– Потемкин, что ли? Неужто ты не знаешь, кто это?
– Потише, не разоряйся! – осадил его Хопкинс. – Я, например, тоже его не знаю.
– Российский министр.
– В таком разе откуда мне его знать? В оранские кабаки нечасто забредают российские министры. В нынешнем году, пожалуй, ни одного не было.
– Но это же знаменитая история! Этот самый Потемкин, в угоду царице, из ничего, буквально на ровном месте, строил фальшивые деревни, изукрашенные – загляденье, только жить в них было нельзя. Да там никто и не жил… Бутафорские, театральные домики. Поглядела царица, проехала мимо – и деревне конец… Авантюра, нашумевшая на весь мир.
– Откуда мне было об этом знать? – расстроился я. – Бог весть сколько дней газет в руках не держал.
– А ну, пошли! – взволнованно воскликнул Альфонс.
Он взбежал на возвышение, мы –
Перед нами расстилалось селение, хорошо знакомое по фотографиям Мандлера. Весь центр его занимало грандиозное сооружение на сваях, похожее на пагоду и с островерхим шпилем. Тамарагда!
Мне казалось, я схожу с ума.
Альфонс Ничейный скрутил цигарку и закурил.
– Теперь тебе ясно? Потемкин всему виною, поскольку идея исходит от него: построить точную копию настоящего селения, где никто не будет жить…
– Значит, это оно и есть?
– Точная копия Тамарагды. Иными словами, потемкинская деревня.
6
Кому ясно, а кому вовсе ничего не ясно. Если этот русский министр давным-давно дал дуба, то как, спрашивается, он мог построить в джунглях деревню?
И вообще, с какого боку припёка здесь взялась Россия? Я видел, что Хопкинсу не дают покоя те же самые вопросы. Мы исподтишка обменялись взглядами, и он недоуменно пожал плечами. Однако приставать к Альфонсу с расспросами мы не решились: разорется опять, ну его к лешему!
– Что будем делать? – поинтересовался Хопкинс.
– Спустимся в деревню. Выдадим себя за беглых легионеров и не станем задавать никаких вопросов, – сказал Альфонс Ничейный.
Недурной план. Мы поспешили в Тамарагду. Толстый, полуголый негр при нашем приближении ударил в гонг, в результате чего сбежались аборигены и уставились на нас. Толстяк, соблюдая достоинство, шагнул нам навстречу.
– Каким ветром занесло вас сюда, белолицые воины? – поинтересовался он.
– Ты вождь племени, которое обитает в этой деревне?
– Нет, я всего лишь глава фирмы. Вождь вон в той большой хижине.
Слыханное ли дело? У голых черномазых свой «глава фирмы»!
– Кто, говоришь, тот толстый черный человек?
– Руководитель фирмы, мой господин. Ведь здесь у нас не племя, а «туземная фирма» – новое изобретение. А я заправляю фирмой.
– А кто эти полуголые дикари, что скачут по деревне?
– Это акционеры, мой господин.
От таких сногсшибательных новостей у нас голова шла кругом. Альфонс Ничейный хлопал глазами, пытаясь вникнуть в смысл происходящего.
– Скажи мне, о руководитель фирмы, что это за акционерное общество такое?
– Конституционное королевское акционерное общество, господин мой… Вроде как самостоятельная страна… Оно даже платит проценты, и никто не работает…
Кое-кто из «акционеров» рискнул подойти поближе.
– Нам хотелось бы отдохнуть у вас.
– Отдохнуть можно, господин, только работать нельзя. Запрещается.
– Почему?
– Устав так распорядился.
– А кто составлял этот «устав»?
– Никто не составлял. Это не бумага, а живой человек, Большой Начальник. Все дела полагается обсуждать с ним лично.
– Веди нас к нему, глава фирмы. Надеемся, он не откажется принять нас.
– Все зависит от того, принесли ли вы заколдованные картинки – карты рёми называются.
– Что-о?
– Устав, наш Большой Начальник, во что бы то ни стало хочет их заиметь, поэтому костерит на чем свет «исполнительную комиссию» и пинками награждает.
Глава фирмы ткнул в сторону кучки затюканных «акционеров», и те грустно кивнули, подтверждая сей печальный факт.
– Ну, что же, любезный, отведи нас к Большому Начальнику, хотя мы и не сможем порадовать его нужными картами.
– Такого даже мой дедушка не слыхивал! – диву давался Чурбан Хопкинс. – Акционерное общество голоштанников.
Между делом он угостил пинком нескольких членов исполнительной комиссии, пожелавших поближе познакомиться с нашим багажом.
Мы подошли к большой хижине. Глава фирмы, поспешивший доложить о нашем приходе, возник на пороге.
– Большой Начальник ждет вас.
Навстречу нам поднялся человек европейской наружности, в рваной рубахе, грязных белых бриджах и тропическом шлеме.
– Пардон, господин король! – начал Альфонс Ничейный. – Просим у вас защиты и хотели бы отдохнуть.
– Отдыхайте хоть до скончания века. Господин руководитель фирмы! Эти трое – наши враги. Списать их в расход.
Мы схватились было за оружие, но опоздали. Все члены исполнительной комиссии, глава фирмы и самолично чокнутый «Устав» взяли нас под прицел.
– Разоружить и связать их! – распорядился он. – Давненько мы вас поджидали, нам было известно о вашем прибытии. Утром, когда пожалует прокурор акционерного общества, мы проведем вас всех по статье «убытки»… Принесите мне выпить!.. – Он тяжело вздохнул, вытащил монокль из темной, глубоко запавшей глазницы и тотчас снова вставил его. Безжизненный, тусклый взгляд был обращен в пространство перед собой.
Возражать, протестовать было явно бесполезно. У нас отобрали оружие, связали всех и повели куда- то.
– Вы что, убийцы?
– Нет, господин, – бойко затарахтел глава фирмы, – мы всего лишь чиновники, не более того, но дело свое знаем. Делаем зарубку на столбе прихода, а утром, когда вас убьют, вы перейдете на кассовый столб. Это колдовство называется двойной бухгалтерией. Ведь все время производится переучет, и, если сальдо не сходится, Большой Начальник отыгрывается на исполнительной комиссии…
– Вот как? А почему вы решили отложить казнь до утра?
– Потому что прокурор утром явится с рудника. Он человек очень жестокий, сперва помучает вас как следует, чтобы вы выложили ему все, что знаете. А потом мы вас расстреляем и ограбим, – с довольной ухмылкой сообщил он. Милые люди, ничего не скажешь!
Но мы не теряли надежды. Если Матеас и проводник поспешат, глядишь, и Ламетр с союзными племенами подоспеют к утру.
Нас подвели к сколоченной из досок будке, перед которой стояла четверка вооруженных стражей. Глава
