придумали, в какой институт будут подавать документы сына. Вот только имя ему Юля наотрез отказалась выбирать, утверждая, что делать это заранее – плохая примета.
– Чего это ты вдруг? – недоумевал муж. – Помнится, Настю мы назвали сразу, как только узнали, что ты в положении. И Ярославну ты придумала задолго до рождения Яськи, кто бы что ни пытался возразить, никого не хотела слушать. А теперь стала суеверной?
– Да, стала, – кивнула Юля. И лицо ее было очень серьезно.
Время пролетело незаметно, и вот уже настала пора ехать в Швейцарию. В Москве к середине апреля погода еще не устоялась, снег только-только стаял, было прохладно, шли дожди – а в Лугано уже бушевала настоящая весна. Переезду была рада вся семья Кравчуков – и Юля, и дети, и больше всех, конечно, Сашка, который успел здорово соскучиться по другу. В первый же вечер они со Стефаном встретились в баре и за рюмкой коньяка рассматривали УЗИ-снимки своих будущих сыновей – Эггеры тоже ждали мальчика, и он должен был появиться на свет почти одновременно с сыном Кравчуков. Стефан вглядывался в снимок так, словно перед ним лежал «Черный квадрат» Малевича, а сам он был искусствоведом, которому обещали Нобелевскую премию, если он разгадает, что там изображено. В итоге ему показалось, что он нашел даже маленькую пипиську, то есть подтверждение тому, что должен родиться мальчик, которого он так хотел… Взрослые мужчины возились с этими снимками, как два идиота, то и дело показывая их друг другу и передавая из рук в руки. Выпито в тот вечер было немало, и через какое-то время окончательно запутались, чей снимок где. Но это было уже неважно – ведь у обоих все складывалось замечательно. Два закадычных друга понимали, что вот-вот один станет снова отцом, а другой наконец тоже обретет счастье, и у него родится первый ребенок. И все будет хорошо…
А ночью Саше приснился кошмар. Впервые в жизни. Обычно он вообще спал так крепко, что не видел снов – ни плохих, ни хороших. А тут вдруг увидел всех – себя, Юлю, Стефана, Лизу, Микаэлу и еще множество знакомых и незнакомых людей, висящих в воздухе в какой-то темной пещере. Их всех оплетала огромная паутина, нити которой были прочны, как прутья или даже как стальная проволока, сколько ни барахтайся – не выберешься. Все вокруг кричали от ужаса, предвидя неминуемую гибель, и Саше было не менее страшно, чем другим. И это при том, что того монстра, видимо, огромного паука или кого-то еще более жуткого, кто поймал их всех и держал здесь свои жертвы, пока нигде не было видно. Но при одной только мысли о нем или попытке представить, как выглядит, из груди вырывался истошный вопль.
Саша чувствовал, что именно он должен, просто обязан спасти всех запутавшихся в паутине, прежде всего – Юлю, любимую жену, которая ждет его ребенка… И одновременно понимал, что никак не может этого сделать. Не может потому, что каким-то непонятным, неведомым образом сам виноват в том, что они все здесь очутились. Вот только чем именно виноват – неизвестно. Сны редко подвержены логике.
Впервые в жизни Саша на себе испытал, что значит
Однажды вечером, ложась спать, Юля вдруг пожаловалась:
– Сашка, у меня какое-то дурное предчувствие…
– Не переживай, котенок, все мелочи, я же с тобой… Все будет хорошо! – Саша приобнял ее как можно нежнее и деликатнее, чтобы не потревожить животик.
– Конечно, все будет хорошо… Но сегодня вышел один случай… Неприятный. Очень. К нам в окно залетел голубь, долго летал по комнате, бился о стекла и никак не мог выбраться. А ведь это очень плохая примета, когда вот так залетает птица…
– Перестань, Юленька, это все просто глупые суеверия. Придуманные темными и необразованными первобытными людьми на пустом месте.
– Нет, Саш! Все эти приметы совсем не были придуманы на пустом месте. Если б они не сбывались, то не остались бы в веках…
– Знаешь, как говорил в таких случаях мой дед? Бабушка, мамина мама, тоже иногда любила заморочиться по пустякам вроде черной кошки, перебежавшей дорогу. Так дедушка всегда говорил ей: самая плохая примета – это встретить покойника, который разобьет зеркало пустым ведром…
Сашка громко рассмеялся, широко потянулся, собираясь закинуть руки за голову, и случайно задел прикроватный столик. Лежащее на нем изящное маленькое зеркало с ручкой, подарок Юлиной подруги Снежаны, тотчас упало на пол и со звоном разлетелось на множество сверкающих осколков.
Впрочем, если говорить о материальном мире, а не о тонких материях вроде предчувствий и подсказок интуиции, никаких поводов для волнения у Кравчуков не было. Ребенок хорошо развивался, был активен, но в меру, никаких патологий ни в его состоянии, ни в состоянии матери не наблюдалось. Однако, когда Юля заговорила с также приехавшей в Швейцарию Раисой Николаевной о своей тревоге, та горячо ее поддержала.
– Поверьте моему опыту, – сказала врач, – лучше доверять своим предчувствиям. Нет-нет, не беспокойтесь, бояться нам с вами совершенно нечего, у вас все идет хорошо! Но лучше все-таки перестраховаться и лечь в больницу пораньше – заранее. Конечно, с вами ничего не случится, но если вдруг что – вы уже будете в клинике, под наблюдением специалистов. Которые, если понадобится, окажут своевременную помощь.
– А что может понадобиться? – Юля побледнела.
– Да не волнуйтесь вы так, все в порядке, говорю же я вам! Понадобиться, скорее всего, в нашем случае может только одно – принять у вас роды. И помочь появиться на свет вашему малышу. Учитывая, что это уже третий ваш ребенок, можно надеяться, что роды будут не слишком долгими и сложными… Но все равно будет лучше, если в это время вы уже будете находиться в клинике. А не почувствуете схватки, находясь где-нибудь в гостях за много километров от больницы.
– Конечно же, я не собираюсь никуда уезжать, тем более за много километров, – покачала головой Юля. – Но, наверное, вы правы, я обязательно лягу в больницу заранее. Когда это стоит сделать? За неделю до предполагаемой даты?
– Лучше за две. Время у нас пока есть, успеете как следует подготовиться. А пока я жду вас в понедельник, хорошо?
– Хорошо, – кивнула Юля. – Одиннадцать утра вас устроит?
В ту минуту ей и в голову не могло прийти, что этот самый понедельник, шестнадцатое мая, станет самым кошмарным днем в ее жизни…
А ведь ничего в то утро не предвещало беды! Было солнечно, радостно, в ветвях уже покрывшихся листвой деревьев весело щебетали птицы, и на небе – ни облачка. Как всегда в будние дни, семья Кравчуков поднялась рано. Вместе позавтракали, вспоминая замечательные выходные (уикенд они провели на озере, катаясь на яхте), потом специальный автобус увез девочек в школу, а Саша и Юля стали собираться в город.
– Не думаю, что задержусь в клинике надолго, – уверяла Юля, причесываясь и накладывая легкий, едва заметный макияж. – На сегодня у нас с Раисой не запланировано ничего важного. Час, максимум полтора – и я буду свободна. У тебя какие планы на сегодня?
– У меня много дел. Три важные встречи, потом еще в лабораторию хотел заехать… Ну-ка подвинься, – Саша мягко оттеснил жену в сторону от зеркала и принялся завязывать галстук.
– Сашка! – весело возмутилась Юля. – Ну что, других зеркал в доме нет? Почему тебе понадобилось именно это?
– А может, мне приятно глядеться с тобой в одно зеркало…
Он отвез ее в клинику на своей машине, высадил у дверей и напомнил, что будет ждать звонка, как только она освободится. Заберет ее – и они поедут покупать новые удобные туфли, потому что прежние вдруг стали тесны,
– Что случилось? – выдавил он из себя, мгновенно охрипнув. – Ребенок? Юля? Что с ними? Да
