— «Завтра» не будет.
«Завтра» не будет. Три слова, так легко произнесенные Чертом, лишь намек. Но уверенность в том, что реальность окажется куда чудовищней, нарастает во мне с каждым вздохом.
Зеркало трещит, и его поверхность тут же пронизывают сотни маленьких стрел. Я пораженно замираю, отказываясь верить в услышанное. Как я могла так просчитаться? Теперь я даже не знаю, в чье будущее пытаюсь заглянуть.
— Человек умрет, — его довольный голос, бьет меня в самое сердце. Это поражение значит для меня гораздо больше всех трагедий прежней жизни. Оно доказывает, что я возвращаюсь в исходную точку и ад, который был позади, снова открывает для меня дверь.
— Когда? — почему-то спрашиваю я. — Кто?
Как я смогу узнать, кто именно должен умереть. Катя? Или уже нет? Всматриваюсь в пустой проем, где только что было стекло, понимая, что уцепиться не за что. Я могу лишь гадать, что все это значит, и какую форму обретет пророчество в реальности, насколько огромны будут его масштабы.
— Могу тебя успокоить. В этой комнате нет твоих зеркал.
Моя жизнь в этот момент не имеет ценности, потому его утешительный тон еще больше угнетает меня.
— Что это? — снова спрашиваю я.
— Будущее. — Голос излучает силу, власть, искрится презрением.
Будущее, в котором тебя нет, есть попугай, повторяющий заученные фразы — вот, что я слышу в его ответе.
Мысль о том, что Черт делает все, чтобы Катя умерла, уже не раз крутилась в голове. Возможно, он рассчитывает на то, что я уеду из города и не смогу спасти Катю?
— От перемены мест слагаемых, сумма не меняется, — произносит Черт с новой ангельской интонацией.
Я уже смотрю на второе зеркало и внутри все холодеет. Ох, не зря он меня сюда притащил. Лучше не думать об этом сейчас, иначе лишусь остатков рассудка. Необходимо помнить, что выбор я уже сделала.
Снова заставляю себя дышать ровнее, приглядываюсь к нечеткой фигуре Черта, стараюсь получше рассмотреть. Но вижу лишь нечто размытое.
Он что-то задумал. Непременно ужасное и зловещее.
— Тебя угнетает неизвестность. Ты же так стремишься к свободе и независимости.
— Тем не менее, зеркальное отражение зависит от меня, но никак не наоборот. Если я улыбнусь, оно отразит мою улыбку, если мне взгрустнется, отражение тоже будет грустным.
— И все же одно останется неизменным — в зеркале всегда ты увидишь себя.
— Зеркало — символ неопределенности. Так можно ли полагаться на него? Хочешь, я перебью все твои зеркала?
— Зеркала — это только отражение реальности. Ты перебьешь эти, и тут же их сменят другие, и вновь они станут отражать лишь то, что существует.
И в доказательство своих слов, Черт подходит к зеркалу и легонько стучит по его поверхности кулаком. Зеркало дребезжит и рассыпается. Я только слышу хруст надтреснутой поверхности, и в этом пронзительном звуке вижу конец своих надежд, начало разрушения того, в чем я была твердо уверена.
Мне становится тесно, словно я нахожусь в клетке и чувствую себя маленькой птичкой, обязанной сидеть на жердочке и повторять заученные фразы. И это не стены давят на меня, а условности, обреченность, отсутствие выбора. Возможно «судьба» — это и есть клетка, но я всегда верила, что сидеть в ней или нет — должен решать сам человек, а в этот момент почему-то сомневаюсь. А вдруг я не права? Вдруг Аля права, и каждому человеку отведен один, единственно верный путь? Что за процесс я запустила своей строптивостью? И смогу ли найти верный ответ хотя бы на один вопрос?
Мерцающий калейдоскоп осколков, сорвавшийся с зеркала, словно подхваченный невидимой силой, взмыл ввысь и с мелодичным звоном закружил вокруг меня.
— И это не изменит ровным счетом ничего. — Черт громко цокнул языком.
— К чему столько патетики?!
Он ненадолго замолкает.
— Скажи, ты до сих пор уверена, что сумеешь обмануть меня и Судьбу? Веришь, что совершишь благо, если оставишь Катю в живых?
Я чувствовала себя полной дурой, ничего не понимающей из туманных намеков Черта, но на вопрос упрямо кивнула:
— Да.
Сердце бьется быстро и тяжело. Независимо от того, что ждет меня, любой финал, как бы ужасен он не был для других, предназначен именно мне. Как награда за упрямство и неуместный героизм.
— Никто просто так не попадает на Арену. Для этого нужен мощный стимул — ненависть, жажда убийства, откровенная злоба. Ты шла на поводу чувств, и они привели тебя ко мне.
Нет ничего привлекательней для нечисти, чем низменные чувства человека. А именно такими и были мои чувства, когда темной августовской ночью, я попыталась найти квартиру.
— Знаешь почему, когда ты спасешь Катю, то не сможешь быть со Стасом?
— Нет, не знаю.
— Это комната твоего мужа. Ты вытащишь Катю, но он погибнет.
И с этих слов начинается мое падение. Я падаю в пропасть, со свистом рассекая воздух. Стремительно несусь на самое дно. И чем ниже опускаюсь, тем четче понимаю, — я не вижу выхода.
Не вижу ничего.
Меня окружают: тьма, страх и безысходность.
Черт, как невидимый шторм, блуждает вокруг меня, и с каждым его едва уловимым движением я понимаю: для меня есть одно будущее, если я не хочу видеть смерть человека по своей вине. И в этом будущем нет меня. И он это знает.
— И это последствие твоего выбора, — снисходительно пояснил он, указывая на пустое зеркало.
Мой язык словно примерзает к небу, я совершенно точно не могу произнести ни слова, и поражаюсь когда слышу свой уверенный голос:
— Только это?
В ответ на мой вопрос, словно из невидимых складок воздуха выныривают новые зеркала. Сколько их, затрудняюсь сказать, пять-десять, двадцать.
Со звериным, чудовищным рыком Черт выныривает из Мрака и бросается к зеркалам. Я непонимающе смотрю на его спину. Он всегда держался в тени, неужели ответ на мой вопрос был для него непредсказуем?
Смущенная, огорошенная видом его мощной высокой фигуры, смотрю на широкие плечи, обнаженную спину.
— Вон! — не оборачиваясь, грозно приказывает Черт. Голос становится страшным, излучает сверхъестественную силу. Я молча смотрю на него, понимая что он обезумел, и это безумие только усилило его власть. Каждое его движение вызывает волнение Мрака, клубящегося вокруг хозяина — он извивается, дрожит, в ожидании приказа.
— Пошла вон!
Струи Мрака тянутся ко мне, подхватывают и бесцеремонно кружат в воздухе, уносят вдаль. Прочь от разъяренного Черта.
Часть вторая
«Искажение Судеб»
