Катя тут же выкинула желтый платок, но поступок этот был не оценен.
— Да нет же, я не книгочей, — попыталась оправдаться девушка. — Это ошибка.
— Ошибка? — удивился высокий эльф. — Как же?
Катерина сквозь толпу нашла испуганные глаза Марка и поняла, что вряд ли сможет объяснить, почему в ее руках оказался этот платок. Она подняла руки вверх, стараясь выглядеть, как можно более послушной.
— Вот блин-гоблин, — вздохнула она.
Один из бородачей заговорил фальцетом. — Как смела ты пробраться сюда, в сей скорбный для нас день?
Катя пожала плечами. — Я не знаю, что вам сказать. Если я скажу что я не книгочей и этот платок не мой, вы же мне не поверите. Я подняла его просто.
— Подняла? — засомневался высокий эльф. — Вполне возможно. А кто ты, как звать тебя, и откуда пришла?
— 'Сказать им, что я их надежда и опора? Пусть будет стыдно'- подумала Катя, но не решилась это произнести.
— Молчишь? — тыкнув тупым концом секиры в бок девушки, усмехнулся гном. — Казнить ее!
— Казнить? — вскрикнула Катя.
— Казнить! Казнить! Казнить!
Красноволосая девушка больше удивлена была, нежели напугана.
— Да вы сума посходили? Что значит казнить? Главное за что?
— Никто никого, казнить не посмеет, — послышался властный голос.
Из толпы вышел знакомый многим часовщик Феарольф Вира. Народ тут же успокоился и смолк.
— Не думал, что после смерти короля в его народе на следующее же утро проснется кровожадность.
— Вира это шпион магистериума, — проворчал гном. — Неизвестно, что выведывал тут. Она осквернила своим присутствием память короля. Магистериум пачкает все, к чему прикасается.
Марк обиженно опустил голову, обливая себя тоннами осуждений за невнимательность.
Феарольф уничтожающе посмотрел на бородача.
— Гномы полагают, что кто-либо из магистериума способен затмить свет короля? Есть что-то большее Его святости?
Ворчливый гном потупил взгляд и не нашел, что сказать.
— Вы все, верно позабыли заветы нашего государя? — Феарольф возмущенно оглядел присутствующих на поляне. — Если кто-то и нарушает правила установленные нашими державами, то судить его должны не вы.
— Ты прав, — согласился высокий эльф. — Одноглазый судья пусть решает ее судьбу.
Феарольф улыбнулся, и подойдя к красноволосой девушке, подмигнул ей. Катя тут же успокоилась, позабыв о страшных картинах ее казни, которые постучав в двери девичьей души, собирались вломиться в ее окна.
— Тогда с вашего позволения, мы отведем к нему эту юную леди?
Катя обернулась на знакомый голос. Посреди живого полукруга стояли три фонарщика. Один из них, самый высокий, с обаятельным взглядом карих глаз подошел к красноволосой девушке и демонстративно обвязал ее руки тугой бечевкой.
Высокий эльф прищурил миндалевидные голубые глаза. — Что же, это ваша работа, — согласился он и уступил право на дальнейшие действия трем фонарщикам.
Незаметно для остальных исчез Феарольф, уведя за собой блондинку и книгочея. Оставив первого хранителя в надежных руках, он поспешил опередить беспокойную толпу и добраться до слепого судьи первым, дабы разрешить эту ситуацию в их пользу.
Три фонарщика и красноволосый подозреваемый направились в сторону придворного судейства, при котором находилась небольшая тюрьма, для вдруг провинившихся жителей. На самом деле, серьезных преступлений здесь уже давно никто не совершал. Мелкие разбои, да незначительные грабежи — вот единственные нарушения за последние годы. Король Кронос умело выстроил жизнь в белом магическом городе. Но убийство и предательство всегда строго судилось при дворе восточной цитадели.
— Нэльс, мы уже было потеряли тебя, — шепнула Катя.
— Да я вроде не терялся, — так же тихо ответил фонарщик, идущий позади всех. — Просто…
— Я поняла… мне очень жаль, что так вышло…
— И мне.
Катя осторожно обернулась к Нэльсу. — Я рада тебя видеть.
Фонарщик улыбнулся и дернул за импровизированные наручники. — Придется посидеть немного в камере, пока мы все не уладим.
— Легко, — согласилась Катя, и смело зашагала вперед.
Всего через двадцать минут первого хранителя заключили в железную камеру. Здесь было тихо, тепло и сухо. Видимо король хорошо заботился о каждом своем жителе. Оставшись одна, Катя села на деревянную скамью и заболтала ногами. Нэльс обещал что, уже через несколько минут она окажется на свободе, поэтому девушка пребывала в веселом ожидании. Но вдруг вспомнив о предмете, покоившемся на дне ее кармана девушка соскочила со скамьи и решила завершить это исследование. Восхваляя свое везение, Катя пропихнула пальцы в тугую джинсовую прорезь, вовсе не заметив соседа по камере. Тень скрывала его лицо, а тусклый свет одинокого фонаря освещал лишь руки: сильные кисти, с длинными ловкими пальцами. Мужчина рассматривал свои ладони, пока не обратил взор на соседку.
— А ты, то здесь за что?
Катя очнулась и повернула голову в сторону соседа. Вытащить тайный предмет ей снова не удалось.
— Просто недоразумение. Я ни в чем не виновата.
— Это хорошо, — обреченно бросил мужчина. — Рад увидеть хоть одно знакомое лицо, которое, ни в чем не виновато… Кстати прости за банку с укропом. Оказывается я так и не отнес ее на кухню. А вы так шумели. Надеюсь твоя подруга не пострадала?
— К сожалению нет.
— Хм… хорошо. Ну а ты, побывала на могиле дедушки?
— Да типун вам на язык. Жив он пока ещё, — ответила Катя, и удивленно вскинув бровями, попыталась вглядеться в темноту соседней камеры. — Погодите, вы…
Кусочек полосатого пиджака, выглянувший на свет, выдал своего хозяина.
— Боже мой, — удивилась Катя. — А вы то, что здесь делаете? Тетка в шали, все-таки отыскала вас?
Из тени показался длинный нос и черные завитки усов.
— Нет, вскоре после вашего ухода и она исчезла. Отли притащил какую-то газету, в ней писали, что короля больше нет. Я попрощаться пришел. И был не осторожен. Столько лет скрывался, а тут… Досадно.
Узнав в соседе по камере, своего спасителя господина Улимора Харвенкуса, Катя обрадовалась и опечалилась одновременно. Она вспомнила объявление висевшее в трактире и все те обвинения, которые предъявляли смотрителю волшебной гостиницы.
— Но я не мог не попрощаться…
— Говорят, вы, убили короля.
Улимор выглянул из тени и улыбнулся. — Я.
Катя разочарованно вздохнула, потому что ожидала другого ответа.
— Я надеялась, вы скажите, что это недоразумение, — честно призналась красноволосая девушка.
— Почему?
— Навряд ли, кто-то кто спасает чужие жизни, может забирать их.
— Моежет…
Длинноносый заключенный усмехнулся и хлопнул себя по коленям. — Тем более, за всю свою долгую
