с заключёнными и солдатами, они ведь тоже на государственном обеспечении. Понятно, что обеспечение представителей власти и обеспечение последней категории людей, вещи разные, только название у них одно. Но это понятно и отношения к творившемуся в городе шуму не имеет. Те, кого это коснулось, жили в особняках, элитных домах. Там и происходили все события, там проснулись все и спать никто не ложился. У них началась ночь ужасов, первая, но не последняя.
К особнякам и элитным домам подъезжали 'Эмки'. Из них выходили люди в кожаных куртках с маузерами, грохоча сапогами, они сновали по комнатам, лестничным клеткам, звонили в двери соседних квартир. Хозяевам этих квартир и особняков объявляли, что они заключены под домашний арест, пока в их отношении проводится следствие. Зачитывали правила поведения. Некоторых забирали и выводили на улицы, где ставили в колоны таких же арестантов. Эти колоны следовали по улицам в заброшенные железнодорожные мастерские. В колонах были в основном незнакомые люди. По приходу в мастерские многих из этих незнакомцев ставили к стенке и расстреливали. Трупы расстрелянных грузили в кузова полуторок, в телеги, накрывали брезентом и увозили. Остальных отпускали по домам, временно. Начавшийся день ничего не изменил. Колоны арестованных следовали по улицам, а едущий в городском транспорте, машинах, идущий по своим делам народ смотрел на них злорадно. Новых богатых сограждан народ, почему- то не любил. Мало того, задержанных и находящихся под домашним арестом людей, освобождали и приказывали заниматься своей работой. Область без власти обходиться не могла. Приходившие на работу, временно освобождённые чиновники и депутаты, забывали о взятках, хищениях, старались быть честными и справедливыми. Каждый надеялся выкрутиться.
Все упорно искали возможность уцелеть в этой мясорубке. Поняли сразу, что это Президент чистит голову рыбы, скрываясь за этими людьми, в форме давно ушедшего в небытие НКВД. В том, что расстрелы это реальность никто не сомневался. Окровавленные, неподвижные тела видели все. Выдумкой какого-то из помощников Президента восхищались. Так тонко всё устроено! Завтра эти вынырнувшие из истории люди исчезнут, вот и найди потом тех, кто творил этот произвол? Может всех этих работников НКВД завтра расстреляют и оставят среди людей, расстрелянных ими. Вот и будут все концы обрублены. Вот молодцы! Потом скажут, что ничего не знают, ни о чём таком не слышали. Но это проблемы центральной власти, а нам нужно выжить и приспособиться, остальное это лирика. Главное найти, как уцелеть. Искали усердно и нашли! Сначала пополз слух, что эти чекисты не трогают членов общественно-политического объединения 'Новая Россия'. Нашлись и свидетели, видевшие людей предъявлявших удостоверение этой организации грозным и безжалостным чекистам. Говорили, что те тут же становились вежливыми и обходительными, немедленно покидали квартиры и особняки этих людей, на цыпочках, не гремя своими сапожищами.
Проверять информацию времени не было. Запрета на членство в нескольких партиях и объединениях не было. Многие так и состояли в трёх-четырёх, так на всякий случай. Вот и ринулись в местный офис объединения вступать в него. Очередь была длинная, стоять приходилось сутки, но никто не роптал. К людям, стоявшим в очереди на вступление, чекисты даже не приближались. Они продолжали водить колоны на расстрел, из ворот брошенных мастерских всё также выезжали полуторки и телеги, укрытые брезентом с пятнами крови. Но стоявшие на запись в члены объединения этого уже не боялись. Они нашли путь к спасению! Какая им разница, чью идею поддерживать и претворять в жизнь? Главное их теперь не тронут, и они останутся в своих креслах. Поживут и приспособятся. Кусочек масла на свой кусок хлеба они найдут. А икра мёртвому не нужна. Переживут без неё.
Программа должна была работать ещё несколько дней. Дальше она отключится, тогда с города исчезнут чекисты, 'Эмки', телеги, колоны людей, идущие на расстрел. Жизнь вернётся на круги свои. Только теперь все чиновники и депутаты будут членами одного объединения, которым управляют люди в строгих серых костюмах и в холле офиса которого висит картина. На ней изображён человек в коричневой выгоревшей хламиде, с наброшенным на голову капюшоном, скрывающим его лицо, он держит в руках шест и стоит в лодке. Вокруг неё лёгкая зыбь покрывает синюю воду. Куда плывёт эта лодка? Кто знает ответ?
… Виктор ждать окончания программы не стал. Рассчитавшись за номер, он покинул разбуженный, кипящий страстями провинциальный город страны строящей новую жизнь. Поняв, что ждать пробуждения самосознания народа дело глупое, Виктор просто сам начал борьбу за новую жизнь для этого самого народа. Увы, библейская мудрость была верной. Ведь в писании сказано, что Моисей водил народ по пустыне целых 40 лет. Но там нигде не говориться, что этот народ пошёл за ним сознательно. Теперь Виктор подозревал, что и тот народ тоже идти заставили. Сам он вряд ли поднялся бы с обжитых, насиженных мест. Но на этот вопрос тоже ответить не кому, века погребли истину под собой.
Он ехал дальше. Ещё два города было необходимо посетить командированному инженеру Божко. Так было указанно в командировке. Вот и ехал. Работа это то, что кормит и заполняет жизнь человека. Все согласны?
Пока Виктор едет, наверно стоит вернуться к тому, что послужило причиной его командировки именно в эти дотационные области российской глубинки. Находящиеся здесь пустынные земли распавшихся колхозов, заброшенные предприятия не вызвали интереса бывших 'новых русских' именуемых теперь 'олигархами'. Все споры, войны и захваты шли там, где были полезные ископаемые, заводы, порты, железнодорожные узлы и в столицах богатых регионов и областей. Захватив действующие заводы, предприятия, построенные по старой системе, старой властью, новые хозяева вначале не имели денег на модернизацию и обновление производства, да и все они были продуктом той плановой системы госзаказа. Вот и действовали соответственно. Выжимали всё из старого изношенного оборудования, изучать потребность рынка в своей продукции не могли, да и не желали, потому, что это требовало трат. Сельским хозяйством заниматься было вообще хлопотно, гораздо проще было покупать за границей всё подряд, привозить и продавать. Постепенно все это осознали и бросали то, что было ненужно. Так возникали брошенные поля, заводы и люди.
На одном из заседаний совета директоров консорциума 'Империя', капитан преторианцев озвучил приказ императора, подобрать две сельскохозяйственные области и две промышленные из числа областей заброшенных олигархами и государством. Императорские приказы исполнялись вдумчиво и добросовестно. Что-то, а спрашивать за промахи и нерадивость он умел, скрыть от него что-то было невозможно. К делу подошли основательно. Создали исследовательские группы, в них привлекли экологов, агрономов, экономистов, менеджеров, почвоведов, производственников и многих других специалистов. Специалистов брали не за звания и регалии, а тех, кто непосредственно тянул работу. Эти группы брали пробы грунта, исследовали воду. Собирали данные об урожайности этих земель за полсотни лет. Обязательным фактором отбора было наличие электроэнергии, дорог, инфраструктуры и рабочей силы. То, что всё было разрушено и заброшенно значения не имело. Так выбрали две сельскохозяйственные области. С промышленными областями работали по такому же принципу. Все собранные материалы и рекомендации представили старику, решение принимал он. Вскоре последовало его распоряжение выдвигаться в эти области. Передовые отряды империи двинулись в города областных центров. Филиалы банков, фирм, общественно- политической организации, благотворительной организации первыми появились в выбранных областях и начали работу. Тогда ошибочно, Виктор посчитал, что народ выберет новых депутатов, новую жизнь. Что выбрал народ? Так и осталось тайной, а кто остался у власти? Это не стало вопросом, результат был налицо и теперь Виктор грубыми методами достигал нужного результата для дальнейшего движения прогресса. В принципе это образно можно сравнить с поведением домашнего любимца, когда на улице дождь или снег, его тащат домой, а он упирается, вырывается, хотя ему хотят добра. Получалось, что для блага домашнего любимца приходилось применять силу. Это звучит абсурдно, но именно это и делал теперь Виктор. Две области насильно были изменены, оставалось ещё две области, и можно было приступать ко второй фазе преобразования жизни этих забытых, заброшенных регионов, жизни людей, забытых всеми.
Но оставим грустное раздумье, Виктор въезжал в город.
Если Вам приходилось путешествовать по городам глубинки, времён первых пятилеток сгинувшей страны или городов суровых лет войны, то Вы заметили их идентичность. Понятно, общие принципы градостроения, общие понятия о величии и могуществе страны, диктовали общие постулаты, лежавшие в основе всего. Из вообще-то низкокачественных материалов строили громоздкие, величественные здания на века. Раньше их постоянно ремонтировали, теперь они стояли потрескавшиеся, облупившиеся, памятники той жизни. Власть из них перебралась, в величественные дворцы из гранита, мрамора, стекла и металла. Их окружали новые дома, где жили люди власти и местные олигархи, правда, эти дома тоже были построены не
