– Нюська, бегом сюда! – снова так гаркнула она, что у меня заложило уши. В комнату вбежала знакомая уже мне рыжая девчушка.
– Воды и свежую материю на перевязку, – не глядя сказала бабуся и девочка мигом убежала.
– Молодежь пошла, хуже некуда, – начала она разматывать мою перевязку, смачивая водой те места которые прилипли от крови, – всё бегают, дерутся, нет бы дома сидеть, поле пахать, за домом ухаживать да детей растить.
– Ай! – вскрикнул я когда она сдёрнула последний виток, прилипший к ране.
– Не вопи, чай не девка красная, – она осуждающе посмотрела на меня, осматривая раны.
– Так больно же, – проворчал я, не собираясь мириться с самоуправством лекарши.
– Терпи, – не требующим возражения голосом отрезала она, достав из принесённой сумки глиняный горшок и вынула деревянную пробку, по комнате сразу же пополз отвратительный запах, не сравнимый ни с чем.
– Что за дрянь, – меня всего перекосило, когда старушка стала доставать мазь и смазывать мои раны.
– Он ещё и недоволен, – едва не всплеснула она руками запачканными в зловонной жиже, – я тут тружусь вторую неделю, а ему мазь моя не нравиться. Счас, всё брошу и уйду, сам будешь мазаться.
– Доволен, я всем, – я стал дышать в рубаху, чтобы не задохнуться, – только мазь вонючая.
Старушка осуждающе посмотрела на меня, и всю остальную работу делала молча, также молча она собралась и ушла. «Блин, даже имени её не узнал, – понял я когда недовольная моим поведение старушенция скрылась». Поскольку на завтра у меня были назначены приёмы, остаток дня я решил проспать, встав только ночью, чтобы справить нужду.
Шли дни, мне становилось всё лучше, раны затягивались и не были такого ужасного вида как раньше, с каждым днём я вставал и двигался всё больше. Через две недели я совсем окреп и Рон забрал меня на тренировки.
– Посмотрим чему тебя там научили кочевники, – вытащил он меня из дома, хотя я усиленно сопротивлялся. Правда едва переступив порог, он сразу же отпустил меня, чтобы моего позора не видели остальные. Тренировки не получилось, поскольку резко двигаться мне было ещё рано, сполоснувшись я решил сделать обход владений. Захватив с собой Рона я пошёл в сторону карьера и лесопилок.
– Хорошо, что снега тут нет, – вздохнул Рон, поправляя пояс, – мне здесь больше нравиться. Нет ни суеты, не толчеи, всё спокойно и размеренно. К тому же и погода нормальная.
Я поднял лицо к небу, хмурые тучи лениво ползли, а солнца практически не было видно, если бы я не знал что сейчас конец зимы, никогда бы не догадался по погоде. Сечас было максимум десять градусов тепла.
– Скоро весна, – задумчиво ответил я, – можно будет сеять.
– Угу и точно жди в гости кочевников, – поддакнул Рон.
– Саботажи продолжаются? – спросил я подумав о недавних словах старейшин.
– Только участились, – зло сплюнул нубиец, – я в этом стаде «коров» следов не могу найти, затопчут всё что было.
– Завтра же займусь расследованием, – я сьёжился, когда ветер подул сильнее.
Когда мы налюбовались с нубийцем нашими полями, кузнями и всем прочим хозяйством, а ноги у меня стали гудеть и подкашиваться, я повернул к дому, небо уже темнело.
– Смотри, голубь! – внезапно удивлённо произнёс Рон, показав пальцев на точку в небе.
– Ну и что? – не понял я, – и что такого? Рон дал мне лёгкий подзатыльник и произнёс.
– Голуби не живут здесь, а это значит только одно, – он выразительно посмотрел на меня.
– У нас есть стукач, – вздохнул я.
– Думаю даже не один, – успокоил он меня, – заняться тебе нужно этим, пока не началось чего похуже саботажа.
– Завтра же, – твёрдо произнёс я, – сегодня просто нет сил.
– Ладно я пойду, – Рон проводил меня до двери, – нужно ещё проведать своих подопечных.
Я вошёл в тёмное помещение и сняв с пояса сумочку с кремнем и кресалом, стал поджигать кусочек ткани, который выполнял тут роль трута. «Блин прислугу надо завести, а то как бомж какой-то, – скривился я, поджигая от ткани лучину. Масляные лампы и те не в каждом доме, нужно с этим разбираться». Я снова скривился, вопросов с которыми не нужно было разбираться у меня просто не было.
Пристроив лучину в зажиме я повернулся и от испуга едва не заорал. Горло мне тут же сдавили невидимые руки.
– Тише лягушонок, тише,– раздался голос в углу комнаты, – зашибёшь ещё ненароком.
Горло мне сразу отпустили, и на свет лучины вышли орк и шаман, оба весёлые и довольные.
– Не буду даже спрашивать как вы убежали, а также как незаметно пробрались ко мне в дом, – проворчал я, садясь на кровать и вытягивая натруженные ноги, – так же промолчу, что вы обошлись мне в тысячу золотых, спрашиваю вас только какого…. вы вообще сюда припёрлись?
– Вежливый какой стал лягушонок, – недовольно нахмурился орк, качая свою дубину.
– Может мне покричать? – задумчиво произнёс я, – думаю пара десятков арбалетных болтов вас прекрасно украсит.
– Да ладно Ур'такал, – шаман поднял руку, – малыш в своём праве, нельзя его винить.
– Вопрос остался открытым, – хмыкнул я на это заявление.
– Знаешь, после того как твои друзья появились только с целью спасти тебя из рабства, мы немного пересмотрели свои взгляды на тебя и вообще жизнь в плену, – осторожно подбирая слова начал шаман, – мы подумали, не может плохой человек иметь таких друзей. И возможно то, что он нам пообещал, может осуществиться.
– То есть вы хотите поступить ко мне на службу? – удивился я, тогда я предлагал это только чтобы спастись.
– Да, поэтому пришли сюда тайно и в знак нашего расположения к тебе принесли подарок, – ухмыльнулся орк, лицо которого качнулось из тени в свет, обнажая огромные клыки.
Я ошеломлённо замер, когда на кровать мне приземлился нехилых размеров мешок, приятно звякнув при этом. Потрогав его рукой я перевёл взгляд на двоих бойцов.
– Мне хочется думать, что тут тысяча моих золотых? – небрежно спросил я.
– Твоих не знаем, но тысяча точно, – орк оскалился ещё больше, – мы слегка потрясли кочевников перед уходом.
– Лучше скажем, забрали компенсацию за прошлые годы, – шаман тоже улыбнулся.
– Не хочу знать сколько вы забрали себе, – я покачал головой, – надеюсь следов до поселения не оставили?
– Как можно лягушонок, – обиделся орк.
– Ну тогда обсудим условия приёма на работу, – я снял сапоги и пошёл искать тазик помыть ноги, воины с удивлением наблюдали за моими манипуляциями.
– Так вот, – я забрался в кровать, полностью раздевшись, – каждому буду платить как Рону, полукесарий в день как за работу телохранителей. Правда есть несколько дополнительных условий.
– Каких? – осторожно поинтересовался шаман.
– Первое, обращение. Никаких лягушонков и прочих земноводных, даже на Первородном языке, если кто знает этот язык у меня будут проблемы. Обращаться господин барон, Максимильян или когда совсем никого нет рядом, просто Макс, – я посмотрел на воинов, – второе, никаких самостоятельных действий не посоветовавшись со мной, хотя бы в начале проживания здесь. Тут и так живёт сообщество людей и гномов, а когда они увидят среди себя ещё и орка, их слабенькие рассудки могут и не выдержать. Орк громко хмыкнул.
– Ну и последнее, работа телохранителей это просто основание для приёма, – не обратил я внимание на его восклицание, – будите делать что я попрошу вас.
– Попросишь? – удивлённо произнёс орк, выцепив из моей речи главное слово.
– Если хотите моего дружеского отношения к вам, то именно так, – спокойно ответил я. Орк и шаман переглянулись.
– Согласны, – прозвучало в ответ.
