развеялись. Теперь он соглашался с тем, что власть КПСС следует свергнуть и сделать это нужно при поддержке Запада. Он постоянно обращался к западной общественности с целью освобождения кого-то из диссидентов, а в 1975 году стал главным сторонником создания Хельсинкской группы по наблюдению за нарушениями прав человека в СССР. Он посещал практически все диссидентские процессы — само его присутствие много значило и для подсудимых, и для судей. Академика не останавливало даже то, что именно при советской власти и под ее патронатом был достигнут небывалый расцвет науки (даже Берия знал, что такое мезон, вспоминал Сахаров в «Автобиографии»). Он был убежден, что наука в таких руках несет миру лишь опасность, а культура в условиях удушающего благоприятствования вырождается на глазах.
В 1975 году советской власти была нанесена звонкая пощечина: академик был удостоен Нобелевской премии мира. Будучи невыездным: он владел ядерными секретами и давал подписку о неразглашении, — Сахаров не смог прибыть на торжественную церемонию награждения. Награду за него приняла жена, объяснив собравшимся, что ее муж находится в Вильнюсе, где старается поддержать одного из коллег, отданного под суд за публикации в защиту прав человека.
В 1980 году Сахаров резко осудил ввод наших войск в Афганистан, назвав его вторжением. Отца водородной бомбы тут же лишили всех наград и без всякого суда сослали в военно-промышленный Горький, закрытый для иностранцев. Сахарова поместили под домашний арест, но даже здесь Андрей Дмитриевич, вынося мусор, проходил мимо милиционера и демонстративно громко запевал «Варшавянку».
Сахаров был правозащитником в самом широком смысле этого слова. В 1977 году, за три года до ссылки, после оскорбительных слов о Елене Боннэр в книге гэбистского агента Н.Яковлева «ЦРУ против СССР», академик отыскал Яковлева, назначил ему встречу у себя в подъезде, дал пощечину и выгнал вон.
Была горькая ирония судьбы в том, что человека с фамилией Сахаров выслали в Горький.
Возвращение
О том, что горбачевским переменам в стране можно верить лишь после возвращения Сахарова, интеллигенция со временем начала говорить открыто. Юлий Ким спел знаменитую песенку «Про капризную Машу», которая отказывалась верить хорошим новостям, что «вон сколько воли ежам и стрижам», пока в клетке «сидит бедный чижик». Кто такой чижик, все отлично понимали. Не зря песенка заканчивалась грозным окриком: «Ой, Машенька, Маша, Маруся, Мари! Ты, прям, как не наша! Ты, Маша, смотри!»
Об окончании ссылки Сахарова известил Михаил Горбачев. В декабре 1986 года академику вдруг поставили телефон, снятый после одной из голодовок, а через два дня по нему позвонил генсек. В конце декабря 1986 года Сахаров возвратился в Москву.
Когда год спустя Сахаров принимал в Москве диплом члена Французской академии наук, он не преминул упрекнуть своих коллег — советскую академию — в том, что она не поддержала его во время «незаконной ссылки».
Однако на первых свободных выборах народных депутатов в 1989 году Сахаров решил баллотироваться от Академии наук СССР, хотя был выдвинут кандидатом во многих территориальных округах, гарантировавших ему полную победу.
Сахаров на выборах победил, и каждое его выступление на съезде народных депутатов поначалу заканчивалось овацией, впоследствии — скандалом. Как-то некий воин-интернационалист заявил, что Афганистан был нашей победой, и предложил минутой молчания почтить память всех погибших там солдат. Зал встал, Сахаров остался сидеть на своем месте. Возмущенный «афганец» заявил, что с Сахаровым следует поступить по законам военного времени, и это вызвало всеобщий восторг и аплодисменты. Сахаров в одном из интервью как-то с горечью признался: «Жизнь моя сложилась так, что я сначала столкнулся с глобальными проблемами, а потом уже с более конкретными, личными, человеческими».
На съездах Сахаров возглавил московских депутатов, вокруг которых позже образовалась Межрегиональная группа — Афанасьев, Попов, Собчак, но еще без Ельцина. Он выступал за отмену 6-й статьи Конституции, провозглашавшей правящую роль КПСС в стране, за роспуск Варшавского договора и независимость Прибалтики. Надеялся, что свободные республики добровольно объединятся в Федерацию советских республик Европы и Азии, конституцию которых он составил.
За день до смерти, уезжая с заседания съезда, Сахаров сказал: «Эх, не дали додраться». И уходя спать в свой последний вечер, 14 декабря 1989 года, Сахаров сказал жене: «Завтра будет бой». Назавтра его не стало, Сахаров умер во сне.
Похороны Сахарова были самыми грандиозными в Москве после смерти Высоцкого — на них пришло 150 тысяч человек, которые несли плакаты с политическими лозунгами. Вскоре после этого демократические власти Москвы переименовали Новокировский проспект в проспект Сахарова и основали музей академика, который сейчас закрывается из-за отсутствия посетителей и нехватки средств. Последние пожертвования на него прислал другой борец за свободу — Борис Березовский.
Похоронен Андрей Дмитриевич на Востряковском кладбище, рядом с тещей Руфью Григорьевной, матерью Елены Боннэр, которую он любил и которая помогала ему в издательской деятельности. Такова была воля Сахарова.
Говорит и показывает Кремль
(Дм. Быков под псевдонимом Андрей Гамалов)
Львовский стрелец
Самый титулованный из российских документалистов (один перечень его наград занимает пятнадцать строк), призер фестивалей в Сан-Себастьяне, Оберхаузене, Сан-Франциско, Локарно и даже Петербурге, постановщик двадцати картин, в половине которых он выступал как сценарист или продюсер, Манский давно уже не нуждается в представлениях (по крайней мере в кругу специалистов). Но то, что выбор Кремля остановился именно на нем, само по себе неплохо характеризует вкусы нынешних властителей России: Манский как никто другой умеет эстетизировать самый заурядный кадр, придать высокий смысл тому, что, возможно, никакого внутреннего содержания не имело сроду.
Он родился 2 декабря 1963 года во Львове и с детства отличался разносторонностью интересов. «Снимать кино я хотел всегда, потому что очень рано начал чувствовать ужас уходящего времени. Удержать его любой ценой, сохранить хоть что-то — это желание всегда лежит в основе кинематографа, особенно документального». В 1982 году Манский поступил на операторский факультет ВГИКа (мастерская С.Медынского). Он не блистал прилежанием на лекциях и семинарах, но практику ремесла осваивал усердно. Этому не помешали ни ранний брак, ни рождение детей, ни чудовищные бытовые условия, в которых Манский жил с женой, тоже студенткой и тоже немосквичкой. Любопытно, что впервые на телеэкране он
