воздвиглись туда и с величественных руин обозревали окрестность. Вниз и налево уходили полуразрушенные стены; каменная кладка просела и за истекшие века начала медленно сползать. Внизу протекал Ефрат, был виден вдали железнодорожный низкий мост и чёрные поля на противоположном берегу. Слева внизу, вдалеке, расположилась маленькая сирийская деревушка, которую мы только что проехали. По руинам крепости ползали несколько иностранных туристов, прибывшие чуть после нас. Один из них оказался венгром, другой — французом, прочие до нас не доползли.
Начался мелкий, моросящий дождь. Мы лазили и фотографировали, несмотря на него, сколько могли. Часа через полтора, покрытые влажной землёй и тысячелетней пылью, мы спустились вниз и умылись Ефратом. Река была холодной и мелкой, и являла собой продолжение мелкого, холодного дождика, текущего сверху.
Близ крепости располагалась деревня — та самая, которую мы видели сверху, та самая, куда первый трактор вёз прицеп земли. Пошли туда — и нас опять подобрал трактор, на этот раз без прицепа. И мы вчетвером уехали на нём, с четырьмя рюкзаками! Все сели на крылья трактора, двое лицом вперёд, двое лицом назад; тракторист в одноместной кабине.
В деревне, у ворот одного из домов, стояла небольшая группа женщин и детей. Они следили за нами, проходящими по дороге. Из вчерашнего опыта мы уже знали, что сирийцы только и мечтают оказать блага путешественнику, но часто смущаются предложить. Мы свернули с дороги, подошли к ним, съедаемые взглядами, и попросили хлеба (по-арабски — хубз).
Что тут началось! Все бурно обрадовались, притащили пластмассовые стулья, столик, и во дворе сего дома, прямо под открытым небом (дождик уже кончился) устроили нам маленький пир — из хлеба, чая, помидоров, простокваши и других сирийских кушаний. Женщины и дети стояли вокруг нас и жадно наблюдали за тем, как жадно мы употребляем пищу. Ничего себе! настоящие иностранцы! как интересно! Жители соседних дворов тоже узнали про интересное событие в их деревне и поспешили тоже рассмотреть нас.
В этот день у нас было ещё немало приключений. Когда мы выбрались на основную трассу, огромный грузовик с прицепом, полным камней, довёз нас почти до города Дейр-эз-зор. Ехали мы все вчетвером в кузове на камнях, что напоминало езду в товарном вагоне. Потом, на оставшиеся километры до Дейр-эз- зора нас четверых повёз мотоцикл с прицепом (!). Трёхколёсный мотоцикл представлял собой микрогрузовичок грузоподъёмностью килограмм в двести. Такой же трёхколёсный прицепик был привязан сзади на длинных ремнях. Двое сели в переднюю машинку, двое в заднюю… Когда трасса пошла в гору, мы шли рядом с водителем, мысленно помогая машинке взобраться на подъём.
В Дейр-эз-зоре к нам привязались двое разговорчивых людей, спешившие выговорить все слова, которые они знали на любимом и неведомом английском языке. Они прошли с нами рядом почти полгорода, непрестанно болтая, и лишь когда мы начали австостопить, нам удалось вежливо попрощаться с ними. На выезде из Дейр-эз-зора нас подобрал странный человек на маршрутке, мы никак не могли объяснить ему тайну автостопа и нашу бесплатную сущность. Но всё же, вероятно, водитель маршрутки что-то понял, провёз нас всего полкилометра и пересадил в красную легковую машину. Водитель последней оказался англоговорящим, провёз нас 10 километров и подарил 500 сирийских лир (десять долларов) на дальнейший проезд. Когда он дарил их нам, возник спор: Миша Венедиктов считал, что деньги брать не надо, а я полагал, что вполне можно, если дают от души. Всё же взяли, и водитель остался доволен своей благотворительностью.
В городе Маядин, когда мы шли по нему, испытывая жажду (в предыдущем городе купили очень сладкие и очень жирные пончики, жир прямо тёк из них), произошёл следующий случай. Проходили мимо всяких магазинчиков, и Миша обронил мысль: купить бы газировки! Я подумал: Бог пошлёт, но Миша уже завернул к магазину. Мы остались ждать его около другой лавки. Тут же один из местных жителей, увидев нас троих, просто и без лишних разговоров купил нам по бутылочке кока-колы, словно угадал наши желания. Вот возвращается Миша с большой бутылкой — каково его удивление!
Интеллигентный, англоговорящий араб, в недалёком прошлом житель
Кувейта, подобрал нас на своём грузовичке. Двое сели в кабину, двое в кузов. Мы ехали по ночной трассе на юго-восток и трепались о мировой политике. Навстречу шли нескончаемые бензовозы с иракскими номерами, а иногда и мелкие легковушки — иракские челноки. До границы оставалось километров шестьдесят. Водитель рассказал, что трасса в Ирак открыта для коммерции. Бензовозы, идущие днём и ночью, работают в рамках программы ООН 'Нефть за еду': Ирак отгружает в Европу через сирийские порты Тартус и Латакия некое определённое количество нефти, а взамен получает продтовары и лекарства. Кроме того, говорят, что, несмотря на эмбарго ООН, сирийцы тайно перепродают иракскую нефть, выдавая её за свою.
А вот иракские челноки, заполоняющие базары Алеппо, Дамаска и Дейр-эз-зора своими дешёвыми финиками, ботинками и ширпотребом, вообще никак не реагируют на объявленное странами Запада эмбарго и спасают иракскую экономику, а также и свой кошелёк, ежедневными экспортно-импортными операциями.
Слушая сей экскурс, мы потихоньку приближались к очередной своей цели. Следующим местом, что мы наметили посетить, были развалины города
Мари, находящиеся на самом юго-восточном краю Сирии, в получасе езды от иракской границы.
Город Мари, столица одноимённого древнего государства, был основан около пяти тысяч лет назад. Во времена Авраама город достиг особого расцвета, как коммерческий и торговый центр. Несколько раз Мари бывал разрушен, но потом возрождался вновь. Но примерно в 1757 году до нашей эры Мари был разграблен и сожжён вавилонским царём Хаммурапи, причём так, что никогда уже больше не возродился. Более того: остатки города были засыпаны землёй, и в течение последующих трёх тысячелетий люди вообще не ведали о том, что было на этом месте.
И только в 1933 году (нашей эры) жители одной сирийской деревушки, роя могилу для мертвеца, откопали древнюю каменную статую. Вскоре начались раскопки, и за несколько сезонов археологи извлекли из-под земли остатки глинобитных домов, стены, царский дворец, башню-зиккурат и тысячи глиняных табличек с клинописным текстом. Чтобы древности не разрушились от взаимодействий с атмосферой, часть откопанных строений были прикрыты от непогоды навесом. Другую часть археологи вообще закопали обратно — разумеется, растащив по музеям и лабораториям всё сколь-нибудь интересное.
…Водитель-кувейтец довёз нас до Мари, находящегося близ трассы. И что бы вы думали? он захотел денег! В кошелёк водителя тут же и перепало триста лир из тех пятисот, что подарил нам один из предыдущих водителей.
В вечерней полутьме мы поставили палатку во дворе местного хотеля, хозяин которого, хотя под конец и предложил нам ночевать у него бесплатно, но сделал это предложение без искренней радости.
Утром, как только мы приблизились к развалинам Мари, навстречу из какой-то хибары вылез билетёр. Стоимость входного билета мы так и не узнали — две бумажки, с надписью '1 билет МММ' на каждой, стали ему утешением; и довольный билетёр пропустил нас.
Мари, как оказалось, представлял собой даже не развалины, а археологический раскоп под пространным навесом. Мы спустились в некое подобие ямы: за сорок веков Мари ушёл под землю метров на пять, а то и поболее. Интересно, как археологи умудрились его расчистить? Ведь древние стены сделаны из необожжённой глины, а почва, в которую они закопаны, из сей же глины и состоит! Получается, можно выкопать что угодно? Мы побродили по полутёмным галереям, по глиняным стенам, которые сыпались, по двору царского дворца и вылезли наружу.
Снаружи были видны остатки других раскопок — так как крыши над ними не было, это были, вероятно, менее ценные. На развалинах тысячелетнего города паслись овцы; пастух сидел, греясь на солнце; овцы искали съестное среди обветренных, осыпавшихся руин. Поскольку ничего более интересного в Мари не оказалось (все статуи, глиняные таблички, утварь и т. д. давно пылились в разных музеях), мы выбрались на трассу и поехали в обратную сторону — в очередную крепость Дура Эропос.
Маленький грузовичок подвёз нас прямо к воротам крепости, хотя она находилась примерно в
