пожалуйста, оставьте расспросы! Копанием в грязи журналисты и так принесли нам много бед и страданий.
– Я не журналистка и вовсе не хотела...
– Зря я назвала ее имя!
Секундой позже раздались короткие гудки.
– С ноутбуком есть успехи? – спросила Чарли у Лив.
– У тебя язык заплетается! Успехов нет, поэтому с тебя девятьсот фунтов плюс статья в две тысячи слов о том, что в литературе концовка не менее важна, чем начало.
– Долг выплачу, но частями, ладно? Желательно мелкими! Где здесь ближайшее интернет-кафе? – Чарли уже пробиралась к входной двери.
– Прямо здесь, – бесстрастно объявила Лив. – Я другой ноутбук включила. Можешь пользоваться, но с одним условием: в стену швырять не станешь!
– У тебя два ноутбука?
– Удобно, не правда ли, особенно если один разобьет бешеная идиотка?
– Я уже извинилась.
– Да, только мне показалось, что это была едкая шутка. Вряд ли тебе интересно, но второй ноутбук я купила, чтобы писать книгу, и для иных целей не использовала. Думала, пусть будет только для книги...
Чарли остановилась на пороге гостиной:
– Могу и в интернет-кафе пойти. Решай, Лив, либо ты мне помогаешь, либо нет. Разумеется, только за спасибо!
– Пользуйся, там все готово, – отмахнулась Лив. – Что происходит, Чарли? Не хочешь рассказать?
Чарли загрузила Гугл, набрала в окне браузера «Марта Вайерс, самоубийство». Ничего путного не всплыло – сплошные ссылки на журнальные публикации некоего доктора Марты Вайерс из Йельского университета.
– Не надо мне этого дерьма, пожалуйста! – тупо уставившись в монитор, взмолилась Чарли.
– Уверена, что это не та самая Марта? – спросила Лив, глядя сестре через плечо.
– Да, почти.
– Проверь!
– Благодарю за совет! Конечно же, проверю! – огрызнулась Чарли, совсем как лет в четырнадцать, когда они с сестрой ссорились по любому поводу.
Информации о докторе Вайерс и ее научных достижениях было хоть пруд пруди. Резюме нашлось без труда. «Родилась в 1947 году в Буффало. В Великобритании не жила...»
– Это не она, – вздохнула Лив.
Чарли ввела в поисковик «Марта Вайерс, английская писательница, самоубийство», потом «Марта Вайерс, английская писательница, Виллерс, убийство» – и снова безрезультатно. Точнее, все результаты узурпировала доктор Вайерс из Йеля.
– Слушай, помоги! – попросила она Лив. – Марта Вайерс была писательницей, а ты знаешь все о книгах.
– Марту Вайерс убил сталкер?
От такой чуши Чарли чуть снова не взбеленилась. Нет, лучше еще раз позвонить Саймону – именно он ей сейчас нужен. Судя по сообщению, Саймон очень нервничал. Интересно, из-за чего? И станет ли он прорабатывать линию Марты Вайерс?
«Саймон наверняка скажет, что я спятила! Эйден Сид повторяет, что убил Мэри Трелиз. Мэри Трелиз написала потрет Марты Вайерс, которая совершила самоубийство. Причин подозревать, что Марту Вайерс убил Сид или кто-то другой, нет. Об убийстве говорили только Йен Гарнер и Мэри, когда упомянула погибшую писательницу».
– Нет, Марту Вайерс убил не сталкер, – раздраженно ответила Чарли сестре. – По крайней мере, насколько известно мне.
– Раз не знаешь, убийство это или самоубийство, почему не ищешь просто «Марту Вайерс, писательницу»?
Идея Чарли понравилась, хотя признавать это, позволив сестре командовать, желания не было. На счастье, зазвонил домашний телефон Лив и она побежала разговаривать на кухню.
Чарли набрала в строке поисковика «Марта Вайерс, писательница» и уже собралась кликнуть ввод, когда вернулась Оливия.
– Это Саймон! – с красным от волнения лицом объявила она, протягивая сестре трубку.
Почему Саймон не позвонил ей на сотовый? Вглядевшись в лицо Оливии чуть внимательнее, Чарли испуганно отдернула руку.
– В чем дело? – шепотом спросила она.
– Прости, Чарли, но новости плохие.
4 марта 2008 года
Дорогая Мэри!
В жизни не думала, что когда-нибудь напишу такое письмо! Как и Вы, в свое время я посещала психотерапевта и так же, как и Вы, почувствовала, что результата нет. В отличие от Вашего мой психотерапевт рекомендовал писать письма, хотя суть, наверное, от этого не меняется. Вас интересовали мои злоключения? Вот, пожалуйста, слушайте!
В прошлой жизни, то есть до переезда в Спиллинг, я занималась ландшафтным дизайном. К искусству и его представителям не имела никакого отношения. Дела шли успешно, мне даже присуждали премии. Так, в 1999 году я третий раз подряд получила премию Британской ассоциации ландшафтной индустрии. В журнале «Моя усадьба» опубликовали статью в шесть страниц с фотографиями садов, за которые меня наградили, и восторженные отзывы моих клиентов. Реклама сделала свое дело, и спрос на мои услуги резко возрос. Некоторые заказчики соглашались ждать годами, некоторые уходили к другим дизайнерам. Лишь одна клиентка ни в одну из этих категорий не попадала.
Она позвонила в офис и оставила на автоответчике сообщение, что желает немедленно со мной поговорить. Когда я перезвонила, она заявила, что сильно больна и просит принять ее заказ без очереди. Чем больна, женщина не уточнила, сказала лишь, что не знает, как долго сможет наслаждаться своим садом, а в нынешнем состоянии «наслаждаться им невозможно». Сперва я хотела сослаться на занятость: заказов хватало с избытком, не подводить же клиентов, но потом решила, что в столь необычном случае можно пойти на уступки...
Клиентка оказалась учительницей начальных классов, лет ей было слегка за тридцать, в гражданском браке, но без детей. Жила в деревне неподалеку от границы Лестершира и Линкольншира, на узкой Мрачнолес-лейн, вдоль которой стояли каменные «особняки». Пишу в кавычках, потому что речь о современных домах, отчаянно прикидывающихся старинными. Они прятались за изгородями, плотными и надежными, как бетонные стены, и высокими деревьями с толстыми стволами. «Ни дать ни взять часовые!» – подумала я. Название улицы звучало вполне зловеще, Мрачнолес-лейн ассоциировалось с угрюмыми тайнами. Нет, дурного предчувствия не возникло, просто, записывая адрес, я отметила странность названия.
«Мрачнолес-лейн – лучшее место для тех, кто ищет уединения», – заявила недужная клиентка, едва я перешагнула порог ее дома. Об уединении она упоминала постоянно, в каждом нашем разговоре. Стену у входа в дом украшал металлический диск с надписью «Приют ангелов». Название моя клиентка придумала сама. Она меня встретила в аккуратном сером костюме – самое то для учительницы начальных классов! – прозрачных черных чулках и... домашних тапочках с огромными собачьими головами, которые придавали ей нелепый вид.
Собачьи морды до сих пор стоят у меня перед глазами, а матерчатые красные языки мне не забыть никогда.
В первый же день я встретилась и с мужем новой клиентки, фармацевтом, который больше помалкивал, лишь явно интересовался моим мнением о ней. Муж-фармацевт оказался симпатичным и стильным. Он был моложе жены-учительницы, на день нашего знакомства ему исполнилось двадцать шесть. Особых причуд я за ним не заметила, зато капризы жены он терпел безропотно. А терпеть было что: продукты она позволяла покупать исключительно в «Маркс энд Спенсер», каждый год заставляла делать в доме ремонт, каждые три
