Вердикт коллегии присяжных будет простой формальностью: мисс Лили Кэнделл стала жертвой внезапного шквального ветра, ее смыло волной. Как и в случае с остальными пропавшими без вести на побережье у Тоскующей Головы, никаких следов тела обнаружено не было. Ужасная трагедия!
И все же… В мыслях доктор вновь и вновь повторял слова, написанные в записке: «Не беспокойтесь… чувствую себя более живой, чем когда бы то ни было!» Почему-то ему казалось, что так оно и есть.
Доктор Лэндри распрямил плечи. Он был достаточно мудр, чтобы понимать: как минимум на половину вопросов, поставленных жизнью, ему никогда не удастся получить ответы. Но он был ученым и не мог успокоиться, пока до конца не исследует каждый конкретный факт.
Даже если выяснится, что он никогда не сможет обнародовать истину, он должен узнать ее ради собственного душевного спокойствия.
Доктор пересек автомобильную стоянку, усыпанную гравием, и через одну из боковых дверей вошел в музей, к числу попечителей которого он принадлежал. Поршия подняла глаза, удивленная его появлением:
- Мисс Кэнделл сообщила мне, что когда она была здесь в последний раз, вы открывали какой-то сундук. Я хотел бы его увидеть, если это возможно.
- Разумеется! - вздохнув, Поршия взяла связку ключей. - Я все еще надеюсь, что все хорошо, и она просто уехала куда-то, никого не предупредив об этом.
Доктор избегал ее взгляда:
- Я не думаю, что она могла так поступить…
- Да, пожалуй, - девушка вручила ему связку ключей и вновь занялась сортировкой формуляров и внесением их в каталог своего ноутбука.
Доктор прошел через дверь в складское помещение. Старый сундук с тиснением на боках стоял у дальней стены вместе с другими экспонатами, которые предстояло сфотографировать и внести в каталог. При свете, который пробивался через полуоткрытую шторку в окне, казалось, что сундук светится. «На старости лет я обзавожусь новыми причудами», - сказал себе доктор.
«Посмотрите за подкладкой», - было сказано в записке Лили Кэнделл. Осторожно повернув сундук к окну, доктор открыл его. В небольшом пакете из вискозной ткани он обнаружил небольшую книжку - «Уникальная флора и фауна Сандвичевых островов» с иллюстрациями автора - миссис Лили Кэнделл Трегаррик. Это глубоко потрясло доктора Лэндри.
Переворачивая страницы, он восхищался великолепными изображениями птиц и цветов на гравированных иллюстрациях - они были настолько точными и живыми, что вполне могли бы оказаться фотографиями. «Похоже, вы все-таки нашли свое призвание, моя дорогая», - пробормотал доктор.
Лэндри провел рукой по подкладке на крышке сундука. С одной стороны украшенной цветами панели он нащупал узкий край какого-то инородного предмета. Его сердце взволнованно замерло.
Доктор опустился на корточки, достал свой перочинный нож и аккуратно отодрал подкладку. Панель держалась всего на шести маленьких гвоздиках. Когда он выдернул последний из них, то чуть не вскочил от неожиданности - из-под панели внутрь сундука упал конверт.
Лэндри взял его дрожащими руками. Поблекшими чернилами на конверте было написано его имя. Он был тяжелым. Похоже, в нем находилось много бумаг, а может быть, старых фотографий.
Ага! Он достал из конверта пожелтевшее свидетельство о браке, два свидетельства о рождении, тоненький дневник и узорчатую картонную рамку вроде тех, которые были популярны у фотографов викторианской эпохи. В его собственном семейном архиве было несколько таких же.
Она раскрывалась, словно книжка. Внутри серебром было вытиснено имя фотографа из Гонолулу и лежали два тонированных сепией снимка. На одном из них были изображены энергичный мужчина и прекрасная женщина со свадебным букетом в руках. Второй запечатлел ту же супружескую пару, но уже с двумя детьми.
С точки зрения доктора Лэндри, младенец на фото ничем не отличался от других таких же в возрасте трех-четырех месяцев, а вот девочка постарше с ее широко распахнутыми глазищами, глубокими ямочками на щеках и блестящими локонами поразительно напоминала Поршию Трелони.
Доктор улыбнулся, вновь взглянув на свадебную фотографию. Мужчина обнимал свою невесту гордо и бережно. Счастливый жених был, несомненно, капитаном Трегарриком. Несмотря на поседевшие виски, на этом снимке Трегаррик выглядел счастливым и беззаботным и, подумал доктор Лэндри, кажется, даже для самого капитана это было удивительным.
А Лили Кэнделл - старомодное платье, прическа и драгоценности не помешали доктору узнать девушку, - насколько радостным, насколько прекрасным было ее лицо, сияющее любовью и счастьем!
Лэндри покачал головой и, в свою очередь, улыбнулся. Все-таки с ней все было в порядке - и она нашла своего Риса Трегаррика, несмотря на разделявшее их время. Руки доктора чуть дрожали, он был потрясен. Каким-то образом Лили Кэнделл сумела вернуться в прошлое.
Обычная логика не могла объяснить это. Во всяком случае, доктору ничего не приходило в голову. Ответ могла бы дать квантовая физика; очевидно, время и вселенная сплетались в волшебном полотне, где мгновения соприкасались и дополняли друг друга… И Тоскующая Голова была одним из тех мест, откуда можно попасть из одного мира в другой. А может быть, сказал себе доктор, он свихнулся на старости лет.
Но нет, вот она, Лили Кэнделл, на фотографии, которую специально припрятала в сундук сто лет назад, чтобы сегодня он мог найти ее. Лили Кэнделл выглядела, как и обещала, счастливой, благополучной и более живой, чем когда бы то ни было.
Доктор Лэндри вытер глаза. «Сентиментальный старый дурак», - прошептал он и высморкался в свой льняной носовой платок.
За семейной фотографией лежал небольшой клочок пожелтевшей бумаги. Доктор вытащил его и прочел то, что, несомненно, было написано рукой Лили:
Подписи не было - только одна буква: «Л».
Ясное золотистое солнце поднималось над тропиками, а маленькая парусная лодка скользила по сверкающим волнам. Сидевший у руля на корме мужчина поднял руку:
- Смотри, милая! Стая китов!
- Где, Рис? - от яркого солнца Лили прикрыла глаза рукой и посмотрела на море.
- Ой, вижу!
Спины морских гигантов блестели над водой; вокруг них пенились и плескались волны. Один из китов взметнулся вверх - он был полон силы и радости, - а затем обрушился в море, поднимая радужные брызги. Мгновение спустя Лили увидела выпущенный китом пенистый фонтан.
- Рис, а нельзя подплыть ближе?
Он улыбнулся ей со своего места; его глаза были темно-синими, словно тихоокеанские волны, а зубы - ослепительно-белыми на загорелом лице:
- Мы подплывем на безопасное расстояние. Пока ты на борту, любовь моя, я рисковать не намерен.
«И пока на борту наш будущий ребенок», - подумала Лили, улыбаясь. Она еще не говорила ему об этом. Лили хотела быть уверена, но в душе уже знала. Это будет дочь, первая из двух детей, которых она родит мужу. А сына они назовут Рисом в честь отца. Но вначале у них будет девочка, светловолосая, с ямочками на щеках и смеющимися голубыми глазами. Они назовут ее, конечно же, Поршия. Именно это имя Лили нашла в записях музея «Звездного Дома».
Маленькая парусная лодка плыла по искрящимся сапфировым волнам. Лили подняла лицо навстречу теплому декабрьскому солнцу. Вдали возвышались изумрудно-зеленые холмы Сандвичевых островов, на которых поселились они с Рисом.
После их свадьбы прошло уже восемнадцать месяцев. Они побывали во многих экзотических портах, но теперь вернулись домой, в Лахайна. Если хорошенько присмотреться, отсюда можно было разглядеть белые колонны их дома, расположенного на поросших буйной растительностью холмах, которые
