уши, нос, это хрящи и кожа. Их можно пришить, можно и приклеить. Пришивать долго, я предпочитаю приклеивать. Проблемы начинаются, когда отрезаешь пальцы. Нет приклеить их можно! Но в пальцах уже есть нервы и сухожилья если их не сшить, то толку никакого. А вот сшивать их я не умею. Опыта мало. Но после армии пойду в мединститут, буду учиться. Время ещё есть. Был такой хирург Пирогов, он в полевых условиях без наркоза оперировал раненных и многих возвращал в строй. Во мне талант есть! Точно! Вот и буду как он! Но это в будущем. А пока ешьте, чего сидите как в гостях. Хотя понимаю, мой рассказ захватил вас. Прямо неудобно!
Четверо слушателей в один голос, перекрикивая друг друга, дружно уверяли:
— Кушайте! Мы уже ели, сыты! Слушать Вас просто интересно! Не обращайте на нас внимания!
'Доктор' слушал их и кивал головой:
— Ну, раз вы сыты настаивать не буду! Не кормить же вас силой? Хотя мысль интересная! Подумаю на досуге. Если взять 'терпилу', связать его, заклеить нижние отверстия и кормить. Долго ли вытерпит? Или нужно дырку в животе сделать, что бы отходы выходили? Ой! Что это я вам такое рассказываю? Зачем? А вспомнил! Если кто-то из вас обо мне, хоть словом обмолвиться или будет пальцем тыкать, тот и станет участником этих моих будущих экспериментов. Пусть и не добровольно, но станет! Вопросы есть? Вот и хорошо!
И он снова начал свои кровавые и жуткие мысли излагать сидевшим у стола парням. Те его уже не слушали. Трое представляли всё рассказанное этим хирургом-любителем. Понятно, что в роли участников экспериментов они представляли себя. Только Паша предпочёл думать другое, так было проще. Он вспоминал, как познакомился с 'Удавом', то есть с 'Доктором'.
… После суда Пашу отправили в колонию для несовершеннолетних отбывать срок до совершеннолетия. Мать собрала ему в дорогу продуктов. Передачу разрешили. Среди продуктов было и любимое лакомство Паши хамса. Правда, на Украине её называли 'тюлька'. Продуктов было не много. За дорогу он съел всё. Осталось только штук десять мелких рыбёшек в палец длиной. Этап прибыл в колонию. Прибывших разместили. До обеда оставался ещё час. Паша взял пакетик с остатками любимой еды и уединился за барак. Съел одну рыбёшку и блаженствовал, держа в руке вторую. От удовольствия и блаженства он сидел с закрытыми глазами. Из этого состояния счастья его вывел голос:
— Разве так поступают? Приехал в чужой дом, и сразу спрятался жрать, не делясь с хозяевами? Ай, как не стыдно!
Паша открыл глаза, над ним стояли пятеро парней его возраста и издевательски улыбались. Один из них ногой в ботинке, стандартной обуви колоний, ударил Пашу по руке державшей свёрток с остатками хамсы. Рука от боли разжалась, и рыбки упали на землю. Паша лишился своего лакомства, которое берёг и экономно расходовал всё время. Законы зон Паша по рассказам опытных сокамерников, с которыми сидел в камере СИЗО, пока шло следствие, знал. С колотящимся от страха сердцем он ринулся в бой, другого выхода не было. Завязалась не равная драка. Противников было больше. Паша дрался отчаянно, понимая всю безнадёжность. И вдруг над дерущимися парнями раздался насмешливый голос:
— И что это у нас происходит? Кто посмел устраивать драку? Нарушать порядок? А?
Нападавшие на Пашу парни, услышав этот голос, мгновенно отпрянули прочь от Паши. Сбившись в кучу, они стояли с опущенными головами. А перед ними стоял худощавый паренёк. Его голова едва доставала до грудей, стоявших парней. Паша размазывал рукавом куртки кровь по лицу тоже встал. Парень окинул его взглядом:
— Понятно! Новенький! И за что тебя бьют эти здоровые ослы?
Носком ботинка он перевернул валявшуюся рыбёшку.
— Хамса? Любишь это?
Паша кивнул. Он был удивлён поведением парней. Те стояли, насупившись с опущенными глазами. Взгляд щуплого паренька остановился на одном из них:
— 'Кот' это затеял ты? Понятно, ведь ты у нас на зоне самый крутой! Может и со мной, драться полезешь? Ну, давай не стесняйся! Твои кореша конечно с тобой? Поможете другу меня прессовать? Да?
Парни отчаянно замотали головами и отодвинулись в сторону от одного парня. Тот стоял покорный и безвольный пред прохаживавшимся перед ним щуплым пареньком:
— Я ведь задал вопрос! Или на мои вопросы не стоит обращать внимания? 'Кот' к тебе обращаюсь! Оглох? Голос потерял?
Оставшийся стоять в одиночестве парень вздрогнул и сжался, не поднимая взгляда на щуплого парня, он еле слышно сказал:
— Прости 'Удав'! Виноват! Прости!
— Виноват? Понятно! Просишь простить? Подумаю! А пока брысь!
Парни поспешно кинулись прочь. Только теперь Паша заметил, что у них были зрители десятка два парней стояли около угла барака. Бегущая прочь пятёрка старательно обошла их стороной. А щуплый парень обратился к Паше:
— Ладно, 'Хамса'! От имени всех правильных пацанов нашей зоны приношу извинения за этих ослов. Не умеют поступать по понятиям! Сколько не учу! Нет, что бы расспросить. Что за фрукт прибыл к нам? Послушать его рассказ о том кто он, посоветоваться со мной, как принять новичка не могут, а своего ума у них хватает только на одно действие, сразу ковырять лицо лезут. Так, что извини! Мне стыдно за этих дубов и я беру тебя под свою защиту. Это ясно всем!
Стоявшие поодаль парни громко подтвердили, что слышали сказанное. На этом инцидент был исчерпан. Паша получил 'погоняло' 'Хамса' и стал тенью 'Удава'. Он застилал и расстилал его постель, чистил ботинки, стирал носки, накрывал на стол в столовой. Ели они с 'Удавом' за отдельным столом. Белый хлеб и масло на их столе стояли постоянно. Да и порции им давали приличные как на десятерых человек, для такого количества людей предназначался стол. Только в кастрюлях, предназначенных для их стола, первое было густое с мясом, да и второе было не хуже.
Год провёл Паша в этой колонии, служа 'Удаву'. Его поведения не вызывало презрительных взглядов остальных обитателей колонии. Нет! Все на Пашу смотрели с завистью и с уважением. Грозной славы 'Удава', хватало и на Пашу. Позже он узнал, что в колонию 'Удав' попал на полгода раньше его. В течение месяца он прибрал колонию к рукам. Его противники натыкались на гвозди, часто падали ударяясь о камни и кирпичи. В силу этого попадали в лазарет, а оттуда выходили убеждёнными сторонниками 'Удава'. Только двое самых твёрдых противника 'Удава' остались калеками и были переведены в специальную зону для инвалидов.
Там спокойно и сыто пролетел этот год. Паше исполнилось 18. Его отправили, как и положено по закону на другую зону для взрослых. Этап пришёл ночью. А утром за Пашей пришли двое крепких парней с татуировками на руках. Это были телохранители 'смотрящего' зоны. Он Пашу принял, говорил не долго:
— На тебя получили 'маляву'. Уважаемые люди просили присмотреть за тобой. Лично для тебя вот передали. Читай!
Паша развернул записку и прочёл следующее:
