гостиную, где все четверо детей копошились с книзлом. Тот, польщённый таким вниманием, так активно вешал им макаронные изделия на уши, сам бы поверил, если бы не знал с кем имею дело. - Вот! И тогда я говорю ему: ' А не поцеловал бы ты меня в жо...' - Гудвин! - рявкнул я на кошака, не желая, чтобы мои дети слышали такие слова. Хотя... Зная книзла, они этих слов уже успели наслушаться. - А я что? Я ничего! Милые у тебя детишки, Найт! А мамка их где? А я-то думал, ты с Равеном... - ГУДВИН! Ого, как я испугался! Уже давно себя таким не помню! Я зыркнул на книзла алыми глазами и коротко кивнул в сторону Мидаса, к счастью смотрящего на книзла, а не на меня. Глаза кошака стали размером с блюдца. Не будучи полным критином, Гудвин понял то, что я сейчас не мог ему объяснить вслух. И тут Мидас перевёл на меня, чуть прищуренные в подозрении, глаза. - Господин Найт? Что хотел сказать этот книзл? Мне показалось, что хоть мальчик и переспросил, но что-то он понял. Придушу я этого кошака... Помощь, как всегда, пришла откуда не ждали. Как спасательный колокол прозвучал стук в дверь. - Пойду, открою, - поспешно вызвался я. Как школьник, право слово. Спасителями оказались маги, вернувшиеся с 'работы'. Я тут же ощетинился, вспоминая испуганные лица своих детей. -Добрый вечер, господа! - вежливо поздоровался я, пропуская магов в дом. Тем, в принципе, приглашение и не требовалось. Наглость - второе счастье. Но второе счастье - это уже наглость! Вот теперь я разозлился. -Господа, позвольте вас спросить, это нормально, что моих детей чуть не пришибло из-за вашей грозы?! Я просил дождь, а не стихийное бедствие! Молчание. Они что, немые? Или тупые? Собственно, я не преминул эту мысль озвучить. Маги продолжали успешно меня игнорировать. Капец... Я только махнул рукой, мгновенно остывая. Что толку на придурков время тратить? Тем более, как никак, но помогли. - Ладно. Где ваши комнаты вы знаете. С этими словами я вернулся в гостиную. Судя по тому, как дети, все, не считая Луи, оживлённо бесились с книзлом, все забыли о неуместном упоминании Равена. Я стал рядом с Лу, обнимая его одной рукой, и, прищурив глаза, всмотрелся в Гудвина. Появление его и Вильяма не было неприятным. Скорее оно было просто ненужным. Я давно перестал скучать. Практически забыл и теперь у меня новая жизнь. Я покрепче обнял старшего сына. И в этой новой жизни нет места старым воспоминаниям. Уж слишком я дорожу настоящим. У меня нет никого дороже детей, и я не хочу подвергать их опасности. Или дурному влиянию. Хочется как курице наседке подмять их под себя и никуда не выпускать из под тёплого крыла. - Господин? Я опустил голову, сталкиваясь взглядом с тёплыми бежевыми глазами Луи. - Да, мой хороший? - Могу я задать вам вопрос? Ну вот... - И о чём же? Сын взял меня за руку и повёл в сторону окна. Там играющие дети нас не услышат. -Я знаю, что не имею права у вас это спрашивать, но мне это важно. Скажите, что вас связывает с Равеном? Ах, вот и оно. Дети растут и становятся более прозорливыми и любопытными, а ты этого даже и не замечаешь. Хотя... Луи уже и не ребёнок. Ему шестнадцать, а я в его годы уже вёл активную половую жизнь. Возможно, рассказать ему и имеет смысл. А что? Ведь всё это в прошлом. Я опустил глаза на Лу. На его скулах играл едва заметный румянец. Возможно, о чём-то он и догадывался... - Хорошо, - согласился я. Лу поднял на меня такие не верящие глаза, будто до самого конца был убеждён, что я не впущу его в свою личную жизнь. Я улыбнулся и пригладил мягкие волосы сына. - Но давай не здесь. - В беседке? - Угу. Из-за возни и громких воплей раскрепощённого Гудвина нашего ухода не заметили. Свежий вечерний воздух ударил в лицо, так приятно лаская кожу, словно это рука самого нежного любовника. Ох... Потрясающее сравнение. Особенно перед откровенным разговором со старшим сыном. Тем ни менее... Дождь всё ещё шёл. Правда слабенький, так что мы не успели промокнуть, как уже были в белой беседке. Деревянные узорчатые столбы чуть почернели. Ну-ну. Мидас, пусть и не умеет контролировать силу, но стреляет весьма прицельно. Все мои любимые деревья сжег. Ну да ладно, восстановятся. Я присел на лавочку, указывая Луи на место рядом с собой. Тот нерешительно присел. Видимо, перед разговором он волновался даже больше меня самого. От понимания этого я успокоился окончательно. Я аккуратно пристроил голову сына на своих коленях и стал успокаивающе перебирать пшеничные пряди. Чего ты нервничаешь, мой дорогой? Разве ты ещё не понял, что ко мне ты можешь подойти с любым вопросом? - Знаешь, Лу, я никогда не думал, что придётся рассказать это своим... Тебе. Но, видимо, я пропустил момент, когда ты стал парнем и перестал быть моим маленьким мальчишкой... Надеюсь, ты поймёшь меня правильно... - Вы так говорите, будто хотите признаться в каком-то преступлении, - усмехнулся малыш, расслабившись и поднимая на меня полные доверия и любви глаза. - Вы не можете сделать что-то плохое. Только не вы. - Ну... Любовь - это не плохо. Но опасно. - Любовь? Мальчик свёл брови на переносице. Я ласково улыбнулся. - Да, мой хороший. Когда я был примерно в твоём возрасте, я тоже остался почти один. Моя семья была убита так же, как и твоя. Но со мной был мой наставник. - Наставник? Это как вы для нас? - Не совсем... Меня с учителем связывала другая любовь. - Не понимаю... Ох... А мальчик похоже даже не подозревал о том, что мужчина может любить другого мужчину, а не женщину. Не станет ли он после этого разговора бояться меня? Что же делать?... - Господин? С вами всё в порядке? Может, стоит перенести разговор? Наверное, я побледнел, потому как в голосе сына слышалось неподдельное беспокойство. - Всё хорошо, - поспешил заверить я, - я продолжу. Продолжу, потому что больше точно не буду в состоянии начать этот разговор. Я вздохнул поглубже. - Ты же знаешь, какая любовь бывает между мужчиной и женщиной? - Конечно... - судя по лицу Лу, связи он не видел. - Так вот, такая же любовь была между мной и моим наставником. На меня уставилось два бежевых глаза размером с блюдца. Ну вот, мы подошли к тёмной стороне господина. Как у меня ехидничать в свой адрес получается в такой ситуации? - Ты удивлён? - Да... - Если тебе неприятно говорить об этом, я не буду продолжать. И тут лицо мальчика посерьёзнело. - Я уже говорил, что вы просто не можете сделать что-то плохое. И если вы любили мужчину, значит это - не плохо. Я вскинул бровь. Я догадывался, но не думал, что дети настолько ко мне привязаны. Ну да ладно, разговор на тему 'что такое хорошо, а что такое плохо' мы перенесём на лучшие времена. - Тогда я продолжу. Но и мой наставник был убит у меня на глазах. Это было для меня страшным горем. А потом я попал в ВАМП. Там я и встретил Равена. Он показался мне странным. Заботливым. Сейчас я понимаю, что влюбился в него практически сразу. Но так же я понимаю, что видел в нём Скарта. Своего наставника. А точнее не видел. Пытался увидеть. Я нашёл существо, которое заботилось обо мне, и боль от утраты стала слабее. - Так на самом деле вы его не любили? - Любил. Но не его самого, а образ, который ему придал. -Так это о своём наставнике вы думаете, подолгу глядя в одну точку с бокалом виски в руке? Аха... Так мы и это заметили. Я рассмеялся, наклоняясь, чтобы поцеловать влажный от дождинок лоб мальчика. - Нет. Я давно отпустил Скарта, - о предательстве демона я решил промолчать. - Я думаю о нём, но редко. Очень редко. - Тогда о ком? Он тоже мужчина? - Да. - Если вы не хотите говорить о нём... - Я могу сказать только то, что он единственный, кто всегда был честен со мной. Он говорил только правду. До самой смерти. - Он погиб? - Да. Мальчик сел, о чём-то задумавшись, а потом перевёл на меня решительные глаза. - Если вы всё ещё грустите о нём, значит, вы его и вправду любите. Я смотрел на ребёнка во все глаза. Я давно признался себе в своей любви к Бальтазару, но слышать это со стороны - странно. Особенно сейчас. - Это уже не имеет смысла, мой хороший... - Но как же? - мальчик подскочил, а глаза его блестели. - Вы нашли замену вашему наставнику практически сразу! Равена вы тоже быстро забыли, а вот его, вашего последнего мужчину, помните уже много лет! И не смогли никем заменить его! Как это может не иметь смысла? Я свёл брови на переносице. Что он хочет сказать? - Он он же мёртв... Что я могу сделать теперь? - Продолжать любить! Не бояться этого! Мальчик сел обратно, а глаза его мечтательно сверкали. - Если вы его любите, должно быть он был замечательным... Правда? Вот теперь я смеялся в голос. До колик в животе. - Ох... О да! Он был просто замечательным! Хахахха!!! - Чего вы смеётесь? - Да так... - я машинально провёл рукой по шёлку перчатки, где прятался шрам, так и не затянувшийся спустя даже пятнадцать лет. - Он был просто невозможным! Ужасный характер, грубые манеры. Упрямый как осёл... - А разве можно такого любить? Мальчик действительно не понимал. Я усмехнулся. - Можно. Главное знать, что ты любишь именно его, а не придуманный образ. Будь честным со своей любимой, Лу, и тогда ты будешь счастлив. - А если я тоже полюблю мужчину? Я ласково потрепал сына по макушке. - Любовь - прекрасна в любых проявлениях. Я буду счастлив, когда ты найдёшь её. Будь то мужчина или женщина. Главное - не доверяй до конца. Не повторяй мою ошибку. - Хорошо... - Ну, если вопросов больше нет, возвращайся домой. Я ещё немного подышу воздухом. - Да, мой господин. Я проводил сына печальным взглядом. Он такой милый, такой доверчивый... Не хочу... Я убью любого, кто посмеет сделать ему больно. Вернувшись домой, я застал братьев и Мидаса, всё так же играющих с книзлом. Теперь тот подставлял пуза под ласки и что-то мурлыкал себе под нос. Но мне не до диковинного животного было. Я не мог оторвать взгляда от серебряных, искрящихся чистой радостью, глаз маленького принца. Такое чувство, что сейчас он чувствовал себя абсолютно счастливым. И я вместе с ним... - Какого чёрта?! Барон мрака рвал и метал, расхаживая взад-вперёд по своему кабинету. - Что значит - не
Вы читаете ВАМП. Книга 2.