умела добиваться от человека желаемого. Ни родители, ни брат, к ней не приставали. Поэтому она и игралась там сама. Вообще вместе играли только дети, взрослые держались отдельно друг от друга. Так может быть и продолжалось бы до их отъезда, но однажды Алиса услышала, как один отдыхающий сказал своей спутнице:
— Удивляюсь, как такую свалку можно держать возле такого отеля? Куда смотрят родители этой девочки? Или она местная? Поэтому играет там сама? Вот свиньи!
Спутница ему ответила:
— А ты не лазь на окраины, отдыхай на пляже отеля в центре. И на местных детей не смотри. Оно тебе надо? Дома мало нищих видел?
Алиса этот разговор подслушала и посмотрела вокруг. Мусор устилал и территорию, и заброшенный пляж. Везде валялись куски бетона с торчавшей ржавой арматурой, обломки досок. Вид действительно был не приятный.
Из состояния нирваны Виктора вывела царившая вокруг суета. Все служащие отеля толпились в конце пляжа, сам пляж отеля был пуст. Голые шезлонги, пустое море. Даже Лизы не было видно. Виктор поражённо пытался понять, что происходит. Вокруг витали радостные мысли, в них не было ни страха, ни паники. Вставать было лень. Но человеческое любопытство это такая вещь, с которой бороться не возможно никому. Каким бы положением и талантами человек не обладал. Поднявшись с шезлонга, Виктор направился к толпившимся служащим отеля. Он подошёл к ним и прислушался. Они громко обменивались репликами на турецком языке и восторженными восклицаниями. Виктор турецкого языка не знал, тревожить их расспросами не захотел. Он обошёл их, посмотрел в направлении их взглядов и замер.
Его реакция была естественной, любой на его месте поступить иначе не смог бы. Такое зрелище представить себе было трудно. Отель был дорогой, поэтому в нём отдыхали в основном русские бизнесмены с семьями, любовницами и своими охранниками. Бывшие 'новые русские', 'русские Робин Гуды' внешний вид и имидж изменили, но сущность и любовь к демонстрации своих состояний не меняли. Главное было подняться над всеми. Вот и сорили деньгами. Но это была повседневная картина их жизни, обычная и привычная, а то, что увидели глаза Виктора, было настолько необычно, что он замер с открытым ртом. Отдыхающие их отеля, радостно переговариваясь и смеясь…, собирали мусор с загаженного участка. Всё сносили в аккуратные кучи. Доски, обломки бетона, бытовой мусор. Делали это все. Мужчины, женщины, дети. Женщины забыли о своих руках, маникюре и причёсках! Среди них добросовестно трудилась и Лиза! Виктор ничего не мог понять. Его взгляд перебегал с одного работающего на другого. До этого все отдыхающие сторонились друг друга, держались своими группками. Женщины блистали, стараясь выделиться из общей массы, возвысится над другими соперницами. А здесь было общее единение. Все радостно болтали, охотно помогая друг другу. Удивлённый взгляд Виктора выделил четвёрку местных 'светских львиц'. Они имели боевые ранения, царапины на руках и теле, сломанные ногти, но это их не удручало! Они, весело переговариваясь, тащили бетонный обломок весом под сотню килограмм, но тащили его удивительно легко. Здесь было что-то не так. Виктор осмотрел местность возле них и увидел…, сосредоточенную Алину. Она не отрываясь, вела взглядом этот кусок бетона. Мгновение и всё происходящее обрело для Виктора понимание. Энтузиазм изнеженных масс стал понятен. У них был дирижёр-вдохновитель! Теперь он наблюдал за Алиной и его выводы подтвердились. Она честно переходила от одной группы носильщиков к другой, помогала всем. Улыбнувшись, Виктор искупался в море, сполоснулся под душем и пошёл в ресторан. Было время обеда. Обедал он в большом зале в гордом одиночестве. Народ, захваченный трудовым порывом, об обеде забыл. Это было не удивительно, Алина ела с боем и особым аппетитом не страдала.
После обеда Виктор наблюдал за продолжавшим трудиться народом из-под навеса, нашёл и Лизу, она была не менее добросовестным работником этого ударного фронта. Разморенный Виктор успел и подремать. Проснулся он, от возникшего на участке народного ударного труда шуме. Там среди работающих людей, метался местный, абориген. Он что-то кричал, совал всем под нос какие-то бумаги. Виктор понял, что это прибыл хозяин участка. Подозвав официанта, говорившего и понимавшего русский язык, он заказал апельсиновый сок со льдом и спросил:
— А что этот человек там кричит?
Официант улыбнулся и ответил:
— Это хозяин участка. Он кричит, что он их не нанимал и платить им не собирается. Сейчас вызовёт своего адвоката и полицию. Это самовольное вторжение на его частную собственность.
Но работающие на гневающегося хозяина внимания не обращали. Они ударно продолжали трудиться. Побегав и покричав, хозяин исчез. Видно понял свою выгоду от бесплатных работников. Убрать мусор, сложенный в кучи, было намного дешевле, а расчищенный участок продать можно дороже. В Турции капиталистические отношения были давно. Вот и считать свою выгоду, жители этой страны умели лучше нас. Что делать? Мы ведь только этому учимся. И заметьте проходим всё сами! Расшибая лбы и преодолевая проблемы. Виктору наблюдать за снующим, в трудовом порыве народом надоело. Вот он и перевёл свой взгляд на более приятное зрелище играющих в золотых лучах южного жаркого солнца воды бирюзового моря, на идущие по ним вдалеке корабли. Тихий и пустынный пляж располагал к созерцанию и раздумью. Этим он и занялся, погрузившись в состояние блаженной полудрёмы. Так и блаженствовал всё время, до вечера. Из этого блаженного состояния его извлёк шум. Народ справился с взятой на себя задачей. Участок блистал девственной чистотой, если не смотреть на горы мусора, аккуратно сложенного в начале участка выходившего на дорогу. Теперь все дружной толпой шли, к своим покинутым шезлонгам, радостно переговариваясь. Так толпой и полезли в море. К Виктору подошла Алина и села на стоявший рядом шезлонг. Виктор, повернув голову, обратился к ней:
— Ну, внучка дедушки Ленина, тебе понравился организованный тобой субботник? Только дедушка бревно нёс, а ты обломки бетона, но это спишем на прогресс и прошедшее время. А так всё путём!
Обратился он к ней мысленно, хотя мог бы и кричать во весь голос. Гомон радостных людей забивал всё. Галдели как дети, перебивая друг друга. Алина тут же ответила ему тоже мысленно:
— Слава Богу! Столько лет мучилась мыслью, что у нас ненормальная семья. У меня в садике и в школе за детьми часто приходят другие дедушки и папы, ошибки их бабушек и мам. А у нас все правильные, никаких ошибок. Вот уже и задумывалась, что придётся эти ошибки делать мне. Зачем нам выделяться из народа? А оказалось всё в порядке! Дедушка Ленин это чья ошибка? Какой из бабушек?
Виктор смешался. Во-первых, он не понял, о каких ошибках говорит дочь? То, что он подозревал, знать для дочери, по его мнению, было ещё рано. Во-вторых, объяснять ей историю России, роль в ней Ленина, его субботников? Тоже было, по его мнению, рановато. Поэтому, он решил на эти скользкие вопросы вообще не отвечать. Так было проще. Вот и продолжил свою мысль.
— Этот твоё деяние мы продолжим, используем на благо нашей семьи. Вот приедем с отпуска, до начала школьных занятий, устрою тебя дворником или разнорабочим на стройке. Так поднимем благополучие нашей семьи, увеличим наш бюджет.
Девочка, пожав плечами, покорно ответила:
— Слушаю и повинуюсь мой султан! Восточные женщины это самые послушные и исполнительные в гаремах и публичных домах. Не то, что строптивые европейки. Ты меня не отправил работать девочкой на улице Тверской! Спасибо и на этом. Пока воспользуюсь правом своего счастливого детства, пойду, омоюсь.
Алина убежала, Виктор этому был рад. Знания дочери его поставили в тупик. Он точно знал, что, будучи старше неё, десятой части этих знаний не имел. И здесь его пронзила другая страшная мысль. А что он знал о багаже её знаний? Только то, что она сама сказала! Ёлки-палки…, да её лучше не трогать, спокойней будет. Иногда неведенье это большое благо для родителей.
Вечером ужин и вечерний концерт прошли в дружеской, тёплой обстановке. Все русские туристы держались вместе, смеялись, пили, потом отправив детей спать, полночи пили и громко пели, игнорируя всех. Виктор мучился над вопросами:
'Что это ностальгия за ушедшим прошлым? Или радость от необычного приключения и грязной работы?'
Понять этого не смог. Но до конца отдыха все русские туристы были родными и близкими, целыми днями ходили толпой. Заказывали рестораны, прогулочные катера, эксклюзивные экскурсии. Деньгами сорили дружно. Последнее окружающих не удивляло, удивляло то, что держались не расставаясь. Потом
