вспомнив, что в такие бури гибли целые караваны, оставаясь в песчаных могилах, пока новые бури не являли на свет божий их останки.
Лежавший рядом с ней Грант напряг все мышцы, и даже сквозь завывание ветра она услышала его быстрый вдох и почувствовала его руку на своем плече.
— Вот оно. Держитесь крепче.
Вой и грохот достигли своего апогея, и она, собрав все силы, замерла в ожидании…
И буря наконец обрушилась на них всей своей тяжестью. Грузовик закачался и задрожал; металлические борта затрепетали словно бумага. Внутрь ворвалось облако пыли, не давая дышать и впиваясь в каждый обнаженный участок тела подобно тысяче игл; грохот лишил Вики каких бы то ни было чувств, кроме примитивного желания выжить.
Внезапно поставленные один на другой ящики накренились; верхние скользили все быстрее по мере того, как бушующее сердце самума приближалось. Мир завертелся в головокружительном водовороте, и единственной опорой в нем была металлическая стойка, зажатая онемевшими пальцами Вики.
Потом наступила тишина — темная, пугающая.
Вики не двигалась. Она продолжала цепляться за кусок металла, который, казалось, стал ее частью. Она ждала, пока в ее измученное тело вернется дыхание, и готовое выпрыгнуть из груди сердце снова забьется ровно. Обнаружив, что ее ноги зажаты чем-то тяжелым и острым, она глубоко вздохнула и открыла глаза. Грузовик наполнял свет — настолько яркий, что резало глаза.
Оглянувшись, она обнаружила, что Гранта рядом с ней нет. Когда сознание очистилось, ей стало страшно — она начала понимать, что произошло.
Грузовик перевернулся. Он лежал на песке под совершенно немыслимым углом, а она полулежала, полувисела на круто наклонившемся полу; ноги были зажаты ящиками. Она осторожно приподнялась и взглянула вниз — и замерла от ужаса.
Там, внизу, неподвижно лежал Грант; лица его не было видно. Вики отпустила стойку и перекатилась к нему. Склонившись над ним, она тронула его за плечо — глаза его были закрыты. Он не двигался, и ее сердце болезненно сжалось. Она посмотрела на ящик рядом с его головой. Может быть, один из них упал на него? Или он сам упал и ударился головой?
В этот момент она заметила какую-то темную жидкость, стекающую по пыльному металлу рядом с его плечом, и ей захотелось закричать.
— Грант! Грант! — она трясла его за плечо, не отваживаясь взглянуть на омерзительную струйку. Наконец он шевельнулся и произнес что-то нечленораздельное. Его веки дрогнули и приоткрылись, и он смотрел на нее мутным взглядом, пока зрачки не сузились и не сфокусировались на ее испуганном лице. Она задержала дыхание, а потом нечто вроде призрака улыбки тронуло его губы, и он сказал:
— Все в порядке. Буря кончилась, Вики.
Онемев, она могла лишь потрясти головой — голос отказывался повиноваться. Наконец она выдавила из себя:
— Вы… Вы сильно ранены?
Он сел, потирая затылок.
— Не думаю. Просто немного ушибся и чуть не задохнулся.
Облегчение было слишком сильным. Из глаз Вики брызнули слезы и покатились по щекам. Она видела, но не осознавала, что он притянул ее к себе, и она без сопротивления положила голову ему на плечо и, не стыдясь, заплакала. Он похлопывал ее по плечу и неожиданно нежными пальцами перебирал ее волосы.
Несколько мгновений спустя она встрепенулась. Как она могла позволить себе потерять самообладание и рыдать, как маленькая девочка? Грузовик разбит, припасы пропали. Неужели он считает ее такой слабой?
Она попыталась сесть, чтобы утереть слезы, но он удержал ее, свободной рукой снова притянув к себе ее голову — на этот раз не к плечу. Вики замерла, когда он повернулся к ней и она почувствовала тепло его дыхания на щеке. Тогда их губы соединились в поцелуе, который был сначала нежным, а потом все более настойчивым — новая волна тепла прокатилась по ее телу, расслабившееся от странного, предательского желания.
Наконец он немного ослабил свои объятия, и она посмотрела на него затуманившимся взглядом; его глаза теперь не горели стальным блеском, и их голубой цвет стал более глубоким.
— Неужели вы так обо мне беспокоились? — спросил он низким голосом, нежно прикасаясь к ее пылающему лицу.
Внезапно опомнившись, она высвободилась из его рук и отвернулась. Она испугалась этих непроницаемых глаз и того, что он уже знал дикую, невероятную правду, которую она еще не была готова впустить в свое сердце.
— Я думала, что вы ранены или… или…
— Или мертв, — закончил он за нее. — Ох, Вики! — Ей показалось, что он усмехнулся.
— Откуда я могла знать, — стала оправдываться она, — после того, что произошло! И вот это — уж не знаю, что это такое.
Он посмотрел туда, куда она указывала пальцем, и закричал:
— А, так вот что текло у меня по шее!
Он занялся исследованием растекающегося пятна, понюхав палец с видом химика-экспериментатора, после чего рассмеялся в голос.
— Это, моя милая дурочка, всего лишь пиво. Вероятно, лопнула банка. А вы подумали, что это…
Она смотрела в его сузившиеся от смеха глаза, и внезапно ее прорвало.
— Я не ваша милая дурочка! И как вы можете сидеть тут и смеяться, когда мы… после того, что прои… — голос ее дрогнул, и она увернулась от его руки, не заметив, как улыбка исчезла с его лица, сменившись выражением отеческой заботы.
Она выкарабкалась из грузовика, пытаясь сдержать слезы и подавить желание снова оказаться в его объятиях.
Он спрыгнул на землю и стоял позади нее.
— Простите, пожалуйста, Вики. Я… Я не хотел вас обидеть.
Не услышав ответа, он сказал более твердым голосом:
— Буря кончилась. Все не так уж плохо. — Он убрал руки с ее плеч. — Думаю, вы понимаете, что мои попытки утешить вас окончатся подобным образом. Не беспокойтесь — в лагере все будет нормально. — Он беспомощно замолчал, глядя на ее опущенную голову.
Ее сковывало какое-то оцепенение. Когда она наконец повернулась к нему, лицо ее было спокойно и холодно.
— Мне кажется, нам стоит заняться откапыванием лендровера, — без всякого выражения сказала она.
Сквозь застилавшую глаза пелену она смотрела, как он зашагал к лендроверу, засыпанному пылью до самых осей, но удивительным образом твердо стоящему на четырех колесах. Она постоянно чувствовала его близость, пока они терпеливо занимались мотором: чистили, смазывали, проверяли, а потом, согнувшись в три погибели и обливаясь потом, освобождали колеса из кучи пыли.
Наконец он кивнул головой, имея в виду, что пора попробовать завести автомобиль. Вики вздохнула с облегчением, услышав обнадеживающее урчание мотора. Тогда он отвернулся, и она выбралась из кабины, восстановив наконец присутствие духа. Они стояли рядом, задумчиво созерцая изуродованный грузовик.
— Может, я съезжу в лагерь и вернусь с людьми? — набравшись смелости, спросила она.
Он нахмурился и покачал головой. Вики отошла в тень грузовика, внезапно почувствовав усталость.
— Мы не должны разделяться. — Голос его был решителен. Он забрался в кузов, и было слышно, как он там чем-то гремит. Потеряв всякий интерес к чему бы то ни было, она прислонилась к заднему борту, не обращая внимание на звук отдираемых ломом досок.
Наконец он вылез наружу с двумя банками пива. Аккуратно проколов одну из них отверткой, он протянул ее Вики.
