мысль тоже спешно исчезнуть, но он быстро от нее отказался, догадавшись, что подобным образом только подпишет себе приговор. Как говорят в России, убегает – значит, виноват. Или – на воре шапка горит. А так, быть может, все и образуется.
И хотя в душе с каждым днем становилось все тревожнее и тревожнее, он надеялся до последнего. Леонид предполагал, что не сегодня-завтра в клинике начнутся проверки, а его самого пригласят в полицию на допрос, и, как ему казалось, очень тщательно ко всему подготовился и старательно продумал ответы на все возможные вопросы.
Однако события стали развиваться иначе, совсем не так, как он предполагал. Во время завтрака в ресторане, когда он совсем не ожидал опасности, перед его столиком вдруг, как из-под земли, выросли два человека в штатском и, вежливо представившись, вполне учтиво попросили его следовать за ними. И Леонид понял, что это конец. Как назло, он взял с собой в ресторан ноутбук, где хранились файлы со сведениями на всех его клиентов – единственная сохранившаяся улика против него, но улика весьма весомая. Если копы полезут в компьютер – а они наверняка сделают это, – отпираться будет уже бессмысленно…
Что делать, он сообразил мгновенно. Старательно играя роль добропорядочного гражданина, которого оскорбляет безосновательное подозрение, но который повинуется закону, он спокойно кивнул, расплатился за завтрак и невозмутимо прошагал к выходу вместе с полицейскими. Однако, оказавшись на улице, он внезапно оттолкнул того из них, что был ближе, одним прыжком перелетел через ограждение и, рванув на себя дверь, запрыгнул в собственную машину и сорвался с места.
Басовито взрыкнув мотором, черный «БМВ» сорвался с места. Леонид почти совсем не смотрел по сторонам, он давил педаль в пол до упора, стараясь только не задеть зазевавшихся прохожих. Пролетая небольшую улицу, полого поднимающуюся на холм, он вдруг с ужасающей ясностью вспомнил гулкий удар, хруст костей и глухой вскрик того доктора-недоучки, погибшего на этом самом месте. Леонид интуитивно хотел сбросить скорость, но, помотав головой и избавясь от наваждения, прибавил газу. Теперь и прохожие перестали его волновать. «Фашист», как он про себя называл свою машину, напрягая все свои лошадиные силы, летел по городу. Где-то сзади завывали сирены полицейских машин, хотя в зеркале заднего вида Леонид их давно уже не видел. Но звуки в горах разносятся далеко, и он чувствовал, что полицейские вцепились в него плотно. Сирены давили ему на уши, не давая расслабиться ни на секунду.
Мотор «фашиста» сделал свое дело. Через некоторое время автомобиль выскочил за город, на извилистую горную дорогу, и теперь Леонид уже не слышал сирен и не видел за спиной проблесковых маячков полицейских машин.
У него появилось время хоть чуть-чуть подумать о том, что он будет делать дальше. Не отпуская руля, доктор закурил и сбросил скорость. Скоро должен был показаться перевал, и там Леонид рассчитывал дать себе несколько минут передышки.
«Авось пронесет!» Леонид повеселел и снова кинул взгляд в зеркало заднего вида. Полиции не было видно, но зато на заднем сиденье матово отсвечивал ноутбук. Увидев его, Леонид снова похолодел и резко прибавил газу. Как он мог забыть о своей базе данных?! От информации в ноутбуке нужно было срочно избавляться. Срочно!
Выскочив на перевал, Леонид метнул «фашиста» на стоянку для туристических автобусов. В этом месте автотуристы, путешествующие по Европе, любили вылезать, разминать ноги и фотографировать потрясающие виды Швейцарских Альп. Вот и сейчас галдящая толпа братьев-славян выбралась из чадящего соляркой автобуса и принялась сверкать вспышками дешевых «мыльниц» во все стороны.
Леонид пристроил автомобиль между двумя автобусами и, не заглушая мотора, достал ноутбук с заднего сиденья. Пока «ноут» загружался, Леонид все посматривал в зеркало заднего вида, не покажется ли полиция. И в тот момент, когда на экране возникли «обои» с сексапильной красоткой, сзади на перевал въехали полицейские машины. Полицейские ехали не быстро, очевидно, здраво рассудив, что деться с трассы Леониду некуда. Доктора пробила крупная дрожь. Почти не осознавая, что он делает, Леонид выделил все файлы в нужной папке и нажал клавишу «делит». Резко ткнув пальцем в кнопку «да», бросил ноутбук на заднее сиденье и, выскочив из-за автобуса, пришпорил «фашиста». Набирая скорость, черный «БМВ» полетел вниз по серпантину, а ноутбук, тихо журча процессором, в это время удалял выделенные файлы.
Побелевшими пальцами вцепившись в руль, Леонид вел машину вниз по горной дороге. Он старался не гнать, сдерживал себя, но когда из-за поворота появился очередной туристический автобус, а у того из- за спины послышались завывания полицейских сирен, нервы вдруг не выдержали. Леонид до конца утопил педаль газа в пол, «фашист», заревев, выбросил из-под колес сноп дыма и рванулся вперед. И в это время попавший под колесо камень изменил траекторию движения, и черный «БМВ» на большой скорости по касательной ударил автобус. Отскочил, перевернулся в воздухе – и полетел под обрыв.
В маленьком ресторанчике на набережной Лугано было тихо и уютно. Саша и Юля ужинали за своим любимым столиком напротив окна. Ели молча, разговаривать сегодня не хотелось. Слишком много было сказано друг другу за последнее время. Слишком много было признаний, откровений, взаимных упреков и взаимных прощений. Окончательных. Раз и навсегда. Теперь, когда между ними не осталось тайн, стало ясно – никакая сила в мире не в состоянии их разлучить. Их, двух самых родных и самых близких людей на свете. И потому во время этого ужина в совсем не торжественном, но ни-сколько и не тяжелом молчании он чувствовал, что только что очистился душой, будто побывал на исповеди…
Официант принес бутылку вина, разлил по бокалам золотистую жидкость. Не сговариваясь, супруги одновременно протянули руки к тонким стеклянным ножкам, сжали их пальцами и подняли в воздух.
– За тебя, – одними губами сказал Саша.
– Нет, за тебя, – отвечала Юля. – Точнее, за нас.
Они поднесли бокалы к губам – и как раз в эту минуту, крайне не вовремя, зазвонил телефон.
– Александр Викторович, – голос у Георгия был столь мрачным, что у Саши неприятно похолодело внутри. – К сожалению, у меня плохие вести.
– Мой сын?.. – Саша не произнес, а почти выдохнул эти слова. Но Юля услышала, и лицо ее побелело.
– Нет-нет! С вашим сыном ничего не случилось. Точнее, теперь это неизвестно. И, боюсь, уже вряд ли когда-нибудь станет известно.
– Что? Что ты такое говоришь?
– Александр Викторович, я понимаю, что вы чувствуете, но тот человек… Единственный из врачей клиники, кто владел полной информацией о продаже детей… В общем, он погиб. Дорожно-транспортное происшествие. Удирал от полиции, не справился с управлением и сорвался в пропасть. Но самое ужасное, что перед смертью он успел уничтожить все файлы у себя в ноутбуке. Так что единственная нить, которая могла бы помочь нам размотать этот клубок, оборвалась…
Соломонов суд
К удивлению Саши, Юля перенесла ужасную новость гораздо легче, чем он сам. Саша только что не на стену кидался от отчаяния, а его жена ухитрялась сохранять спокойствие и полное присутствие духа.
– Увидишь, что это все еще не конец, – уверяла она мужа. – Я знаю, что рано или поздно мы найдем своего сына. Не сходи с ума, береги силы, они еще пригодятся. Оттого, что ты будешь психовать и изводить себя, ничего не изменится, будет только хуже. Нужно взять себя в руки и запастись терпением. Поверь, я давно прошла через все это и понимаю, что говорю…
Но Саша не слушал ее, вернее, слышал, но был не в силах прислушаться к ее словам.
В ту ужасную ночь, после того, когда Георгий сообщил, что все кончено и последняя нить оборвалась, он ни на минуту не сомкнул глаз. Юля приняла снотворное и легла спать, а он часов до трех просидел в баре отеля, потом вернулся в свой двухкомнатный номер. Все это время пил, но спиртное не приносило облегчения. Кулаки сами собой сжимались и разжимались, стол, за которым Саша расположился в гостиной с бокалом коньяка, уже с трудом выдерживал тяжесть Сашиных мыслей, проявляющихся ударами
