самой не удавалось далеко уйти за его пределы, она решила, что это получится у чужих людей, которые бы вывезли ее тело в крытой повозке для предания погребальному костру на востоке страны. Но ее попытка вновь обернулась неудачей. Уже через несколько часов скачки Марго почувствовала, что теряет силы, грудь сжимает тисками, и вскоре перед ее глазами действительно откроются морские просторы. Она распотрошила простыни, которыми было укрыто ее тело и последним усилием, а может своими чарами, выбила дверь, стремясь поскорее оказаться снаружи. Грохот до смерти напугали ямщика и двух стариц, сопровождавших процессию. Сама колдунья успела лишь прошептать 'назад', прежде чем лишилась чувств, и ее тело повисло на дверном пороге. Нынче же все было в прошлом, и представление со скорой смертью можно было разыграть до самого конца. По замыслам графини следовало составить завещание с указанием места сожжения, и Азар в печали и скорби вывез бы тело сестры из Онтара. Пради остался бы вне подозрений да к тому с золотыми монетами, полученными в виде выкупа за невесту.
Оставалось три недели до начала весны, то есть дня равенства света и ночи, еще одного великого праздника Моря, когда морийцы окунались в ледяные проруби и жгли высокие костры, прогоняя холодные времена и призывая солнечное тепло. Несмотря на это, шпили на крыше особняка господина Робера уже были украшены разноцветными лентами, лужайки во дворе были расчищены от снега и осыпаны лепестками свежих цветов, привезенных из Ал-Мира, а служанки и кухарки в доме сбились с ног от усталости, раскладывая в длинном зале, заставленном красочными картинами, широкие праздничные столы. Весь день и всю ночь в доме звучали нежные скрипка и флейта, под звуки которых красивые пары кружились в медленных хороводах. Но обслуга, восхищаясь богатыми нарядами дам и золотыми цепями на костюмах их кавалеров, усмехалась скромности торжества и отсутствию среди приглашенных коменданта, которому по законам Рустанада надлежало закрепить очередной брачный союз господина Робера.
- А зачем нашему господину звать на праздник коменданта, - говорила пожилая женщина, чьи волосы покрывал темный платок, знак того, что ее последний муж скончался, и вдова еще не намеревалась искать ему замену. Она засыпала в большой котел, в котором кипятилось вино, разнообразные пряности. - При моей бабке союзы заключались лишь в присутствии старших мужчин в семье жениха и невесты. А глава города участвовал в торжестве лишь, ежели девушка была сиротой. Жених же вправе по законам Тайры сам давать клятву верности. В любом случае Хранитель Очага всемогущей Тайры близкий друг Робера, и данный брак одобрен и принят богами. Наш хозяин пожертвовал довольно золотых у жертвенного огня на площади города.
- Но сейчас совершенно другие нравы и обычаи, тетушка, - возразила ей молодая женщина, вытаскивавшая жаренного поросенка из печи. - Наш комендант не дал согласие на этот союз. Всем известна его дружба с господином Тивором, что держит лавки и дома в Крайнем районе. Из-за этой девчонки не удался брак его первой жены с нашим хозяином. Поэтому комендант отказался благословить эту свадьбу в угоду приятелю, заявив Роберу, что девица неизвестного рода и обязана предоставить письменное согласие главы родного города.
- Ясное дело, что это был лишь предлог, чтобы отменить свадьбу. Но хозяин не юнец, чтобы следовать советам коменданта. Ему не впервой брать в жены девицу из бедной семьи, - усмехнулась вдова. - Помнишь, что на вторую свадьбу не явилась даже его мать, госпожа Лала, несогласная принимать в семью молодую вдову с двумя детьми. Хотя после вернула свою милость сынку, едва осталась без доходов.
- Нынче же эта старуха поселилась в его доме и не дает нам покоя. Она быстро сживет со свету невестку. У той-то никакого характера! Согласиться давать клятву в мужьем доме, а не на городской площади, как подобает всем девушкам?! Не видать ей счастья Тайры! Завтра он проколет ей уши серьгами и молодуха соберет свои волосы да так и не узнает более, что такое настоящая свадьба: трубы гудят, красная дорожка выложена к Фонтану Желаний, комендант возлагает на головы молодых венки из серебряных колокольчиков!
- Сама то замуж выходила в тесной избе! - заметил высокий мужчина, одетый в нарядную форму лакея. Он, забежав на кухню, бросил на стол пустой поднос и присел на лавку, поднося к губам стакан горячего вина, налитого услужливой вдовой. Слуга залпом выпил полную кружку и вытер заросший щетиной подбородок. - И такого вина ты на своих свадьбах уж точно не пробовала!
Кухарка метнула в него сырой костью:
- Чего уселся! Ступай к гостям! Разговорился тут. Я ведь говорю, как надобно богачам свадьбы играть, а не бедным служанкам. А девица наша раз совратила такого завидного мужчину, могла бы и уговорить его хотя бы экипаж свадебный нанять, чтобы вокруг города на быстрой тройке промчаться на зависть всем!
- Была бы свадьба на широкую руку, ты бы не имела времени язык свой распускать, - огрызнулась вдова. - А так и господину затрат поменьше, и нам хлопот. Хозяйка наша молодая, что она могла поделать? Это братец ее все решал. Быстро распрощался с сестрицей, деньжат за нее получил, теперь то и пради снять сможет.
- Нет, этот не из таких. Он каждый вечер молитвы Тайре приносит, а монеты все бедным раздаст. Помяните мои слова.
- Откуда тебе это известно? Никак подглядываешь за парнем с тех пор, как переехал он с сестрой в наш дом, - усмехнулась тетка, наливая еще одну кружку вина для слуги. - Погляди, Тассар, она уже глаз на юного пради положила!
- Да знаю я, чего свадьба так скоро устроилась, - продолжала молодая кухарка. - Диор сказал, что девица то наша честь уже раздала, вот и хотела поскорее избежать гнева Тайры да принести брачные клятвы. Она ведь каждую ночь приходила в спальню к Роберу. Околдовала своими прелестями старика и стала его новой женой.
А она ему в дочери годится. Все это знают! И что он в ней нашел?! Волосы короткие, нос маленький, как у аманок, ростом не вышла. Утилла рассказала об этом всем знатным подругам, вот и собралось немного гостей.
- Ладно, ладно! Не тебе судить невесту. Сама вымахала вон на сколько локтей, а кто чуть пониже - уже статью ей не пришелся! Робер не обеднеет, ежели заведет еще хоть пять новых жен. Выкуп то слыхали какой? - спросил Тассар, собираясь вновь вернуться к гостям с подносом, наполненным высокими кубками с вином.
- Обычный выкуп - триста золотых, - безразлично бросила в сторону вдова. - Даже меньше чем последней жене, упокойся ее душа в морских просторах.
- А сколько еще дорогих подарков! - воскликнула кухарка.
Разговоры на кухне, во дворе, на конюшне и в светлом приемном покое не смолкали до самого утра. И Ланс еще несколько дней передавал их своей переодетой хозяйке, а та делилась с подругой, чья жизнь после свадебных празднеств изменилась, но не стала насыщенней и разнообразней. Наутро после свадебных гуляний Робер на глазах уже уставших гостей нанес на лоб своей новой жены отпечаток своего мизинца, вымазанного в красной жидкости, изготавливаемой по старинным рецептам из сока раги, и проколол тонкой раскаленной иглой девушке уши, куда вдел длинные золотые серьги, от тяжести которых у Марго закружилась голова.
Покои молодой жены в совсем недавно выстроенном особняке находились в правой половине, вблизи комнат для прислуги, кухни, подвала, столовой и веранды у зимнего сада. Ее широкая спальня, уставленная тяжелой мебелью и многочисленными вазами, наполненными сладостными жидкостями и засушенными цветами, сообщалась с опочивальней мужа. Только через эту дверь молодая женщина могла попасть в кабинеты, где Робер вел свои торговые дела. Прежде Марго с братом Азаром занимали комнаты для гостей, выходившие в приемный зал. Отныне же колдунья чувствовала на себе постоянное внимание десятков глаз. Ее провожали обиженные или удивленные взгляды прислуги, подозрительный взор матери Робера, а стоило ей подойти к выходной двери, тут же позади вырастал силуэт Диора, самого верного прислужника хозяина дома, который следовал за ней попятам повсюду на улицах города.
Дни семейной жизни тянулись крайне медленно и скучно. В город Марго выходила лишь за покупками. Но все ее затраты на новые платья, обувь, украшения тут же докладывались Роберу, а что было еще мучительней - об этом узнавала его мать Лала, взявшая привычку приучать вечером свою молодую невестку к скромности и сбережению.
- Зачем тебе эти бусы? Они стоят как десяток птиц, а ты оденешь их всего разок да забросишь в
