— Что ты ешь?
— Кузнечика.
— Я не люблю кузнечиков.
— Не ешь.
— А я хочу есть, — сказала Куд.
— Чего же ты хочешь?
— Зерен хочу.
Петушок покачал головой.
— Зерна, — сказал он, — только еще осенью поспеют.
— А мы каждый день едим у нас зерна, — отвечала ему Куд.
— Во сне? — спросил ее петушок.
— Вовсе не во сне, а на нашем птичьем дворе.
И Куд оглянулась, чтобы показать петушку, где их птичий двор.
Но нигде не было больше видно их птичьего двора. И он, и пруд, и камыши — все исчезло. Она даже не знала, в какой стороне их двор.
Они бегали по степи и прямо, и вбок, и взад, и вперед. И сзади, и с боков, и везде виднелась все та же ровная, спокойная степь, и только впереди далеко-далеко, на самом конце, там, где как будто сходилась степь с небом, темнел лесок. И этого леока она никогда не видала.
— Где я? Где наш птичий двор?
Петушок посмотрел на нее с удивлением и сказал:
— Откуда я знаю, где твой какой-то птичий двор?
Тогда Куд вдруг так страшно стало, и она начала плакать и кричать:
— Я хочу на птичий двор! Отведи меня сейчас на птичий двор! Я хочу на птичий двор!
— А если ты будешь так кричать, я улечу от тебя! — рассердился на нее петушок.
Куд еще больше испугалась, но перестала кричать и только потихоньку плакала.
А — петушок поймал нового кузнечика, клевал его, глотая по кусочкам, и говорил:
— Это очень глупо плакать! Я терпеть не могу, когда плачут! Кругом так хорошо: солнышко греет, травка зеленая, — зачем плакать?.
Это все было верно, и Куд подумала: «Зачем плакать?»
Она перестала плакать, но на душе у ней было все-таки тревожно, и она, присев, так смотрела в глаза петушка, что тому стало вдруг жаль Куд, и он подошел к ней и ласково почистил об ее спинку свой клюв.
У себя на птичьем дворе Куд крикнула бы петушку, который захотел бы так чистить свой клюв об нее:
— Невежа!
Но теперь она и не подумала об этом, а только тихо, покорно проговорила:
— Я так хочу пить.
— Это не так легко достать воды здесь, — сказал петушок. — Постой, я подпрыгну: не увижу ли где?
И петушок высоко-высоко подпрыгнул и опять опустился на землю.
— Вон там, где лесок, — сказал он, — есть, кажется, вода.
— О, как далеко! Я никогда не дойду туда, — вздохнула Куд.
— Что за далеко? — ответил петушок, — не надо только думать, что далеко. Идем.
И он пошел, постоянно подпрыгивая, а усталая Куд, распустив крылышки, то и дело спотыкаясь, кое- как поплелась за ним.
Она уже ни о чем не думала: она устала и боялась только, как бы не отстать ей от петушка и не остаться совсем уж одной в этих незнакомых местах.
Когда они дошли до озера, Куд, присев к земле, бессильно прошептала:
— О, как я устала!
Там, у озера, и провели Куд и петушок весь день до вечера. Солнце садилось и последними лучами, как золотой пылью, осыпало озеро и далекую степь.
Над озером поднимался легкий туман и горел над ним, точно прозрачное цветное покрывало. Молодые деревья будто выше подняли свои вершинки и смотрели в далекое, огнем заката охваченное небо. Где-то уж затягивал свою вечернюю песенку сверчок; звонко в степи кричала дикая утка; в кустах около озера, запевал соловушка.
Куд сидела около петушка, и ей все так нравилось, и она говорила, счастливая:
— Ах, как хорошо! Как хорошо! Как я счастлива, что ты показал мне все это. Так я никогда бы ничего и не видела. Мне кажется и теперь, что я вижу это только во сне… и знаешь, мне кажется, что все это ты создал…
Петушок на это ответил:
— Ну, хорошо, — создал, положим, это не я, а подумать о ночлеге надо. Как-нибудь переночуем, а завтра опять дальше.
— Куда ж еще дальше? — огорчилась Куд, потому что и сегодня она очень устала.
Петушок не знал и сам, куда дальше, но решительно отвечал:
— Всегда дальше, Куд.
Но Куд не хотелось идти дальше. И так как она всегда привыкла все делать по-своему, то и теперь, осторожно клюнув что-то на земле, она спросила:
— Ты никогда не жил на одном месте?
— Никогда.
— Разве ты не любишь смотреть, как садится здесь солнце и как на этом самом месте, где теперь так хорошо нам, оно и завтра сядет?
— Оно везде, где мы ни будем, сядет и, может быть, еще лучше, чем здесь.
Куд не понравился ответ петушка, и, вздохнув, она обиженно сказала:
— Теперь я помню: тетка говорила мне про вас, вольных кур: вы всегда ищете чего-нибудь нового… А мы, домашние куры, мы очень не любим перемены и всегда говорим: «От добра добра не ищут».
— Зачем же ты ушла тогда со мной?
— Я заблудилась, — сухо ответила Куд.
— Так что, если бы ты нашла дорогу, ты возвратилась бы назад? — спросил петушок.
— Не знаю, — уклончиво ответила Куд.
— Ну, так я дорогу знаю и завтра отведу тебя назад, в то место, откуда взял.
— А-а! — вскрикнула Куд, — я знала, знала, что ты злой…
И она заплакала.
— Почему я злой? Ну, не хочешь идти назад, оставайся, но зачем же ты плачешь и что это за манера постоянно плакать?
— Я не буду плакать, — отвечала покорно Куд.
И Куд подняла на петушка свои заплаканные глазки, — она была такая хорошенькая в своем хохолке, точно в ночном чепчике.
— У нас совсем нет таких, как ты, — сказал петушок, смотря на нее, — и я рад, что встретил тебя…
— И я рада, — тихо вздохнула Куд.
— Ты не хочешь назад?
— Нет, — еще тише прошептала Куд.
— Ну, так слушай, Куд, — я что думаю, то и говорю: хочешь быть моей женой?
Куд опустила голову и без колебания сказала:
— Хочу.
Но потом она вдруг испугалась.
— Что я сказала! Что я сказала?!
— Ты хорошо сказала, — успокоил ее петушок, — прямо, начистоту — так, как говорят всегда у
