Комендант согласно закивал, отодвинул амбарную книгу и, открыв папку с надписью «К докладу», вынул из него лист регистрации дел, подлежащих к рассмотрению. Я незаметно перевел дух. Это была первая победа. Пока маленькая, но все-таки победа.
Комендант поставил на первой свободной строчке номер 13 и аккуратно переписал из описи: «Завулон, Дневной Дозор, 1 экз.». Из бутыли выполз легкий дымок и Хлебовводов хищно повел ноздрями. Дымок сгустился в облако, которое опустилось вниз и, коснувшись нижним краем пола, превратилось в худого как щепка мужчину с впалыми щеками, коротко постриженными черными волосами и большими, печальными глазами, одетого в темный свободный костюм и серую рубашку. На шее у него болталась инвентарная бирка.
— Снимите бирку, — сказал я Зубо, — поскольку она является инвентарным номером материальной ценности, зарегистрированной, а в настоящее время списанной в связи с убытием, в НИИЧАВО и не относится к учету, ведущемуся в ТПРУНЯ согласно директивным документам, а подлежит возврату по месту ее выдачи, либо передаче по месту выдачи с официальным представителем НИИЧАВО, каковым являюсь я согласно представленной ранее сопроводительной. Поскольку бирка не является материальной ценностью, то акт приема передачи не составляется.
Комендант подскочил к Завулону и аккуратно срезал бирку, передав ее мне. Я быстро спрятал бирку в карман. Завулон вздрогнул, облегченно вздохнул и с благодарностью посмотрел на меня.
Аналогичным образом после регистрации за номером 14 «Ракот, Новый Бог, 1 экз.» и номером 15 «Хедин, Новый Бог, 1 экз.» были освобождены Ракот и Хедин.
Сохраняя серьезное выражение лица, я внутренне ликовал. Это уже серьезная победа. Теперь все трое изъяты из учета материальных ценностей и зарегистрированы как дела, подлежащие рассмотрению на настоящем заседании ТПРУНЯ. А значит, изменить их статус теперь может только решение ТПРУНЯ, но никак не решения материально ответственных лиц. По крайней мере, им уже не грозило хранение на складе, и они обрели относительную свободу.
Я посмотрел на Лавра Федотовича и уловил в его глазах огонек одобрения. Было видно, что он отвлекся от самого хода заседания и наслаждался казенными периодами. Надо было ковать железо.
— Присоедините вновь поступивших к имеющимся делам, — сказал я коменданту.
Тот истово закивал и сказал, обращаясь к стоящей у его стола троице:
— Проходите, проходите. Вон туда, в угол. Я вам сейчас сидячие места обеспечу.
Метнувшись по залу, он притащил в угол два расшатанных стула. Потом, с сомнением посмотрев на Ракота, он резвой прытью выбежал за дверь, и сейчас же вернулся, с трудом неся в руках прижатый к животу огромный колченогий табурет. Поставив табурет возле стульев, он повторил:
— Проходите. Присаживайтесь.
Метнувшись к своему столу, он схватил папку «К докладу» и открыл ее, намереваясь начать чтение дела.
— Минутку, — сказал я, — а у вас уже подготовлены дела на вновь поступивших представителей несуществующих Реальностей?
Комендант закрыл рот, побагровел, забыв выдохнуть, и растерянно заморгал.
— Никак нет, — хрипло сказал он. — Они только прибыли. И мне нужно около часа, чтобы заполнить дела.
— Грррм! — произнес Лавр Федотович, — есть мнение сделать технический перерыв на один час. Чтобы подготовить документы соответствующим образом в соответствии с инструктивными материалами. Коменданту Зубо выносится предупреждение за вялое отношение к делопроизводству. Товарищу Фарфуркису поставлено на вид.
Сложив в портфель предметы, лежащие перед ним на столе и опустив в нагрудный карман пиджака фотокарточку, изъятую у Фарфуркиса, он взял портфель и с достоинством двинулся к выходу. В кильватере пристроились довольный Хлебовводов и озадаченный Выбегалло, а позади на заплетающихся ногах тащился убитый Фарфуркис. Комендант опрометью бросился к двери и, обогнав Лавра Федотовича, распахнул ее и держал, суетливо кланяясь каждый раз, когда мимо него проходил кто-то из Тройки.
Ко мне подошли улыбающиеся Корнеев и Амперян. Корнеев одобрительно пнул меня в ляжку, а Эдик негромко произнес.
— Молодец, Сашка. Так держать.
Комендант достал из сейфа три папки для дел, уселся за стол и стал лихорадочно строчить, заполняя дела на вновь прибывших.
Я посмотрел в угол на группу представителей несуществующих Реальностей, пятерых из которых я недавно видел в аппаратной Алдана, и услышал, как Завулон, обращаясь к незнакомому мне человеку, сказал:
— Здравствуй, враг мой.
— Какими судьбами тебя занесло? — спросил незнакомец, которого звали, как я понял, Гесер, поскольку только Гесер, как и Завулон, относился к Реальности Дозоров.
Завулон криво усмехнулся.
— Да вот, решил впервые встать на сторону Света и совершить доброе дело. По вероятностному полю выходило, что при любом развитии событий Антон погибнет. Я решил спасти его. И вот, я здесь.
Гесер задумался.
— Ты как всегда недоговариваешь, враг мой. Гибель Антона приведет к тому, что Светлана перейдет на высший уровень. И тогда существование Темных будет под очень большим вопросом. Я прав?
— Да. Это очень сильно нарушит равновесие. Но ты же ведь знаешь, что не бывает окончательных побед. И если Светлана качнет Весы в вашу сторону, то, значит, появится кто-то на нашей стороне, кто восстановит равновесие. Либо Темный маг, либо Зеркало. Ты же знаешь, что равновесие всегда восстанавливается. И сейчас оно тоже восстановится. Вопрос только, какой кровью.
Они замолчали.
Комендант, лихорадочно строчивший, вдруг поднял голову и окинул взглядом помещение.
— Прошу представителей занять свое место, — сказал он, вставая со стула.
Его руки летали, как у иллюзиониста. Он разделил пачку исписанных листов на три стопки. Затем, схватив массивный дырокол, он проделал отверстия в каждой стопке и поместил каждую стопку в свою папку, а папки, закрыв, присоединил к остальным делам, лежащим на столе.
Проделав все это в течение нескольких секунд, он метнулся к двери и распахнул ее во всю ширь, пропуская безостановочно двигающегося Лавра Федотовича. Члены Тройки заняли свои места и Лавр Федотович, посмотрев на коменданта сквозь бинокль, повернутый обратной стороной, вопросительно шевельнул бровью.
— У вас все готово? — спросил коменданта слегка оживший за время перерыва Фарфуркис. — Ну, тогда докладай. И так сколько времени по твоей нерасторопности потеряно. Уж обед скоро.
«Ожил, скотина», — мстительно подумал я. «Ну, ничего. Не надолго».
Комендант раскрыл папку «К докладу» и, поглядев на первый лист, произнес:
— Слушается дело номер шестьсот шестьдесят шесть о существующих представителях несуществующих Реальностей представленных здесь… — забубнил он, глядя в бумагу и последовательно зачитывая пункты, пронумерованные в порядке возрастания.
— Пункт десятый. Краткая сущность необъясненности: существование в нашей Реальности без наличия предшествующей причинно-следственной цепочки, приведшей к их возникновению и развитию в соответствии с естественным ходом развития Реальности. Возникновение в уже готовом виде путем перемещения в нашу Реальность при схлопывании и коллапсе их Реальности.
— Беженцы, значит, — задумчиво протянул Хлебовводов. — Или засланцы? — он подозрительно поглядел на сидящую в углу группу. — Наличие специальной подготовки налицо. Особенно у того, здорового, — он кивнул на Ракота. — У себя, значит схлопнули и к нам подались схлопывать…
— Грррм! — произнес Лавр Федотович и Хлебовводов осекся, а Фарфуркис обрадовано
