Я присела на край её постели и крепко поцеловала в обе щеки и в лоб.
— Привет, красавица. Ну и вздремнула же ты, скажу я тебе!
В горле у меня стоял ком, но я улыбалась ей, а она улыбалась мне. Я взяла у дока Гермионы чашку, зачерпнула пюре и поднесла к губам Карины. Она доверчиво открыла рот и приняла ложку.
8.23. Улучшение
В состоянии Карины настал переломный момент, после которого она пошла на поправку — медленно, но верно. Её глазки прояснились, она немного приободрилась и уже сама поднимала голову от подушки. Поначалу она была очень слаба, но постепенно силы возвращались к ней, и, когда я к ней входила, она протягивала ко мне свои тонкие руки и могла, приподнявшись, обнять меня.
— Мамочка… Я хочу на свежий воздух, — просила она.
Она бредила свежим воздухом, тоскливо смотрела сквозь купол на небо, и я не могла не выполнить её желание. Закутав её в одеяло, я вынесла её на улицу, и мы погуляли минут сорок. Сама идти Карина ещё не могла, и я несла её на руках. А после возвращения она съела свой обед: у неё вдруг проснулся аппетит.
И он радовал: Карина ела всё, что ни давали, а зачастую даже просила добавки. Силы к ней возвращались поразительно быстро. Через неделю она уже могла сама садиться в постели, а через полторы встала. Она стояла, пошатываясь на тонких ножках, как новорождённый жеребёнок, но когда попробовала пойти, всё-таки не удержалась и упала бы, если бы мы с доком не подхватили её.
«Волки» на протяжении всего периода болезни Карины живо интересовались её самочувствием. Док частенько жаловалась, что они приходили по несколько раз на дню, группами по трое, а то и по пятеро- шестеро — справиться о здоровье Карины и оставить ей букет цветов или мягкую игрушку.
— Уйми ты своих дьяволов, — просила док. — Объясни им, что девочке нужен покой, что её нельзя так дёргать!
Но «дьяволы» считали, что девочке нужен не покой, а внимание и поддержка. По инициативе Алекса «волками» был организован пост охраны у палаты Карины, хотя её также охраняла и служба безопасности «Авроры», главой которой был Каспар.
Признаюсь, я больше доверяла моим «волкам», хотя оснований сомневаться в людях Каспара у меня также не было. Но как бы то ни было, Карина оказалась под двойной охраной.
8.24. Пятый раз
Карина хлопала в ладоши и смеялась. Открыв дверь палаты, я увидела болтающиеся в воздухе подмётками кверху ботинки. Чуть ниже поблёскивала пряжка ремня, ещё ниже отливал голубизной тщательно выбритый подбородок, а на том месте, где при нормальных обстоятельствах и должны были располагаться ботинки, находились руки.
— Что тут происходит? — спросила я.
Подмётки описали полукруг и встали на пол. Алекс вытянулся по стойке «смирно» и дал объяснение:
— Проиграл партию в шашки.
— Уже четвёртый раз, — добавила Карина. — Сейчас я его и в пятый раз обставлю!
Она снова расставила шашки на доске, Алекс сел на стул и через пять минут одержал победу. Карина не верила своим глазам, а Алекс подставил щёку и показал пальцем место, куда целовать.
— Не может быть! — вскричала Карина, разглядывая положение шашек на доске.
— Проиграла, проиграла, — усмехнулся Алекс.
Карина вздохнула и чмокнула его.
8.25. Первозданная нагота
— И что же они предлагают?
— Предлагают опять разделить мир. Как раньше: их территория, наша территория.
Юля курила тонкую сигарету в длинном мундштуке, откинувшись на спинку кресла. Её кабинет был наполнен оранжевым вечерним светом, проникавшим из-под поднятых жалюзи.
— Как меня утомили эти переговоры… И вообще за последнее время я так устала. Знаешь, чего мне хочется? — Она протянула вперёд ногу в облегающем изящном сапоге. — Махнуть на наш с тобой островок… Ты ещё не забыла, где он?
— При желании можно вспомнить, — усмехнулась я.
— Так вот, — продолжала она, пуская дым в потолок, — плюнуть на всё и махнуть туда… Поваляться там на пляже. — Она шаловливо подцепила носком сапога мою ногу. — Там нас никто не увидит… Можно покувыркаться на песочке… Там тепло. Мы разденемся и будем всё время ходить голышом, никого и ничего не стесняясь, в первозданной наготе. Так что ты думаешь насчёт их предложения?
— Они предлагают положение дел, которое было до войны. То есть, от чего ушли, к тому же и придём. Нет, Юля, так не годится.
Она закурила новую сигарету.
— Я тоже так думаю. Ну, значит, на завтрашней встрече из этого и будем исходить… Либо мир на наших условиях, либо война до победного конца.
8.26. Сбой
Мы стояли на крыльце. Солнце уже почти совсем зашло, западный край неба был багряным.
— Как там Карина? — спросила Юля.
— Готовится к выпускным экзаменам. Она за год всю программу десятого и одиннадцатого класса самостоятельно изучила, будет сдавать экстерном.
— Она молодец. В общем, так, Аврора… Ты пока боевые действия прекрати. Попридержи своих «волков». Им тоже надо отдохнуть, в конце концов. Как только завтрашние переговоры завершатся, я тебе сразу сообщу, и мы решим, что делать дальше.
На базе никого не было. Первым делом я сказала Виктории:
— Отзывай группы отовсюду и объявляй общий сбор.
— Есть.
В моём кабинете теперь стоял большой мягкий диван, а свою комнату я отдала в пользование Карине. Расстегнув куртку, я опустилась на диван и откинула голову назад, на спинку, чувствуя слабость во всём теле. Пусть на базе были и не самые лучшие условия для человека, но здесь, рядом со мной, Карина находилась в безопасности, и я была за неё спокойна.
Сквозь звон в ушах я услышала лёгкие шаги. Мне не требовалось открывать глаза, чтобы понять, что это она: её запах объявлял о ней задолго до её появления. К моему плечу прильнула её головка.
— Привет, мам… Ты выглядишь усталой.
Я открыла глаза, сморгнув мутную пелену, всмотрелась в личико Карины. Заставив себя улыбнуться, я сказала:
