жили они втроём в разрастающемся городе. Мать стала директором одной из двух школ. В ноябре 1944 года в их квартире появился ещё один человек Иван Степанович Куров, секретарь парторганизации завода. Война забрала у него семью, они погибли под бомбами в эшелоне, следовавшем с захваченного Харькова. Старший политрук Куров был на фронте и об этом узнал через полтора года. В их часть прибыл его бывший коллега по работе в райкоме партии. Его семья тоже ехала этим эшелоном, но уцелела. Политрук Куров и до этого момента не был трусом, но получив скорбную весть, стал отчаянно искать смерти. Этой милости он не получил. Участвуя в боях под Сталинградом, он вёл в атаку полк, точнее то, что от него осталось, разорвавшаяся рядом немецкая мина свалила его. Очнулся он в госпитале, осмотрел себя и впервые со времени далёкого детства горько заплакал. Вместо левой руки и ноги у него были забинтованные обрубки. Но плакал он не долго, есть порода таких людей, которые не умеют сдаваться, пасовать перед трудностями, жалеть себя. Добившись, чтобы его перевели в общую палату, далёкого тылового госпиталя, где он пролежал почти девять месяцев, поднимая настроение раненых, не давая никому киснуть. Едва начав ходить, он, опираясь на костыли, передвигался по всему госпиталю, бывал во всех палатах, беседовал с ранеными. Здесь его нашли и его награды второй орден Красного Знамени и орден Ленина, за участие в Сталинградской битве. Немного оправившись, Куров написал письмо в ЦК, с просьбой использовать его не смотря на полученную инвалидность. Стране нужны были герои и вскоре, привыкая к протезам, он был направлен парторгом на Уральский машиностроительный завод. Так Иван Степанович попал в их город. Секретарь партийной организации завода был по сущёству высшим партийным руководителем города. Иван Степанович мелочей не признавал, он бывал везде, принципиальный, строгий, проверяющий выполнение всех своих распоряжений, он был грозой хозяйственников. Зато рабочие и ИТР завода его обожали и искренне уважали. Бывал он и в школах, проводил собрания партактива, руководителей организаций. Так и познакомился с матерью Кости. Подробностей их знакомства и возникших отношений никто не знал. Но в январе 1945 года Костя с матерью и сестрой переехали в четырёхкомнатную служебную квартиру Иван Степановича выделенную ему в связи с изменившимся семейным положением и большой семьёй. Как и любой парень, нового мужчину в семье Костя принял настороженно. Ему ещё не исполнилось пяти лет, многое ему было непонятно. Отца не знал, первый отчим был и исчез, теперь появился новый. Как к этому относится? И во дворе, и в садике большинство детей не имели отцов или они были на фронте. Вот дети и пытались осознать всё сами, как могли. Новый отчим бывал дома редко и Костя успокоился. Закончилась война и началась новая жизнь. В 1947 году их семья переехала в другой город в первый раз. Ивана Степановича назначили секретарём горкома КПСС города на Украине. Потом были Белоруссия, Прибалтика, Молдавия, снова Украина. Иван Степанович менял должности, города. Семья следовала за ним. В 1951 году они переехали в Москву. Иван Степанович получил назначение в аппарат ЦК КПСС. Это был их последний переезд. С тех пор Костя жил в Москве. Мать работа директором школы, потом стала зав ГОРОНО. Окончив школу в 1957 году, Костя поступил в МГИМО. Света окончила школу в 1960 году и поступила в московский медицинский институт. Ещё в 1945 году Куров Иван Степанович оформил документы на детей жены, усыновив и удочерив их, но оставил им их фамилии. Для детей начальника одного из управлений аппарата ЦК КПСС, в СССР были открыты все двери. Света изучала психиатрию, и Костя увлёкся этой наукой. С третьего курса МГИМО он перевёлся на факультет журналистики московского университета. Окончив университет, поступил в аспирантуру, защитил кандидатскую и уже подумывал о месте работы. Тогда их счастливую семью и посетило горе. В декабре 1966 года умер Куров Иван Степанович. Последние годы он болел, но держался до конца. На похоронах присутствовали и члены политбюро. Среди них присутствовал и вновь избранный в этом году в члены политбюро Михаил Андреевич Суслов. Костя не знал, сталкивался ли отчим с этим человеком? Были ли вообще они знакомы? Но Михаил Андреевич первым подошёл высказать свои соболезнования, семье умершего Ивана Степановича. Тогда ещё Костя не знал, что ему пожимает руку и смотрит в его глаза 'серый кардинал', второй человек в государстве, идеолог партии. Вслед за ним потянулись с высказыванием соболезнований остальные. Здесь же на кладбище помянули ушедшего товарища по партии. В столовую ЦК, где было всё накрыто для поминовения усопшего члены Политбюро не поехали. Уже на выходе с кладбища к Косте подошёл представительный мужчина, он представился помощником Суслова:
— Константин Федотович! Послезавтра в 8.30 Михаил Андреевич ждёт Вас в Кремле. Пропуск будет заказан. Не опаздывайте!
Впервые к Косте обратились так официально, растерявшись, он кивнул. Всё время после поминок и весь следующий день, он усиленно думал о возможной причине этой аудиенции. Но придумать ничего так и не смог. Утром назначенного дня, в 7.50 он уже стоял у бюро пропусков. Дверь была закрыта. Работать бюро пропусков начинало с 9.00. Прочитав это, Константин растерялся. Может он или тот человек что-то напутали? Здесь и возникли сомнения. Может тот человек сказал ему в 9.30? Увы, память ничего подсказать не могла, её заполняло волнения, отталкивая всё остальное прочь.
Декабрь месяц далеко не летний, мороз стоял настоящий, — 23 не меньше, но Костя его не чувствовал, ему было жарко. Страх ошибки грел тело хорошо, разве что не до пара, от горящего огнём тела.
Медленно ползли стрелки часов. Снег везде был убран, но Костя ухитрился имеющие остатки протоптать до камней покрытия. А уж они это выдержали. Ровно в 8.15 из открывшейся двери проходной вышёл крепкий мужчина и подошёл к нему:
— Сивцов Константин Федотович? Ваш паспорт!
Спросил он, Костя достал из своего кармана паспорт и протянул ему. Мужчина взял его, начал листать, затем сравнил фотографию с Костиным лицом и взмахом руки приказал Кости идти за собой. Уже вместе они вошли в проходную. Там мужчина передал Костю другому мужчине, оставив Костин паспорт у себя. Сменив троих сопровождающих, в 8.29 Константин оказал в приёмной Суслова. Из-за стоявшего стола, вышёл знакомый Косте помощник. Сопровождавший Костю человек остался в приёмной, а помощник, открыв двери кабинета, впустил Костю. За его спиной закрылись двойные двери.
Суслов сидел за столом и разбирал бумаги. Костя осмотрелся. Обычный кабинет, у стен шкафы и полки с книгами, в углу дверь. Два окна завешены бархатными бардовыми шторами. Над столом на стене портреты Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Паркетный пол. Ни ковров, ни ковровых дорожек. На приставном столике десяток телефонов разных цветов. Суслов поднял голову и внимательно смотрел на него. Встретив взгляд Кости, кивнул на стул у приставного стола.
— Здравствуйте Константин Федотович! Проходите, располагайтесь.
Костя подошёл и присел на краешек стула. Дальше началась беседа. Суслов спрашивал его об учёбе, о теме кандидатской, о планах на дальнейшее. Костя оттаял, расслабился. Беседа текла неспешно. Висевшие на стене часы пробили девять. Суслов поднялся:
— Рад был нашей беседе. До свидания Константин Федотович. Желаю Вам успехов в работе и жизни.
Костя понял, что приём закончен, вскочил, пожал протянутую ему руку. И повернувшись, направился к выходу из кабинета. Больше с этим человеком он никогда не встречался и не разговаривал. Видеть его издалека видел, даже ходил с ним проститься в 1982, когда тот умер. Причину этой встречи он не понял. Выйдя в приёмную, закрыв за собой двери кабинета Суслова, он простился с помощником и хотел уйти, но тот задержал его:
— Константин Федотович! Извините, одну минутку! Вас сейчас проводят, Вас ждут на собеседование.
Молчаливый провожатый повёл Костю по переходам огромного здания. Шли долго, на площадках переходов проверяли их документы, точнее сопровождающий предъявлял свои и Костин пропуск, вместе с какой-то бумагой. Наконец они пришли к месту назначения. Снова Костя попал в кабинет. Хозяин кабинета, седой подтянутый мужчина встретил Костю стоя у стола. Протянув руку, он представился:
— Баринов Николай Николаевич, начальник аналитического управления ЦК. Я знаю, Вы Сивцов Константин Федотович, кандидат наук. Ну, что скажете? Поработаем?
Костя растерялся. Николай Николаевич рассмеялся:
— Чего растерялись? Хотели искать работу, а она нашла Вас? Поверьте, бывает и так! Но у Вас будет испытательный срок. Посмотрим. Подходите ли Вы нам? Подходим ли мы Вам? Хотя Михаил Андреевич никогда не ошибается. И так начнём знакомство.
Он рассказал Косте о задачах управления, о смысле их работы. Рассказал, чем Косте предстоит
