Том 5. Воспоминания, сказки, пьесы, статьи

Горя (твердо). Пускай он кричит, я все равно не выдам. Что ж, мне легче, что ли, будет, если еще кто-нибудь погибнет?

Пристав. Легче, потому что сохраните жизнь.

Горя (широко раскрывает глаза и с горечью, скороговоркой). Жизнь с сознанием, что я подлец… Он не понимает, что предлагает мне худшее, чем даже смерть.

Звонок.

Явление 7

Быстро входит мать.

Мать. Что здесь такое?

Пристав. Позвольте узнать, вы хозяйка квартиры?

Мать. Да.

Пристав. Нам поручено произвести обыск.

Мать. Он произведен?

Пристав. Да, и нашли уже вот эту бомбу.

Мать (в ужасе). Но этого быть не может!

Пристав (показывает на Горю). Ваш сын уже признался.

Мать. Ты?! У тебя?!

Горя (взволнованно). Мама, ты знаешь мои убеждения, ты знаешь, что эта бомба мне не нужна. (Дрогнув, печально.) Но ты понимаешь… Я же не могу ничего сказать больше…

Пристав. А между тем это необходимо, иначе, может быть, сегодня уже вашему сыну грозит смерть. Вы знаете, что это не слова.

Пауза.

Мать (медленно идет к сыну с протянутыми руками, тихим, бесконечно ласковым голосом). Сын мой дорогой, дитятко мое! (Обнимает сына.)

Горя беспомощно, по-детски, уткнувшись в мать, плачет. Мать безумными глазами смотрит перед собой.

Пристав (пошептавшись с помощником). В таком случае я должен арестовать. (Подходит к Горе.)

Мать (точно просыпаясь). Не дам! Вы все сумасшедшие! Я не дам своего сына.

Пристав. Я прошу вас опомниться. Сопротивление повлечет и для вас…

Мать (дико). Го-го! Я вас знать не хочу! Вон!

Пристав. Кончится тем, что я вынужден буду и вас арестовать…

Женя (подходя к приставу). Вы видите, что мать может сойти с ума.

Пристав (растерянно). Но что ж я могу здесь сделать?

Женя. Я пошлю за доктором.

Пристав. Мне некогда ждать. Андреев, Семенов, придержите ее, пока выведут сына.

Два городовых подходят и схватывают под руки мать.

(Теребя за рукав Горю.) Ну, вы ступайте скорей. Горя поднимается и идет.

Женя (догоняя Горю). Горя, прощай! (Целует его на пути.)

Степа (догоняя Горю). Прощай, Горя, у тебя остаются здесь твои братья! (Целует его.)

Андрюша и Сережа. Прощай, Горя! Скоро увидимся! (Целуют его.)

Мать (бьется в руках городовых). Пустите же, пустите!

Горя скрывается в дверях.

А… А!.. Помогите же, помогите!!

Занавес

Воспоминания, статьи

Памяти Чехова*

Антон Павлович Чехов не отвечал на вопрос: каким должен быть человек? Но отвечал: каков при данных обстоятельствах человек.

Он — гениальный автор хмурых, безыдейных, беспринципных людей, таковых, какими они существуют, без малейшей фальши его резца.

Тонкого, исключительного в мире резца.

Антон Павлович творец маленького рассказа, самого трудного из всех.

И пока такие рассказы получили права гражданства, он долго носил их в своем портфеле.

В прошлом году я производил изыскания в Крыму; со мной вместе работал брат жены Антона Павловича — К. Л. Книппер, и я ближе познакомился с А. П. и его семьей.

Удивительный это был человек по отзывчивости и жизнерадостности. Он давно недомогал, скрипел. Но всего этого он как-то не замечал. Все его интересовало, кроме болезни.

Пытливость, масса юмору и веры в жизнь.

Смотришь на него, слушаешь, и сердце тоскливо сжимается, зачем такое ценное содержание заключено в такой хрупкий сосуд.

А он, спокойный, ясный, расспрашивает, говорит— странное сочетание мудреца и юноши.

В прошлом году шел его «Вишневый сад», и мы праздновали 25-летний юбилей А. П.

Праздновали, не произнося слова «юбилей».

— Двадцать пять лет назад впервые выступил А. П. в 78-м году в «Стрекозе» под псевдонимом «Человек без селезенки».

И вот через двадцать пять лет он стоял на сцене Художественного театра — любимейший писатель русского общества. Только его мы и видели, хотя и театр и сцена были переполнены.

Такой же, как и всегда, в пиджаке, худой, немного сгорбленный, умными ясными глазами он смотрел, наклоняя голову, как бы говоря: «Да, да, я вас знаю».

Заманивали мы его и в Петербург, он обещал, но не приехал.

Вскоре после этого текущие события ураганом охватили русское общество, и даже смерть Н. К. Михайловского прошла сравнительно, до времени, бесследно.

В последний раз я виделся с А. П. в апреле этого года в Крыму, на его даче в Ялте.

Он выглядел очень хорошо, и меньше всего можно было думать, что опасность так близка.

— Вы знаете, что я делаю? — весело встретил он меня, — в эту записную книжку я больше десяти лет заношу все свои заметки, впечатления. Карандаш стал стираться, и вот я решил навести чернилом: как видите, уже кончаю.