Одиннадцать дней осады

вопросы следователя, имею честь откланяться вашим «почему»! (Уходит в дверь в глубине сцены.)

Сцена 4

Лоранс.

Лоранс. Нет… он уходит!.. (Прислушивается.) Ушел! Впервые он не вернулся, не поцеловал меня и не попросил прощения. Может быть, я была слишком строга на этот раз? А если я позову его?.. Нет, он уже слишком далеко… В конце-то концов, это он не прав, а не я! Бросить меня одну! На целый вечер! О, если бы мне об этом сказали всего год назад! Хотя я все-таки могла бы предположить, что третий год нашего брака пройдет труднее двух предыдущих, таких сладостных… Счастливые дни не могут длиться вечно.

Слышен звук открывающейся входной двери.

Кто бы это мог быть? Меня нет ни для кого!

Сцена 5

Лоранс, Рокфёй.

Рокфёй. Даже для вашего старого друга Рокфёя?

Лоранс. Конечно, не для вас! (Протягивает ему руку.)

Рокфёй. Благодарю за любезность! Но позвольте избранному протестовать от имени отверженных: красивая женщина не имеет права скрываться от света и лишать себя всеобщего обожания. Вот это от меня. (Целует ей руку.) А это от остальных! (Несколько раз целует другую ее руку.)

Лоранс (отнимая руку). Ну, ладно, ладно! Еще?

Рокфёй (продолжая). Черт возьми! Да их целая толпа!

Лоранс. Сегодня вы очень любезны, дорогой мой нотариус!

Рокфёй. Это слово действует на меня как лед! Не называйте меня нотариусом, если хоть сколько-нибудь цените мою обходительность. Разве я похож на нотариуса? Здесь меня должен был встретить Максим. Где же он?

Лоранс. Его нет.

Рокфёй. А Робер?

Лоранс. И его тоже нет.

Рокфёй. О! Что вы такое говорите?

Лоранс. Ах, дорогой мой Рокфёй, попытайтесь развлечь меня и веселитесь вдвойне — за нас обоих. Мне очень грустно.

Рокфёй. Возможно ли такое? Сейчас же расскажите мне обо всем!.. Что с вами?

Лоранс. Да ничего… право же… Мой муж!

Рокфёй. Роберт-дьявол![1]

Лоранс. Вы всё шутите!

Рокфёй. Ах, ах! Тяжелый случай. Вы сказали: «Будьте веселы», даже не справившись о моем настроении! Я стараюсь изо всех сил, а вы всё недовольны. Случилось что-нибудь серьезное?

Лоранс. Да.

Рокфёй. Ах, вот оно что! Ну, исповедуйтесь! Я знаю не одно ухо, готовое послушать про дивные женские грешки! Предоставляю вам свое. Признайтесь, что ваш муж ушел после небольшой перепалки.

Лоранс. Да.

Рокфёй. Я так и думал. А перепалка возникла из-за того, что вы так и не поняли сущности роли супруги. Ну-ка взгляните на первую проезжающую коляску. В ней сидит человек, а везет ее лошадь в упряжке.

Лоранс. Но это ее место!

Рокфёй. Согласен. А почему? Лошадь сильнее и, если захочет, повезет и карету, и человека, который ею правит. Правда, умный человек поостережется сердить лошадь; он нежно с ней обходится, гладит, говорит ласковые слова, и по взаимному согласию карета движется без происшествий. Итак, милая дама! Вы слишком натянули поводья, и ваш муж встал на дыбы.

Лоранс. Боюсь, что так!

Рокфёй. Я в этом уверен! Робер не ушел… Он убежал… Он закусил удила!

Лоранс. Вы так думаете?

Рокфёй. Это же очевидно! Как прав был один великий моралист, когда сказал: «Брак — это борьба не на жизнь, а на смерть, и, начав ее, супруги просят у неба благословения!»

Лоранс. Благодарю, мой дорогой нотариус!

Рокфёй. Опять! Не надо нотариуса, или у меня испортится настроение! Не напоминайте мне о профессии, внушающей мне отвращение!

Лоранс. Отвращение?!

Рокфёй. Отвращение! Серьезный, недоступный, твердолобый, усердный нотариус, составляющий и редактирующий бумаги, запихивающий всякие ужасные досье в папки, — это же сущее бедствие! Объявляю об этом к пущей ярости своих сограждан, прибегающих к его ремеслу при всех жизненных невзгодах: ипотеки, завещания, браки… Хороший, истинный, настоящий нотариус — это я! Но я никогда не воспринимал себя всерьез. Никогда!.. Бывало, клиент консультируется со мною по поводу приобретения недвижимости, и я доказываю ему как дважды два, что земля не является лучшим вложением капитала, если выручка от собранного зерна не оправдывает затраченных средств. И клиент забирает свои деньги… Другой зовет меня составить завещание, и я убеждаю его, что он порождает недовольство, и тогда он решает выздороветь… Вот и вся польза! Наконец, третий клиент требует составить брачный контракт, тогда я веду его к соседу-адвокату, специализирующемуся на разводах, а потом в кафе, где демонстрирую ему в шампанском угаре все прелести холостяцкой жизни! А он тем не менее женится… Женится!..

Лоранс. У вас, стало быть, веселенькая клиентура?

Рокфёй. Самая лучшая в Париже. Порядочный человек всегда идет своим путем.

Лоранс. Вы закончите тем, что убедите меня… и если мой контракт можно переделать…

Рокфёй. И вы примете новую работу пера?

Лоранс. Подпишусь обеими руками! Я так люблю моего бедного Робера!

Рокфёй. Он вас тоже любит, черт побери!

Лоранс. Вне всякого сомнения, но не так, как прежде.

Рокфёй. У него были поводы переменить отношение: «В один прекрасный день от однообразия рождается скука».

Лоранс. Как далеко от Парижа расположен Маврикий, где мы познакомились, где так любили друг друга!

Рокфёй. В трех тысячах лье, если вы справитесь у Мальт-Брюна![2]

Лоранс. В бесконечности, если спросить у моего сердца.

Рокфёй. Истинная правда! Вы говорите мне о Маврикии. Вспомните про Поля и Виргинию[3]. Если бы Виргиния вышла замуж за Поля, где бы она была нынче вечером?.. У камина! А Поль — в клубе!

Лоранс. Если бы только в клубе! Но Робер вместе со своим другом Максимом намерены после клуба закончить вечер мальчишником!

Рокфёй. Тем лучше!