— Не более чем обычно, куколка.
Странно: мой язык ворочался во рту с трудом, как будто я была пьяной. И меня развозило с каждой минутой всё сильнее.
— Ты как будто сонная, мама.
— Может быть. — Я усиленно поморгала, потому что у меня то и дело мутилось перед глазами.
— Ложись скорее, тебе надо срочно отдохнуть.
— Да, куколка, прилягу… Нужно только дождаться возвращения ребят. Мне надо кое-что им сказать, и после этого я отдохну… Не волнуйся, родная.
— А что тебе нужно им сказать?
— Юля завтра отправляется на переговоры с Орденом… Они запросили мира. До того, как станут известны результаты переговоров, мы воздержимся от наших обычных действий. Пусть ребята отдохнут.
— И чем они будут заниматься?
— Пока поработают как обычные чистильщики.
Я хотела приподняться, чтобы снять куртку, но не смогла. Из меня будто разом ушли все силы. В ушах позванивало, по телу бегали мурашки. Я чувствовала, что заваливаюсь на бок, но поделать ничего не могла.
— Мама, ты что?
Карина принялась меня тормошить. Она испугалась. Уложив меня, она побежала за Викторией. Виктория примчалась, но тоже не знала, что делать. А я не могла пошевелить и пальцем. Неужели паралич, промелькнуло в голове. Испуганная Карина гладила меня по лицу, чуть не плача. Я хотела сказать ей «куколка моя», но губы не слушались, получилось только мычание. Его звук напугал их ещё больше. Исполнительная, но туповатая Виктория, привыкшая выполнять приказы, растерялась.
— Мамочка, скажи, что нам делать? — спрашивала Карина.
Губы не слушались, я не могла ничего сказать. Тогда Карина, вытерев слёзы, сказала Виктории:
— Сделаем так: когда все вернутся на базу, пусть командиры всех групп придут сюда. Я знаю, что им сказать. А ты пока свяжись с доктором. Сообщи ей, что маме очень плохо. Нужно срочно что-то предпринимать.
Виктория была так растеряна, что подчинилась бы даже трёхлетнему ребёнку, если бы тот знал, что делать, а Карина отдавала разумные и чёткие распоряжения. И Виктория приняла её в качестве начальства.
— А президенту «Авроры» сообщать? — спросила она.
— У неё переговоры, — сказала Карина. — Пока не будем её беспокоить, ещё ничего не известно.
— Есть… — отозвалась Виктория и убежала.
Карина присела рядом со мной, взяла мою руку и приложила к своей щёчке.
— Мамочка, я правильно делаю? Если ты меня слышишь и понимаешь, дай мне знать… Если правильно, моргни два раза.
Моргать я ещё могла. «Умница моя», — моргнула я ей. Она уткнулась мне в плечо. Мне хотелось её погладить, но рука не поднималась.
Прибежала Виктория.
— Доктор скоро будет.
Карина уселась в моё кресло.
— Всё… Теперь, как только они прибудут, созови старших сюда. Желательно, чтобы они пришли все вместе, чтобы поговорить с ними всеми сразу, а не повторять каждому. Если кто-то прибудет раньше, пусть дождутся остальных.
— Поняла, — ответила Виктория.
Она вышла, а Карина уронила голову на руки. Мне хотелось ей сказать, что она всё делает верно — так, как я сама бы сделала.
Мои «волки», войдя, увидели, что их командир лежит, как бревно, а за его столом сидит испуганная девочка. Сначала они обступили меня:
— Аврора! Ты заболела? Что с тобой? Скажи хоть слово!
Карина позвала:
— Пожалуйста, послушайте меня…
«Волки» отреагировали не сразу. Она сказала более громким голосом, в котором послышались командные нотки:
— Я говорю от имени Авроры! Подойдите и послушайте!
Услышав это, они сразу обернулись и подошли к ней.
— Мы слушаем, детка, — сказал Алекс. — Что случилось? Что с Авророй?
Карина собралась с духом и сказала:
— Мама внезапно заболела, она не может сейчас говорить, поэтому я скажу всё то, что она хотела вам сообщить. Завтра будут переговоры с Орденом… Пока не станут известны их окончательные результаты, «волки» до особого распоряжения не должны предпринимать никаких действий. Вот… Можете пока только летать на охоту.
— Что ещё за переговоры? — нахмурились «волки». — Какие могут быть переговоры с этими ублюдками? Что там Джулия придумала? Вроде бы всё предельно ясно: мы бьём их, пока не перебьём всех до одного! Переговоры какие-то…
Они возмущались, а Карина растерянно молчала. Если бы я могла, я бы на них прикрикнула. Карина, как будто прочтя мои мысли, со слезами вскричала:
— Прекратите! Мама сказала ждать окончания переговоров… Это её приказ, понятно?! Если она не может говорить, это ещё не значит, что вам можно прямо тут, при ней, разговаривать и обсуждать то, что она приказала! Она всё слышит, между прочим! И, наверно, сердится! Ей очень плохо, а вы тут себя так ведёте! Совести у вас нет!
В общем, я бы сказала примерно то же самое, только обошлась бы меньшим количеством слов и при этом не плакала бы. Я бы просто сказала одно слово — «отставить», и «волки» всё поняли бы. Впрочем, монолог Карины тоже произвёл на них впечатление, и они прекратили возмущаться. Алекс присел возле заплаканной девочки и накрыл её руку своей.
— Мы всё поняли, куколка, успокойся, — сказал он. — Хорошо, подождём. Но что нам сейчас-то делать? Аврора заболела, кто же будет вместо неё? По-хорошему надо бы назначить заместителя. Она ничего не говорила насчёт этого?
Я взглянула ему в глаза.
— Она что-то хочет сказать, — проговорил он, подходя. — Аврора, ты как-нибудь дай нам понять, кто остаётся за старшего.
Карина подошла.
— Мамочка, покажи взглядом, — сказала она. — Я пойму.
Я взглянула на Алекса. Карина дотронулась до его рукава.
— Его, мама? Ты его имеешь в виду?
Я утвердительно моргнула ей. Карина подняла на Алекса взгляд. Тот присел возле меня, сжав мою руку.
— Аврора, не беспокойся, я тебя не подведу. Мы подождём, пока Джулия не скажет, что они там решили. А ты выздоравливай скорее, потому что мы без тебя как без сердца. Но что бы они там ни говорили, подчиняемся мы всё равно только тебе. Мы твои.
Я показала взглядом на Карину. Алекс понял.
— За девочку не беспокойся. Мы её будем беречь как зеницу ока. Если что будет не так — я за всё отвечу, руби мне голову.
Она, внушала я ему, она для меня дороже всего! К чёрту и Орден, и «Аврору», только сберегите её.
— Всё будет хорошо, Аврора, — сказал он. — Она для нас всё равно что ты.
Я уже больше не могла ни моргать, ни телепатировать. Прибыла док, осмотрела меня и сказала:
