животинку.
– Господин барон, когда будут животных раздавать? – закричали самые смелые из толпы, – нас вон сколько, а животных всего двести голов.
– Всем успокоиться! – мой голос прогремел так, что сразу же настала тишина. Заметив одного из старост, я подозвал его поманив рукой.
– Борн? – постарался вспомнить я его имя.
– Да, господин барон, – кивнул он, довольный, что я помню его имя.
– Соберёшь остальных из правления, и прямо тут поделите скот. Принцип прост равные доли каждой деревни и такую же часть на гномов. Внутри деревень делите как хотите. Поскольку пергамент у нас кончился, то напишите на ткани кому и сколько ушло, и отдадите мне. Всё ясно?
– Да господин, – староста склонился в поклоне. Народ, слушавший меня, стал успокаиваться, принцип делёжки всем был понятен и теперь споры стали разгораться уже внутри своих, но не с таким жаром как раньше. Одно дело ругаться с чужаками из другой деревни, а другое со своими односельчанами.
– Ну вот, вроде всё, – я подошёл к Рону, – пошли, пока меня к делёжке не привлекли.
Нубиец скорчил рожицу, но промолчал и зашагал к моему дому. «Нужно решать проблему с отсутствием пергамента, – думал я, смотря в его широкую спину, – нужно вспомнить, как у нас делали бумагу. На уроках химии мы это проходили, и вроде бы преподаватель говорил, что раньше её делали из волокон растений, а не целлюлозы. У нас в этом году будет конопля и хмель, а уж они стопроцентно попадают под определение волокнистых растений, ведь раньше именно из них делали пеньку. Как в прочем это делают и тут, проблема только в одном, вспомнить этапы производства бумаги пусть даже из дерева, потом просто применить это для конопли и хмеля. Рабочих рук у меня много, можно попробовать, точнее нужно, отсутствие писчей бумаги меня откровенно угнетало. Пергамент стоил как атомная бомба, а на обрывках ткани было писать неудобно, да и не солидно».
С этими мыслями я подошёл к дому. Рон пропустил меня вперёд, и я услышал в доме незнакомую речь, странно, но её я практически не понимал. Были понятны некоторые слова из всего, что говорилось, но большую часть произнесённого я не знал. Это был неприятный сюрприз, я считал, что знаю все местные языки, а тут такой облом.
– Мы….нет…горы, – всё, что я расслышал из речи говорившего, когда зашёл в комнату.
Сидящие люди и гномы поднялись и склонили головы, приветствуя меня. Не поклонился только мужчина, который сидел рядом с крестьянином, он просто гордо выпрямился. Я рассмотрел его, и едва не хмыкнул. Определить его национальную принадлежность не составляло труда: чёрные, курчавые волосы, длинная борода, широкий орлиный нос, а также одежда, целиком состоящая из дублёной кожи, только мехом наружу. «Горец, – понял я, – интересно, зачем его Рон притащил с собой».
– Барон Максимильян, – вежливо поприветствовал я гостя, проходя к своей кровати, единственному не занятому месту в комнате. «Пора уже делать дом для приёмов, а то каждый лезет ко мне в дом, – недовольно сморщился я, увидев, как наследили в доме. Постоянной прислуги у меня по-прежнему не было, и многое приходилось делать по дому самому».
– Гори, – представился горец, и обращаясь к крестьянину, который видимо был переводчиком, что то сказал. Я смутно догадался, что речь шла о его племени.
– Рон, а кто это? – спросил я, показывая на крестьянина, – и откуда он знает его язык?
– Это Зол, – нубиец устроился рядом со мной, – его деревня стояла близко к горам, а горцы живут маленькими племенами почти везде. Язык у них конечно разный, но имеет общие корни. Внезапно нубиец расширил глаза, и наклонившись к моему уху прошептал.
– Ты разве его не понимаешь? Я отрицательно покачал головой. Нубиец тяжело вздохнул.
– Гори сказал, – начал переводить крестьянин, после нескольких минут уточнений у горца непонятных для себя слов, – что он лучший воин в своём великом племени, его племя настолько могуче и сильно, что легко может выставить пятьдесят бойцов. Сильнее и лучше его племени нет в этих горах.
Мы с нубийцем переглянулись, я посмотрел на Дарина и с трудом удержался, чтобы не рассмеяться. «Пятьдесят бойцов для могучего племени – это конечно сила, – хмыкнул я про себя».
– Спроси его, зачем он пришёл к нам? – я обратился к крестьянину, – если его племя настолько сильно, зачем ему мы?
– Вот тут начинается самое интересное, – улыбнулся мне Рон, подмигивая.
Дождавшись перевода моей речи и его ответа, я с нетерпением ждал перевода.
– Гори говорит, что его племя станет ещё сильнее и могущественнее, если будет иметь железные клинки, – крестьянин был очень горд тем, что участвует в нашей встрече и очень старался.
Я присмотрелся к оружию горца и почти без удивления понял, что его нож сделан из кости животного, с тоненькими каменными вкладышами по лезвию.
– Едва они увидели у нас железные клинки, то сразу решили подружиться с таким сильным племенем равнин, – закончил перевод Зол.
– Скажи ему, что железные клинки очень дороги даже у нас, не говоря уже о том, чтобы продавать их другим, – я не очень пока понимал, чем так доволен Рон, ну хотят горцы клинки и ладно, чем они могут за них заплатить? Если только золотом. Тихо звякнул в моей голове звоночек догадки, ведь нубиец не просто так его притащил за столько километров.
– Он понимает это, и племя готово заплатить за них, – перевел Зол.
Горец достал небольшой кожаный мешочек из-за пазухи и протянул его мне, сказав при этом что-то переводчику. Я взял его в руки и развязал ремешки, по тяжести на золото не походило. Осторожно наклонил его, я вытряхнул на ладонь несколько камней. Матово сверкнув густой зеленью, на руке лежало шесть камней размером с мой ноготь большого пальца.
– Мы знаем, что эти камни очень ценятся у людей равнин, несколько раз нам приходилось убивать любопытных, которые лезли в наши горы за ними, – донёся до меня голос переводчика.
– Дарин, это что? Изумруды? – горло явно запершило, если это было правдой, то в руках у меня было нехилое такое состояньице.
Гном забрал у меня камни и долго изучал их на свету, то перекатывая на пальцах, то прикусывая на зуб, то лизнув один из них.
– Да и причём отличного качества, – довольно заметил он, возвращая камни, – если можно было изучить подробнее, я бы сказал точную цену на них, а так могу лишь прикинуть на глаз.
– И сколько думаешь, они стоят? – поинтересовался я, смотря на камни.
– Прикидочная цена за один пятьдесят кесариев, – пожал плечами гном, – но это не точно, нужно показать нашим ювелирам.
Я посмотрел на горца и сказал.
– Как хотите получать мечи, наша доставка или ваша? Горец выслушав переводчика немного задумался и ответил.
– Ваша доставка, у нас нет возможности организовать перевозку и охрану такого ценного груза.
– Тогда с учётом стоимости меча в тридцать кесариев, – я не намного завысил цену меча по Шаморским расценкам, – один меч с доставкой будет обходиться вам в один из таких камней.
– А ножи, топоры и прочие инструменты? – поинтересовался горец услышав перевод.
– Конечно меньше, – я пожал плечами, – думаю, стоит прерваться на обед, а после обговорим все условия и распишем обязанности сторон. Договор составим обязательно на двух языках, чтобы потом не было претензий к другой стороне.
Услышав перевод горец очень разозлился и его смуглая кожа сделалась ещё смуглее.
– Вы не верите мне на слово? – едва не прорычал он.
– Если я вдруг умру, и мой преемник захочет пересмотреть цены, вам это понравиться? – поинтересовался я у него. «Слабый аргумент у торговцев, но для сына гор пойдёт, – решил я». Гори перестал тискать рукой рукоятку кинжала и немного успокоился.
– Я согласен.
Распорядившись, чтобы нас устроили обеденный стол, я повёл гостя в одну из гномьих кузнец. Экскурсия ему очень понравилась, он всё время пытался запомнить, как и что делает кузнец, когда я попросил гнома выковать подкову. «Всё равно ничего не сможешь воспроизвести, – хмыкнул я, отвечая на его вопросы, – а вот изумруды нам очень пригодятся, чтобы не зависеть от денег вкладчиков. Если
