— Приподнимайте меня за туловище, — приказала я.
Весь бледный от волнения, он начал возиться, приподнимая меня, а я подтягивалась, как могла, держась руками за уцелевшую часть перил и соседний прут. Боль стала просто адской, и я зашипела на мужчину:
— Полегче… Вы мне так всю грудь раскурочите!
— Я… Я всё-таки вызову спасателей, — пропыхтел он. — У меня не получается! Тут нужна профессиональная помощь! Я действительно могу только причинить вам вред…
— Нет! — рыкнула я, пытаясь подчинить его волю. — Я сказала, справимся сами! Всё получится, давайте!
Мужчина сдался и продолжил попытки оказать мне помощь. Сознание не отключалось. С одной стороны, благодаря этому я могла прилагать какие-то усилия, чтобы сняться с прута, а с другой — приходилось испытывать страшные муки. Но постепенно боль притуплялась… И настал долгожданный момент — железо вышло из меня.
— Фух, — пропыхтел мужчина. — Ох ты Господи…
Мы сидели рядом на ступеньке. Я привалилась к плечу незнакомца, пытаясь собраться с силами, а перед глазами плавали цветные пятна. Парень так побелел, что ему самому было впору оказывать помощь — вот-вот грохнется в обморок. Трясущимися пальцами он попытался набрать номер, но я сдавила его руку с телефоном.
— Приятель, ты что, тупой? Я сказала, не надо никуда звонить!
Он заморгал.
— Но вы же ранены…
— Быстро убрал телефон, а то разобью его нахрен, — прошипела я.
— Ладно, ладно, как скажете… Я… могу ещё что-нибудь для вас сделать?
Я сказала:
— Можешь. Отведи меня в какое-нибудь спокойное место, где никого нет.
— Хорошо… Идти можете? Тут недалеко. Или такси вызвать?
Я бросила на него такой взгляд, что он осёкся.
— Понял, понял, — торопливо проговорил он. — Вы не хотите, чтобы я куда-либо звонил.
— Понятливый, — хмыкнула я.
Парень не придумал ничего лучше, чем отвести меня к себе домой: оказалось, он жил неподалёку, в десяти минутах ходьбы. С его поддержкой я одолела это расстояние. В прихожей я осела на пол у стены, испачкав обои кровью, а парень захлопотал вокруг меня — предлагал какие-то таблетки, поднёс стакан воды. Его подношения я отклонила:
— Спасибо, но всё это мне без надобности, приятель… Мне для поправки здоровья нужно кое-что другое, но у тебя я это брать не хочу.
Зазвонил его телефон. Парень вопросительно посмотрел на меня.
— Не отвечай, — сказала я.
— Это моя девушка, — робко пояснил он, глянув на дисплей. — Я как раз к ней шёл, когда… ну… Когда увидел вас. Она беспокоится, почему я задерживаюсь.
— Мне жаль, что из-за меня твоё свидание расстроилось, — сказала я. — Я посижу у тебя пару часиков, мне надо прийти в себя.
Для поправки здоровья мне была нужна, конечно, кровь, но сделать этого парня своей жертвой мне что-то мешало. Он помог мне, и это было бы никуда не годной благодарностью за помощь… Пол прихожей начал уплывать из-под меня, стало трудно держать голову, и я, прислонившись затылком к стене, закрыла глаза.
Видимо, я на какое-то время отключилась.
— …Кать, ну, прости меня, — шептал кто-то. — Я не смог прийти, потому что тут кое-что случилось. Непредвиденное. Нет, со мной всё нормально… А вот одному человеку очень хреново… Давай не по телефону, Катюш, ладно? Я тебе потом расскажу…
Голос смолк, и хозяин квартиры осторожно заглянул в прихожую.
— Я вам там на диване подстелил… то есть, постелил, — сказал он. — Пойдёмте, там будет удобнее.
Добряк… Мне даже стало жаль его. Теперь в опасности был и он, и его девушка. Конечно, я его с радостью пощадила бы, но если за мной следили… Они не пощадят.
— Я не могу у тебя остаться, — с трудом проговорила я. Во рту пересохло, язык стал шершавый, как тёрка. — Мне нужно идти.
— Вы что! — вытаращил он глаза. — Куда — в таком состоянии?! У вас же кровотечение…
— Его уже нет, не волнуйся.
Кровь уже действительно остановилась — по крайней мере, снаружи, но рана пока не спешила затягиваться. Мне нужно было срочно добраться до Оскара. Меня не покидало предчувствие, что с Лёлькой не всё в порядке.
Я всё-таки сумела подняться на ноги. На прощание я сказала парню:
— Ты меня никогда не видел. Это для твоей же безопасности, понял?
Впрочем, я печёнкой чувствовала, что нормальная жизнь этих ребят кончилась. Безопасностью и не пахло… Но я ничем не могла помочь.
— Мне жаль, — проронила я, уходя. — Прости.
— Да что вы, какие могут быть извинения! Вы уверены, что сможете дойти?.. А то давайте, я вам такси вызову! И заплачу, если у вас нет денег!
Я только устало махнула рукой. Он так и не понял, за что я просила прощения.
Ковылять пешком до жилища Оскара было нереально далеко, и пришлось воспользоваться крыльями. Впрочем, уже минут через пять пришлось приземлиться на крышу и отдыхать: с пробитой насквозь грудью далеко не улетишь. Я уже начала сожалеть, что не воспользовалась предложением парня насчёт такси: было похоже, что с крыльями номер тоже не пройдёт. Может, машину угнать? Но я не умела водить — как- то не было необходимости учиться. Значит, придётся угонять вместе с водителем…
Так я и была вынуждена поступить. Дыхание причиняло сильную боль, и если это ещё можно было кое-как терпеть при ходьбе или в неподвижности, то в полёте становилось просто невыносимо, так как дышать приходилось чаще. Кашлянув, я выплюнула сгусток кровавой мокроты.
Как я заставила водителя отвезти меня туда, куда мне было нужно? Скажем так, надавила психически. Я ведь умею убеждать, как и все хищники.
Оскара не оказалось дома, а консьерж (он тоже был из наших) отказался дать мне ключ от квартиры, хоть и знал меня. Этот туповато-упрямый страж твердил, что выполняет предписание самого господина Оскара — никого в его отсутствие в квартиру не пускать. Пришлось валяться на диванчике в холле. Время от времени возникали позывы к кашлю, которые невозможно было подавить, и с каждым судорожным и адски болезненным сотрясением диафрагмы из меня выходили кровавые сгустки. Подошёл консьерж и обратился тошнотворно-вежливым тоном:
— Пожалуйста, будьте так добры… Не могли бы вы не плевать на пол?
В этот момент меня как раз потряс очередной приступ кашля, и к кровавым плевкам на полу добавился ещё один. Консьерж поджал губы и повторил безукоризненно вежливым, но донельзя мерзким голосом:
— Уважаемая госпожа… Я убедительно прошу вас не загрязнять холл, ведь о его чистоте приходится заботиться мне…
Вытерев губы, я прохрипела:
— Я вас плохо слышу… Не могли бы вы нагнуться и повторить?
Он чуть склонился и начал:
— Госпожа, я насчёт пола…
— Простите, я не слышу, — повторила я. — Ещё чуть ближе можно?
Консьерж, ничего не подозревая, нагнулся достаточно близко, чтобы я могла схватить его за горло. Стиснутое моей рукой, оно издавало хлюпающие звуки, а глаза парня выпучились так, что казалось, будто они на стебельках.
— Ты, сука, не видишь, что я ранена? — захрипела я ему в лицо. — Заткнись, понял? И не смей
